Артур Камалтдинов — магистрант исторического направления Высшей школы экономики, изучающий «татарский традиционный ислам». В жизни нашего нового героя переплелись различные культурные концепции, которые наполняют и насыщают друг друга. Об этом мы и поговорили.
Артур Камалтдинов - татар(ин)
Помните ли вы, как воспринимали свою этничность в детстве? Что для вас значило быть татарином в 5, 10, 15 лет? Как менялось восприятие в процессе взросления?
В детстве быть татарином для меня было чем-то само собой разумеющимся. Я вырос в татаро-башкирской среде: быть татаром и быть башкиром — для меня значило почти одно и то же. Я понимал, что я татарин, у меня татарская фамилия, вокруг — Галиуллины, Файзуллины, Гарайшины. Я татарин, и все вокруг — татары, поэтому я даже не задумывался об этничности.
Лет в 15 я стал рефлексировать о том, что быть татарином — это нечто большее, чем просто существовать. И есть этические идеалы, которым необходимо хотя бы в какой-то степени соответствовать. Я стал понимать, что я несу ответственность за нашу культуру, у меня есть определённые обязанности.
Существует ли актуальная татарская культура? Как вы смотрите на её состояние?
Когда я серьёзно задумался о татарской культуре и о своём месте в ней, я понял, что меня окружают если и не откровенные симулякры, то какая-то татарская «жвачка». Если любого человека в Татарстане спросить, что из себя представляет татарская культура, то он назовёт какого-нибудь Фирдуса Тямаева или Элвина Грея (эстрадные музыкальные исполнители — прим. ред.), скажет про национальный костюм, чак-чак… В лучшем случае, вспомнят Габдуллу Тукая (поэт, один из основоположников литературного татарского языка — прим. ред.). Мне кажется, что современное состояние татарской культуры довольно плачевное. Здесь можно отметить наследие советской культуры, когда всё специфически национальное и изначально культурное стало перетекать в материальное. Актуальная культура татар сведена к эстрадным песням и пляскам.
Как вы можете описать своё отношение к Республике Татарстан? Должны ли татары стремиться жить в Республике?
Я родился и вырос в Башкирии, но на границе с Татарстаном. Для меня это странное деление, так как мне с детства казалось, что это всё единое пространство, где живут и татары, и башкиры, и русские. Я не считаю, что все татары должны жить в Республике. Более того, все татары друг от друга отличаются. К примеру, казанский татарский язык отличается от татарского языка в Башкирии. Недавно в татарском землячестве вуза я познакомился с тюменскими, новгородскими татарами — их язык также отличается, и сами они обладают определённой спецификой. Я жил в городе со смешанным населением — треть русских, треть татар и треть башкир. Поэтому я против этой риторики в духе: «Это наша, татарская, земля, а остальные — валите».
Мечеть Кул-Шариф в Казани (лицензия СС)
Что для вас особо ценно в татарской истории? Какие мотивы и сюжеты?
На уроках отечественной истории в школе мы проходили взятие Казани — эти моменты были мне неприятны. Я чувствовал себя в некотором смысле униженным. Читать об этом было неудобно, я старался быстрее уйти от этих тем. Мне всегда казалось это страницей унижения. Но тем не менее, само взятие Казани, как бы оно не преподносилось, входит в период противостояния Казанского ханства с Московией, когда предки татар боролись за свою религиозную субъектность. Это период, полный героев, таких, как имам Кул Шариф, к примеру. Хоть война и была проиграна, это всё же период истории, которым стоит гордиться.
Также хочу отметить период XIX — начала XX веков, когда татары утверждают себя как нацию в интеллектуальном пространстве. В это время наблюдается существенный интеллектуальный всплеск: здесь и Габдулла Тукай, и Марджани (богослов, просветитель — прим. ред.), и Гаспринский (крымскотатарский просветитель, политик, мыслитель — прим. ред.). В этот момент татары осознают себя татарами, но не замыкаются на себе, а помогают всем мусульманам — интеллектуально и деятельно.
Как вы относитесь к межкультурным связям татар с другими народами (в идеологическом смысле) — что, если вкратце, думаете о пантюркистских, «общеповоложских» проектах, или, к примеру, об идеях Гаспринского?
Я считаю, что все пантюркизмы, панславизмы, пантуранизмы — это полная ерунда. Я против жёсткого деления по национальному или языковому признаку. Нация — это не то, за что следует выселять или убивать. Безусловно, нации важны, но общества должны строиться на идейных основаниях — социокультурных, религиозных и т. п. А что касается Гаспринского... интеграция и эффективное взаимодействие с другими народами и нациями — это необходимость, но не должно быть замещения одного народа другим и покушений на национальную субъектность. Целью в данном случае является конструктивное сотрудничество.
