ЭТЮД
А теперь, дорогие мои ученики (всегда нужно похвалить тех, кто занимается, используя твою методику, кто верит тебе, кто слушает тебя, кто готов у тебя учиться), я хочу помочь вам избавиться от слов-паразитов в вашей речи: вот, так сказать, может быть, значит, сами понимаете, знаете, э-ээ-ээ, это…
У каждого есть «любимые» сорные слова. Бывает, что выступление, обычный разговор состоят наполовину из подобных слов.
Проиллюстрирую примером. Предыдущий абзац я повторю, используя слова-паразиты (слово-то какое — паразиты! — они действительно, как и паразиты-насекомые: клопы, вошки — трудно искоренимы).
Значит, ну, вот, понимаете, у каждого человека, так сказать, вот, есть, значит, это самое, свои «любимые», так называемые сорные, значит, слова, вот. Понимаете, вот, бывает, что, значит, может быть, ну, что выступление, значит, вот, обычный, так сказать, разговор состоят наполовину, так сказать, значит, ну, из этих слов.
Пустые слова, сбивающие ритм речи, мешают другим воспринимать вашу мысль. Как и откуда они появились и почему накрепко засели? В детстве, когда вы не знали, как начать фразу, такие слова сами выскакивали. Скажет ребенок «вот» — две секунды уходит. Если нужное слово не вспоминается, тут же выскакивает второе слово — «ну», не помогает — выскакивает третье слово — «значит»… Пять — семь секунд — и только тогда всплывает в памяти необходимое слово…
Скажем, приходит человек и рассказывает, что он увидел на улице. Мысль еще не сформировалась, а рот открыт, говорить надо. Начинается речь: «Ну, вот, значит, иду я по улице и вижу…»
Если возникает заминка с тем, как же лучше передать увиденное, здесь эти слова и повторяются: «Вот, значит, несется правительственная машина, не обращая внимания на светофоры, выскакивает на полосу встречного движения… а тут, значит, вот, поворачивает с боковой улицы другая машина — и…» Чаще всего слов-паразитов становится больше при волнении, когда хочется все сказать побыстрее…
— А знаешь, значит, Шахиджанян, ну, Владимир Владимирович, вместе с, ну, значит, Дмитрием, понимаешь, Волковым, вот, значит, это, ну, школу в Интернете открыли. Как она там… «Учимся, говорить публично», значит, вот, называется. И я, понимаешь, значит, ну, вот, теперь, послушай меня, значит, вот, заниматься, да, значит, буду.
Разобрать, понять подобную речь сложно, в нее просто невозможно вслушаться. Чем короче человек хочет сказать, тем длиннее и непонятнее у него получается. Такая речь раздражает, проскакивает мимо слушающего.
Отчего и почему так происходит? Где корни испорченной речи?
Слова-паразиты используются для того, чтобы протянуть время, необходимое для поиска нужного и важного слова.
Один раз такое начало, другой, третий, пятый… сотый — и вырабатывается рефлекс (и закрепляется): прежде чем что-либо сказать — желание протянуть время, а следовательно, говорящий приучается не просто так говорить, но и так думать! Сорные слова намертво входят в его речь, становятся привычкой, а привычка, как известно, вторая натура. Сам выступающий (беседующий, рассуждающий) не слышит произносимых слов, он их не замечает. А слушатель изнемогает.
Как избавиться от слов-паразитов? Значительно проще, чем вам кажется.
Произнесете слова «вот», «ну», «значит» — и обязательно три раза прокукарекайте. Кукареканье — это ваш штраф самому себе. Не нравится кукарекать — пожалуйста, мяукайте, не нравится мяукать — можете лаять…
Предвижу возражения. Да как же так, я буду разговаривать, произнесу «значит» не к месту и ку-ка-ре-кать? Так меня за психически больного сочтут.
Не сочтут. Вы можете предупредить, что занимаетесь в нашей школе и выполняете задание Владимира Владимировича Шахиджаняна. (Как же я хочу, чтобы вы правильно запомнили мое имя и отчество, мою фамилию. А то так искажают некоторые — на самом деле многие, но я избрал для себя необидную форму — некоторые, — что я думал, будто и не мне письма были написаны. Я получаю письма от читателей. Фамилию искажают нередко.)
