Принцип «бритвы Оккама» в философскую и научную моду ввели позитивисты, не будучи способными смотреть дальше своего носа. Мог ли придумать принцип «экономии мышления» здоровый человек, не испытывающий комплексов по поводу маломощности своего рассудка? Сильно сомневаюсь. В общем, всем сказали: «Не следует множить сущее без необходимости», и все это дело проглотили.
Изображение Уильяма из Оккама в рукописи Summa logicae
И любой думающий человек с тех пор вынужден будто бы оправдываться, что он, такой подлец, не экономит мышление. Континентальная философия робко сопротивлялась установлению диктата, но стандарт (в том числе мыслительный) задают победители. А потому всех гуссерлей да хайдеггеров быстро загнали под шконку. С тех пор говорить о метафизике и сохранить пасть и моргалы в целостности — это гениальное искусство, доверенное лишь лицензированным юродивым. Однако вернёмся к Бритве.
Уильям из Оккама, именем которого названа бритва, оскопившая цивилизацию, был монахом Францисканского ордена. Последователь Франциска Ассизского писал: «Что может быть сделано на основе меньшего числа [предположений], не следует делать, исходя из большего». Если ещё проще (Оккам апплодирует): нужно всегда выбирать самое простое решение. Самое лучшее решение, хоть практическое, хоть теоретическое, — самое простое. А термин «бритва Оккама» придумал профессор логики и метафизики эдинбургского университета Уильям Гамильтон, — в книге «Беседы о философии и литературе» (1852).
Не будем искать корни самого принципа (они, разумеется, в античности), а посмотрим вперёд. Как уже было сказано, бритвой Оккама (опасной, надо заметить) в Новое время воспользовались позитивисты. Господа были вроде не глупые, однако предложили прекратить искать смысл и задаваться вопросами о целях. Бывает так. И пошло поехало. Конт придумал, что мы все идём из мрачного мифологического прошлого в светлое будущее, наполненное счастьем переживания состояния «здесь и сейчас». Авенариус решил, что человек — существо беспомощное до такой степени, что мышление надо экономить (а то ещё не останется ничего). И какое-то время такая методология находилась в ряду прочих равных, степенно точила лезвие и ждала своего часа.
Но в XX веке, когда всякие профаны из числа идеалистов едва ли не уничтожили пол планеты, воины, вооружённые бритвой Оккама пустились размахивать ей во все стороны. Они получили исторический шанс заявить о себе на фоне дискредитированных идей, идеологий, идеалов. И своим шансом они воспользовались.
Почему я говорю об оскоплении? Потому что бритва Оккама десакрализовала мир, срезала вертикаль (как фаллическое основание) человеческого мышления. Из-под лезвия бритвы вышли все секулярные конструкты, все псевдоэтические учения, все записки и выписки на полях блокнотов послевоенных рафинированных интеллектуалов. Бритва Оккама — это смысловой собирательный образ всего того, что призвано нас с вами расчеловечить.
Самое простое объяснение является оптимальным исходя из конкретной установки, а не как таковое. То есть то, что нам (под угрозой Бритвы) кажется более простым и внятным — не обязательно является истинным. Это вульгарный, я бы даже сказал — голимый, утилитаризм. Аргумент тела победил, мы все рабы по факту, но не по сути!
Не сдавайтесь, друзья. Множьте сущности, нарушайте причинно-следственные связи, сочиняйте миры. И главное: усложняйте, а не упрощайте.
Талгат Иркагалиев
