Человечество и пандемия

Человечество как вид существует много веков, и на его долю выпало немало напастей, в том числе и эпидемий. Адаптирована ли наша психика к подобным болезням и борьбе с ними? Ответ на этот вопрос предлагает профессор Дуглас Кенрик — эксперт в области эволюционной психологии, автор множества книг по социальной и эволюционной психологии людей.

Если сравнивать нас с предыдущими поколениями, то за сравнительно недолгое время в причинах смертности произошли радикальные изменения. За последние 150 лет шансы людей умереть от инфекционной болезни резко сократились. В основном это касается населения более богатых стран, но в целом относится почти ко всему миру.

«Медицинский журнал Новой Англии» опубликовал статью, в которой сравниваются причины смерти в 1900 и 2010 годах. Главной причиной в 1900 году была «пневмония или грипп» — от нее умерло больше людей, чем от болезней сердца в 2010 году. В начале XX века туберкулез убивал больше людей, чем рак в наше время.

Если добавить к пневмонии и гриппу еще и желудочно-кишечные инфекции и дифтерию, то эти инфекционные заболевания в 1900 году убили столько же людей, сколько в 2010 — все болезни, занимающие десять первых мест в списке причин смертности. Туда входят ишемическая болезнь сердца, инсульт, хроническая обструктивная болезнь легких, респираторные инфекции нижних дыхательных путей, болезнь Альцгеймера, онкологические заболевания, диабет, ДТП и другие.

Фактически, поясняет Кенрик, в 2010 году только одна категория инфекционных заболеваний попала в первую десятку — пневмония или грипп, но общая смертность для этой категории была в 12 раз меньше, чем в 1900 году. С точки зрения науки 1900 год — это не эволюционное прошлое, потому что было всего 3-4 поколения назад.

От чего же умирали наши более далекие предки, охотники-собиратели? Сельское хозяйство, уточняет ученый, появилось всего 10 тысяч лет назад. Остальные 90% своей истории человечество занималось как раз охотой и собирательством. Основываясь на данных археологических и генетических данных, исследователи предполагают, что Homo Sapiens в его более-менее в современном виде существует уже около 200 тысяч лет. И фактически можно очень условно говорить о том, что сельское хозяйство начало развиваться примерно 10 тысяч лет назад. Большинство наших предков начали им заниматься всего около 5 тысяч лет назад. Поэтому, говоря об эволюционном прошлом человечества, мы имеем в виду преимущественно племена охотников и собирателей.

Очевидно, иронизирует профессор Кенрик, что в те времена никакой Центр по контролю за заболеваниями не собирал статистические данные о причинах смертности. Однако археологи, антропологи и демографы придумали хитрые пути решения этой проблемы. Один из методов предполагает раскопки и исследования древних захоронений с последующим анализом костей. Это позволяет определить возраст людей на момент смерти.

Другой метод включает анализ информации о племенах охотников и собирателей, живших на нашей планете в прошлом и позапрошлом столетиях, и поиск аналогий в причинах их смерти с группами, которые тысячелетия назад жили в похожих условиях — например, в австралийских пустынях, на африканских равнинах либо в южноамериканских джунглях. Эти группы, в свою очередь, сравнивались с теми, что вели садоводческий образ жизни — это этап на полпути от охоты и собирательства к сельскому хозяйству; а также с группами, которые лишь недавно вступили в контакт с западной цивилизацией.

Антрополог из Аризонского университета Ким Хилл и группа других выдающихся ученых даже сравнивали показатели смертности современных охотников-собирателей и шимпанзе, живущих в дикой природе и в неволе. Эта же группа ученых провела исследование 722 смертей среди индейцев гуахибо из Венесуэлы, которые до конца ХХ века продолжали вести жизнь охотников-собирателей.

Опираясь на обширные интервью с представителями этого народа, Хилл и его коллеги разделили случаи смерти на те, которые произошли до и после контакта с западными людьми. Оказалось, что ранее гуахибо преимущественно умирали от убийств в результате конфликтов, связанных с конкуренцией за женщин и местью, а также от несчастных случаев, обусловленных жизнью охотников-собирателей.

Ученый Барри Хьюлетт опубликовал отчет о показателях смертности среди африканских кочевых пигмеев Ака. Уровень убийств там меньше, но смертность от несчастных случаев, связанных с образом жизни, столь же высока. К примеру, люди падали с деревьев, пытаясь добыть мед или пальмовые орехи, были растоптаны слонами или погибли от рогов мечущихся антилоп. Подобные несчастные случаи Кенрик сопоставляет с современной смертностью в автомобильных авариях.

Самая большая разница между статистическими показателями современных людей и наших далеких предков — в уровне младенческой и детской смертности. Очевидно, что сейчас она намного ниже. Другое большое отличие в том, что крайне мало охотников-собирателей умерло от болезней сердца или рака. По словам ученого, отсутствие сердечно-сосудистых заболеваний, вероятно, связано с тем, что охотники-собиратели не страдали ожирением, благодаря определенному рациону и активному образу жизни. Второе, возможно, связано с гораздо более низким воздействием химических токсинов, являющихся канцерогенами.