Есть и другой выход из положения: если кукареканье вас смущает — сначала кукарекайте только среди своих. Попросите своих знакомых, друзей, коллег, к кому вам удобно обратиться и кто вас правильно поймет, помочь вам: как только вы произнесете сорное слово, пусть остановят вас и тут же попросят прокукарекать.
Когда я провожу такое занятие в университете на факультете журналистики, сначала мои студенты сопротивляются и не хотят выполнять это условие, но потом, воспринимая мои требования как игру, охотно в нее включаются, и если на первом занятии они без конца произносят «значит, вот, могет (вместо может) быть», то через две-три недели спокойно обходятся почти без слов-паразитов.
Был и забавный случай.
Веду я занятие. Стук в дверь. Входит декан факультета с гостями из другого университета.
Декан жестом показывает: мол, не обращайте внимания, я же предупредил, что зайду с делегацией, занимайтесь.
А тут встает студент и начинает отвечать на вопрос, который я задал до появления декана.
— Ну, — начал студент — и как закукарекает.
Гости удивленно посмотрели на меня и на студента. Декан улыбнулся. А я рассказал о занятии. Все вс%u0408 быстро поняли.
Смысл упражнения по искоренению лишних слов (какой канцелярский оборот, замените его лучшим) значительно шире, чем просто избавление от них.
Пожалуйста, прочтите этот и следующий абзацы три раза подряд, прочтите не торопясь, стараясь вникнуть в то, что я хочу вам внушить. (Вместо слова «внушить» иной учитель скажет: втемяшить, вдолбить, вбить, вселить в ваши головы, заронить — какое слово точнее?)
Как только вы начнете себя контролировать — а абсолютное большинство говорящих не умеют себя контролировать, не слышат собственную речь — вы тут же научитесь точнее подбирать слова. Прежде чем что-то сказать, вы подумаете. Сначала слово промелькнет в голове, а только потом окажется на языке. Вы начнете себя слышать, вы автоматически займетесь отбором слов и не будете говорить, не подумав. Как просто звучит, как трудно бывает выполнить! Верно? Вы согласны со мной? (Время от времени, с кем бы вы ни говорили, перед какой бы аудиторией ни выступали, обязательно обращайтесь к тем, кто вас слушает, как бы спрашивая, согласны с вами или нет, все ли понятно, не стоит ли что-то уточнить, добавить, разъяснить.)
Стоит только начать ку-ка-ре-кать или мяукать, (лаять или чи-ри-кать), — и вы многого добьетесь.
Сколько потребуется времени? Все зависит от вашей внимательности, серьезности, веры в собственные силы и доверия ко мне как к преподавателю.
Ну (гав-гав), пожалуйста, значит (мяу-мяу), попробуйте, и тогда, вот (чик-чирик), вас будут лучше воспринимать окружающие.
Обязательно сообщите мне, какие трудности возникали с выполнением упражнения, с чем вы согласны, а что отрицаете.
Для тех, кто не обладает сильной волей, для тех, кто по разным причинам не сможет кукарекать, можно штраф назначить в виде жеста: сказали слово-паразит — щелкните пальцем, топните ногой, снимите и наденьте (если носите) очки. Я думал, как лучше написать (сказать) фразу. Не будет скобок — кто-то, скорее всего человек, склонный к демагогии, обязательно скажет: а если у меня нет очков, что тогда? Да он, автор, что, нас за идиотов принимает? Зачем подобное добавление в скобках — если носите очки? Разве мы сами не сможем понять, что просьба снять и надеть очки относится только к тем, кто их носит?
Демагог тем и страшен, что вроде бы всегда прав, но начнешь его убеждать, спорить, доказывать — утонешь в словах, а предмет спора забудется, отойдет в сторону. Демагоги, как правило, многословны и формально довольно прилично, хотя и пусто, говорят. Сколько мы с вами ежедневно слушаем демагогов по телевидению, радио, на митингах, совещаниях, собраниях, заседаниях.
Убедил ли я вас в пользе ку-ка-ре-канья или нет?
Конечно, сорных слов много. Я знал человека, начинающего каждую фразу со слова «итак».
