Кабинет Ставской. Отрядница пьет чай с участницами конкурса красоты. Здесь же Мосина с забинтованными руками и Мэри, которая украдкой фотографирует.
СТАВСКАЯ. Так, что у нас дальше? Дефиле… Дефиле будем проводить в
купальниках.
КАТКОВА. Я оголяться не буду.
СТАВСКАЯ. Купим всем бикини.
МЭРИ. Могу свой дать.
СТАВСКАЯ. Мисс Барт, гуманитарная помощь условиями конкурса не предусмотрена.
КАТКОВА. Тамара Борисовна, и вы туда же. Какое дефиле при нашей диете?
АГЕЕВА (злорадно). Причем тут диета? У тебя паук на лытке.
КАТКОВА. Детка, паука можно заклеить. Подумаешь, паук. Всего лишь знак наркоманки... А вот длинный язык не заклеишь…
Агеева готова наброситься на Каткову.
СТАВСКАЯ. Прекратите! (после паузы) Что купальники! Меня больше волнует номинация «Настоящая мать». Кто из вас умеет пеленать ребенка? Кроме Катковой?
Молчание.
СТАВСКАЯ. Вы что, девушки, никогда кукол не пеленали? Ладно. А какие будем разыгрывать социодрамы?
КАТКОВА. Что-нибудь сымпровизируем.
Агеева сидит с отсутствующим лицом. Кашляет, прикладывая платок ко рту.
АГЕЕВА. Если меня раздеть, жюри зарыдает. И пеленать не умею…
СТАВСКАЯ. А с кем Мосина петь будет?
АГЕЕВА. Какие, на хрен, песни? У меня этап на носу.
СТАВСКАЯ. Да что ж это такое! Вы ж меня подводите.
Стук в дверь, заглядывает Леднев.
ЛЕДНЕВ. Тамара Борисовна, можно вас на пару слов?
Ставская выходит из кабинета.
КАТКОВА (Мэри). Сигареткой не угостите?
Мэри достает из рюкзачка пачку сигарет. Девушки закуривают.
МЭРИ. Здесь, наверное, нельзя курить.
АГЕЕВА. Сейчас можно. Куда Борисовна без нас?
КАТКОВА (тянет носом, улавливает запах, идущий из сумки американки, Мэри). Какой аромат… Шанель номер пять?
Мэри достает из рюкзачка флакон духов.
КАТКОВА. Точно! Еще не забыла…
Мэри снимает крышечку, нажимает на колпачок, распыляет духи. Женщины с наслаждением вдыхают аромат.
МЭРИ. Могу подарить, но у вас могут быть неприятности.
КАТКОВА. По барабану. А ты чего выкаешь? Будь проще, подруга. Представь, что этапом сюда пришла… Девки, за что Мэри могла бы сесть?
АГЕЕВА. За наркоту. Да, духи – класс, торчу, как шпала.
Леднев и Ставская за пределами кабинета.
СТАВСКАЯ. Не работа у вас, а одно удовольствие. Приехали, походили, посмотрели, написали... И денежки и слава… Привезли непонятно кого, фотографировать наш позор. Занимаетесь не теми, кем надо бы заняться. Учтите, тут некоторые могут зацепить вас очень крепко, даже ценой жизни. Это им ничего не стоит.
ЛЕДНЕВ. А вы, как я понял, по поводу Катковой особенно переживаете?
СТАВСКАЯ. Знаете, это моя мечта - чтобы Лариса освободилась раньше звонка. Отбыла уже семь лет, а впереди еще три. Она уже на пределе… боюсь, сорвется и получит очередной довесок. И уже не выберется отсюда, превратится в Мавру... Посмотрите личное дело Катковой. Сейчас она сидит за участие в лагерном бунте, числится чуть ли не главной зачинщицей, но это не так. Одной из главных была Мосина. Но им добавили одинаково – по шесть лет. Только Мосиной – за дело, а Катковой – за дерзкое поведение во время следствия. (после паузы) Будьте человеком, напишите о Катковой, помогите ей освободиться.
ЛЕДНЕВ. А других вам не жалко?
СТАВСКАЯ. Всех жалко, но Каткову – особенно.
ЛЕДНЕВ. Потому, что самая красивая?
СТАВСКАЯ. Знаете, красоту особенно жалко.