Что касается продолжительности жизни, нельзя сказать, что она у всех наших предков была низкой. Исследователи Майкл Гурвен и Хиллард Каплан объединили данные ряда исследований и обнаружили, что значительный процент людей, выживших в подростковом возрасте, могли дожить до 50 лет и старше. А те гуахибо и ака, кто добрался до преклонного возраста, умирали от инфекционных заболеваний, а не от болезней сердца.

Так подготовила ли нас наследственность к борьбе с современной пандемией? Исследователь Марк Шаллер и его бывшие ученики Дэмиен Мюррей и Джастин Парк много писали о том, что они называли «поведенческой иммунной системой».

Суть, по объяснению Кенрика, в следующем. Кожа и слизистые оболочки не впускают некоторых голодных паразитов, пытающихся проникнуть в наши тела, но не всех. Как только патоген попадает в человеческий организм, для предотвращения его закрепления в работу включаются другие механизмы — в частности, наши белые кровяные тельца, лейкоциты. Но мы не можем оказать полное сопротивление каждой новой бактерии, поэтому лучшая защита — это поведение, предотвращающее заражение.

Шаллер, его коллеги и другие ученые обнаружили доказательства того, что люди, которых обычно беспокоит возможность заразиться, склонны избегать контактов с незнакомцами. А жители мест, где много патогенных микроорганизмов, гораздо менее открыты для социальных контактов с чужими людьми.

Многие болезни, ставшие причиной смерти наших предков, были занесены в их организмы из почвы, с водой или через животных, на которых они охотились. И даже в современном мире такие заболевания, как грипп, хотя и возникают зачастую в далеких экзотических местах, но передаются нам обычно не от незнакомцев, а от кого-то из близкого круга контактов.

Даже избегая незнакомцев, наши предки не могли избежать общения с теми, кто находился рядом, потому что жили в небольших деревнях с высокой плотностью населения, делили пищу, орудия труда и жилые помещения.

Более того, охотники-собиратели получили огромные преимущества в выживании благодаря тому, что держались вместе, заботясь друг о друге «в болезни и здравии». Это документально подтвердили Ким Хилл и его коллеги. Поэтому не стоит удивляться, что даже когда мы обеспокоены возможностью заразиться, у нас нет особых навыков удержания социальной дистанции от членов наших собственных групп.

«Не садиться в самолет в далекое экзотическое место? Легко! Сидеть в своей комнате и не ходить в гости к родственникам и близким друзьям? Трудно!» — пишет профессор Кенрик.

Это не означает, что дистанцирование не может быть хорошей стратегией во время нынешней эпидемии. Это лишь означает, что сохранять социальную дистанцию для нас — это примерно как «не есть шоколад» или «читать на иностранном языке». Это не приходит естественным образом, и для осуществления такой стратегии нам нужна самодисциплина.

Профессор Дуглас Кенрик поделился своим мнением с некоторыми упомянутыми в ней учеными, которые дали свои комментарии.

Ким Хилл, антрополог Аризонского университета: «Респираторные инфекции были главной причиной смерти почти в каждом человеческом племенном сообществе, по которому у нас есть демографические данные, даже если оно было невелико. Зоонозные заболевания были чрезвычайно распространены в нашем прошлом — каждый день охотники соприкасались с кровью диких животных. Но инфекции в основном были локальными, а затем быстро затухали из-за изолированности отдельных жилых единиц, групп».

«Между прочим, зоонозные заболевания — это болезни, возникшие у других видов, — например, коронавирус, с которым сейчас человечеству приходится иметь дело», — добавляет Кенрик.

Марк Шаллер, профессор психологии в Университете Британской Колумбии и автор статей о поведенческой иммунной системе: «Есть и другая проблема, в связи с которой простые рекомендации о физическом дистанцировании работают не так хорошо, как более строгие меры.

Дело в несоответствии между эпидемиологическими причинами необходимости физического дистанцирования и более интуитивными обоснованиями для него. Эпидемиологический аргумент в пользу того, почему нужно дистанцироваться от других, — не только в том, что это поможет мне самому не заразиться, но и в том, что это может помешать мне заразить кого-то еще!

Это очень важно, потому что, как мы знаем, человек может быть заразным, не зная об этом. Но интуитивно разум этого не принимает. Возможно, у нас могла бы развиться поведенческая иммунная система, в основе которой лежит интуитивное желание уберечь себя. Но я не думаю, что у нас появится интуитивная психология, базирующаяся на внутреннем стремлении держать от нас подальше людей, которых могли бы заразить мы сами».

По данным ученых, на протяжении многих тысячелетий человечество сталкивалось с патогенными бактериями и вирусами, которые представляли серьезную угрозу для жизни. Но особенности проживания замкнутыми сообществами и стремление дистанцироваться от чужаков зачастую удерживали распространение болезни в рамках отдельных поселений.

Сегодня, когда мы активно перемещаемся по странам и континентам, привезти болезнь из экзотической страны и распространить по всему миру оказалось слишком легко. А наши инстинкты и естественная привычка к близкому общению с родными и друзьями, как и общая плотность населения в городах, в данном случае способствовали развитию пандемии.

Вероятно, чтобы остановить вирус, человечеству необходима «поведенческая иммунная система», включающая временное физическое дистанцирование от людей близкого круга общения. И поскольку это вступает в противоречие с интуитивным поведением человека, от нас требуется много самоконтроля и ответственности для соблюдения таких мер безопасности.

 Елена Сивкова