На радиостанции «Эхо Москвы» одно время ведущие, комментаторы слишком часто использовали слово «итак» к месту и не к месту. Слово въелось, прижилось и, как компьютерный вирус, размножилось и заразило всех. И тогда вывесили плакат: «Товарищ, знай: не дремлет враг; не говори зазря „итак“!» К тому же штраф ввели: кто произнесет слово «итак», опускает в копилку пять рублей. И через две-три недели никто больше зря этого слова не произносил. Штраф сработал, а ведь этот штраф — то же самое, что и кукареканье.
Для одного человека — «итак», а для другого характерно в каждой фразе использовать от двух до десятка матерных слов или заменять матерное слово другим — «блин». В чем повинен блин, понять не могу. (Я притворяюсь, что не могу, хорошо понимаю, какое слово созвучно блину и так любимо моим знакомым, но тремя абзацами выше я уже говорил о демагогии. Кстати, многие выступающие говорят: выше сказал, ниже я к этому вернусь. Неверно. В устной речи нет понятия выше и ниже. Это в письменной речи возможно написать выше, ниже. В публичном выступлении правильно сказать: «Раньше я уже говорил, позже я вернусь к этой теме…». В устной речи протяженность во времени, в письменной — в пространстве текста — выше или ниже).
Знаю человека, вы его тоже знаете, который в каждое предложение вставляет слово «понимаешь», да и произносит его слишком быстро — «понимаш», многие преподаватели, ваш покорный слуга не исключение, злоупотребляют словом «понимаете». (Я свои лекции записываю на диктофон — и однажды обнаружил, что говорю одно «понимаете» в минуту. Начал кукарекать после каждого произнесения этого слова, теперь студенты слышат от меня его не часто.)
Пожалуйста, запишите в дневник, как вы боролись с сорными словами. А через час-полтора, не заглядывая в записи, перескажите записанное на магнитофон. Прослушайте сделанную запись и проведите разбор про себя, ничего не записывая.
* * *
Все согласятся, что доброжелательность тона необходима при публичных выступлениях. Сарказм, ирония, порой даже негодование — все это возможно, но в целом человек должен говорить доброжелательным тоном. А многие не слышат себя, не понимают, что даже простые фразы звучат у них сердито, недоброжелательно.
Обычное «здравствуйте» можно сказать с сотней оттенков интонации:
- скороговоркой и с подтекстом: ах, отстаньте;
- мягко и спокойно: вы здесь — это отлично;
- так радостно, как будто вы всю жизнь просто мечтали о встрече с этим человеком;
- зло и неприветливо — так, что тот, кому вы говорите ответное «здравствуйте», почувствует, что лучше побыстрее от вас отойти;
- удивленно: а это еще что такое, почему он со мной здоровается?
Попробуйте продолжить этот ряд. Кто сможет дать больше определений интонации обычного «здравствуйте»?
А чем можно заменить слова — привет, добрый день, я рад вас видеть, о, кого я вижу, здорово, ба?
Постарайтесь здороваться в течение трех дней со всеми как можно доброжелательнее. Произносите слова «здравствуйте», «я слушаю вас», «добрый день», «рад вас приветствовать», «как хорошо, что мы встретились». И даже такие слова, как «привет» или «алло», по телефону произносите с максимальной доброжелательностью. При произнесении этих слов улыбнитесь, как бы подтверждая своей улыбкой радость от встречи, постарайтесь вызвать ответную улыбку у тех, к кому вы обращаетесь. Пусть то будут слова, произнесенные вами на переговорах, в аудитории, в гостях, в магазине, конторе, дома. Подобных произнесений должно быть не менее ста. Проанализируйте реакцию собеседников, знакомых вам или случайных встречных, с кем вы столкнулись как бы мимоходом, оцените, как вы выполнили упражнение. Подробно запишите свои впечатления в дневник.
* * *
Я уже писал о пользе дневников. Но к этой моей просьбе многие отнеслись иронично. Дневник? А зачем? Да я и так все помню, не люблю писать, и вообще это занятие для барышень из института благородных девиц.
О, как вы ошибаетесь и заблуждаетесь. (не сердитесь за резкость: если бы не писал, а произносил, то постарался бы вложить максимум доброжелательности в интонацию).
