Я закрыла за ними дверь, немного посуетилась по хозяйству и села за почту. Но сосредоточиться на переписке мне мешало чувство тяжелое и горькое — чувство безысходности, обреченности, трагизма. Как часто я его ощущаю при общении с людьми с тяжелыми психическими расстройствами. Особенно оно болезненно, когда передо мной сидят красивые и здоровые родители этого больного, а точнее, больной.
Её мама — изящная, утонченная, интеллигентная и красивая молодая женщина — сказала, что только недавно перестала плакать в таком количестве. Маме достается больше всего ненависти со стороны дочери — как правило, наши пациенты более всего озлоблены на собственных матерей, хотя именно матери обычно тянут до своих последних дней заболевших детей. А тут я увидела перед собой редкий случай, когда в семье с больным ребенком (ребенку этому 22 года) есть отец, обычно отцы быстро сматываются, если ребенок заболевает тяжелым недугом. И это понимающий, включенный в проблемы болеющей дочери, образованный и зарабатывающий, решающий бытовые и прочие вопросы мужчина. Эта красивая семейная пара еще более сплотилась перед лицом болезни их младшенькой. Уже 5 лет, как они осознали, что дочь больна. Болезнь подкрадывалась незаметно, прячась за особенностями подросткового возраста, а потом стала такой, что её невозможно стало не заметить. Родители уже умом давно осознали происходящее, уже много тематической литературы прочитали, но эмоционально... это сложно принять, это несказанно больно принять. Они вспыхивают, продолжают эмоционально реагировать на болезненные реакции их дочери. Они неосознанно продолжают реагировать на неё, как на здоровую, ожидая понимания и реакций, как от здорового человека. Они хотят услышать, что болезнь будет излечена, но таких обещаний не сможет дать ни один специалист.
Часто в начале психотерапевтических (психокоррекционных) занятий клиенты спрашивают о длительности курса. Это в инструкции к медикаментам есть четкое предписание. А в вопросах течения заболевания и выздоровления всё гораздо сложнее — слишком много факторов, от которых зависят эти процессы.
Далеко не все пациенты критичны к своему состоянию и осознают его тяжесть. Когда передо мной оказываются пациент с такой же больной мамашей (как в фильме «Пианистка»), то я даже не так болезненно воспринимаю ситуацию. А если родители условно здоровы (это наиболее удобный термин для всех, кто не считается больным) и искренне переживают за болеющего ребенка, этим родителям не позавидуешь. На их плечах лежит тяжелое бремя не только всесторонней помощи ребенку, но и необходимость удачно вывернуться в обществе, чтобы не попасть под осуждение и избегание со стороны окружающих, не стать объектом патологического внимания и публичного смакования их боли.
У нас же люди добрые... как говорит Шопенгауэр, всегда приятно сознавать, что кто-то страдает больше тебя.
Устав от постоянных чрезмерных затрат на медикаментозное лечение, родители уже готовы обнажить перед обществом свою семейную тайну и отправиться с дочерью в ПНД по месту жительства на официальный прием, чтобы дочь получила группу инвалидности, а значит, и бесплатные медикаменты. Но мало пациенту получить новый статус. Помимо статуса у него остается еще какая-то собственная жизнь. Какой она будет? Никто не знает. На сколько и когда отпустит болезнь? Быть может, с проявлениями болезни придется существовать до конца дней, как это делал главный герой фильма «Игры разума». А быть может, болезнь на сколько-то отступит, и тогда начнется новый этап жизни — жизнь после болезни, рекавери.
...К концу написания этой заметки на моем лице высохли слезы...
Ваша Ольга Геннадьевна Кузнецова
Электронный адрес: kog2004olga@gmail.com
Телефон: 8-903-709-39-83