Как вы относитесь к межкультурным связям (в социокультурном смысле) — межнациональные браки, смешение культур и т. п.?
Опять же: никаких проблем в межкультурных связях, если не происходит жёсткая ассимиляция. Для меня национальность не имеет такого существенного значения, к примеру, в вопросе межнациональных браков, как для моих родителей и многих знакомых. Мои родители мне сказали: «Ты приводишь домой либо татарку, либо башкирку; других вариантов нет».
Ассимиляция и вытеснение одной культуры другой — это плохо, однако смешение культур — это естественно. Культура — не застывший конструкт, она постоянно изменяется, вбирает в себя новое, отвергает ложное. Я говорил о том, что нынешнее состояние татарской культуры плачевно, но я уверен, что это изменится. Думаю, что лет через сто «татарскость» и её восприятие существенно изменятся. Не вижу в этом никаких проблем.
Исмаил Гаспринский, Гасан-бек Зардаби и Алимардан-бек Топчибашев. Баку, 1894 год
Кто, на ваш взгляд, образцовые татары, если взглянуть на историю развития народа?
Для меня образцовые татары — это, в первую очередь, мусульмане. После советской эпохи татары воспринимаются как своеобразные русские, только со своим языком, чак-чаком и национальной эстрадой. Я думаю, что по-настоящему быть татаром — это быть мусульманином. Здесь надо пояснить: я говорю не о том, что ислам следует принимать и исповедовать только потому, что человек татарин — я против такого «этнического» понимания религии. Но тем не менее, татары без ислама — это для меня невозможное понятие. Поэтому образцовый (идеальный) татарин — это мусульманин, говорящий на татарском языке.
Оглядываясь на историю, я не хотел бы выделять отдельных личностей, потому что не все «образцовые татары» были интеллектуалами. Даже сейчас — приезжаешь в деревню, там есть мечеть, куда ходят обычные мужики, которые не пишут научные трактаты, не рассуждают о том, что такое «нация». Они просто всю жизнь работают, говорят на татарском и молятся. Для меня это образец, на который хочу равняться.
Владеете ли вы языком своего народа? Как вы считаете, важно ли сохранять и развивать родной язык?
Конечно, язык очень важно сохранять и развивать. Когда я учился в школе, изучение родного языка было обязательным — башкирского, татарского или русского. Сейчас их обязательно изучение отменили, и это ужасно влияет на сохранение языков. Я лично владею татарским, но не в такой степени, в какой хотел бы. В семье родители разговаривают между собой и со мной по-татарски, но с вкраплениями русского. Вот и я говорю на определённой смеси татарского и русского языков. Я вполне понимаю татарский, но говорю, так скажем, с русским акцентом. Хочу выучить и знать язык гораздо лучше.
Как на ваш взгляд, зачем вообще нужно делиться на нации/народы?
В определённые исторические моменты это было жизненно необходимо. Сегодня нации и народы — это огромные культурные пласты наследия, доставшегося нам от предков. У нас есть обязанность сохранять культуру, сохранять язык. Например, обязанность сохранять татарскую культуру относится к нынешним и будущим татарам. Любая национальная культура ценна сама по себе. Народы должны сохранять свою самостоятельность и самобытность.
Проект «Народы.рф»
Глеб Буланников — русский, он сказал так сам. Вряд ли это зависит от чего-либо ещё, надеюсь, вы не станете с этим спорить. В поправках в Конституцию России, принятых в 2020 году, русский язык называется «языком государствообразующего народа» — на эту же связь делает упор и наш новый герой, хотя в его изложении это выходит более конкретно. Мы поговорили о народе, территории, языке и самом феномене «русскости». Приятного чтения.
Кирилл Корольков — не среднестатистический чуваш, и это необходимо упомянуть не для того, чтобы продемонстрировать его исключительность и тем самым приукрасить. Напротив, для того, чтобы читатель понимал, что переносить образ нашего героя на весь чувашский народ будет неправильно. Впрочем, ничей образ не стоит переносить на весь его народ — это также требует уточнения.
Абдуллах Канбутаев — представитель одного из коренных народов Кавказа, проживающего в Южном Дагестане. Речь, как вы уже поняли, о лезгинах. В российском дореволюционном кавказоведении под этим этнонимом зачастую объединяли все горские народы Дагестана. Сегодня лезгины живут также на территории Азербайджана, имеются и общины в Турции (потомки кавказских мухаджиров). Наш сегодняшний герой родом из Дагестана, а сейчас живёт и работает в Москве. Мы поговорили с Абдуллахом о лезгинском народе, истории Кавказа и важности сохранения родной культуры.