Дневник — это возможность не просто зафиксировать, что вы делали, с кем встречались, что подумали, что читали, но и возможность проводить ежедневно тренаж по развитию мысли. Дневник, если угодно, это гимнастика ума. Что записать, что выбрать? При подготовке к выступлению проблема выбора, о чем сказать, — одна из самых важных. Дневник — это как бы разговор с самим собой, постоянная самооценка, лучший способ самовоспитания. И не нужно в дневник писать ничего секретного, того, чем бы не хотели делиться с другими, что относится к вашей личной тайне. А у каждого человека могут быть свои тайны, и не стоит о них ни под каким видом никому рассказывать. Если знает один — это тайна, если знают двое — это секрет, если знают трое — это уже сплетня.
Анализ собственного развития, анализ встреч, размышления на бумаге — все это потом пригодится вам. Не надейтесь на память. И помните, что мысль только тогда становится мыслью, когда она записана, зафиксирована.
Лев Толстой, Федор Достоевский, Михаил Пришвин, медики Александр Вишневский и Николай Пирогов, режиссеры Константин Станиславский, Александр Попов, Анатолий Эфрос, академики Андрей Сахаров и Андрей Туполев — все они вели дневники.
Ведение дневника — психологическая настройка на то, чтобы постоянно анализировать жизнь. Дневник — это собственная лаборатория. Учиться лучше всего на собственном опыте, учитывая ошибки других людей. Если вы хотите повысить свой профессиональный уровень, научиться интересно рассказывать о том, что знаете, что волнует и беспокоит вас, то лучше всего, поверьте, вести дневник ежедневно, независимо от того, есть вдохновение или нет. Записывать нужно все, что происходило с вами, что вы видели, о чем думали, размышляли, и ровно через месяц, самое большее — через два после начала ведения дневника вы автоматически станете и говорить лучше, чем прежде. Почему? Да потому, что вы научитесь лучше формулировать свои мысли, размышлять, сопоставлять, аргументировать.
* * *
Подняв худые плечи, по университетской набережной идет высокий студент. Щеки у него втянуты, из-за короткой верхней губы, едва прикрывающей зубы, рот все время полураскрыт. (Что это я рассказываю, уж не детективную ли историю?) Большие глаза смотрят исподлобья, но взгляд внимательный и теплый. (Каждую фразу я бы произносил спокойно и ровно, делая между предложениями паузу чуть больше обычной, чтобы слушающие могли как бы представить картинку, которую я пытаюсь нарисовать.) В нем и любопытство, и мучительная застенчивость. Это Ландау. Он страшно робок, неловок, одет в какой-то серый френч, каких в северной столице никто не носит. А ему так нравятся сильные, веселые люди, которые непринужденно держатся, в разговоре находчивы, остроумны. Он решил пересилить свою робость, пересилить любыми средствами. Но как это сделать? Для начала можно ставить перед собой небольшие задания и выполнять их. Вот навстречу идет самоуверенный господин, по виду нэпман. Лев внушает себе: надо к нему подойти. Это трудно, невероятно трудно. Но он должен побороть свою застенчивость!
— Нельзя ли попросить вас ответить на один вопрос? — говорит он громко.
Нэпман останавливается.
— Почему вы носите бороду? — все тем же любезным тоном продолжает побледневший от напряжения юноша.
На следующий день он дает себе задание потруднее: прогуляться по проспекту Двадцать пятого октября (так в ту пору назывался Невский) с привязанным к шляпе воздушным шариком.
Если вы вернетесь к пятому абзацу от той строчки, что сейчас перед вами, то учтите: там должны были быть кавычки, ибо я цитировал фрагмент из книги Майи Бессараб «Ландау». Конечно, если бы я выступал, а не писал свои уроки, то пересказал бы этот фрагмент близко к тексту, делая фразы еще короче, а паузы — неожиданнее. Как бы вспоминая, будто я сам знаком с человеком, о котором веду рассказ. Слушателям безразлично, знаком я или нет с Ландау, им в данной ситуации важна информация, как Ландау боролся с застенчивостью, и эмоциональная убедительность.
