Читать Часть 1: От Лугдуна к Лиону
Наш рассказ был прерван на появлении в поле зрения, за спиной Иоанна Павла II, контура Эйфелевой башни. Так это что – мираж?
Вполне возможно: сегодня солнце явно направило свои лучи вместо Сахары на Лион, разогрев тень почти до сорока градусов. Сколько на солнцепеке, и думать не хочется.
Так что пустынный мираж был бы вполне естественен.
Но мысль быстро отброшена – это же один из символов Лиона, ажурная башня Металлик, копия верхней части знаменитейшей старшей сестры из Парижа. Схожесть отнюдь не случайна.
Младшая сестра Эйфелевой
Стремясь не уступать ни в чем Парижу, с успехом организовавшему у себя в 1889 году Всемирную выставку, к которой и была возведена Эйфелева башня, отцы города решили если не затмить, то повторить такой успех.
Было объявлено, что в 1894 году Лион тоже проведет Всемирную выставку. Причем упор сделает на популяризацию достижений французских колоний в Африке и Индокитае. Поэтому мероприятие получило и второе название: «Лионская международная и колониальная выставка».
Как и в Париже, здесь в преддверии события была возведена стройная башня из металла. Конечно, Лион все же не столица, так что «и труба пониже, и дым пожиже»: местная почти вчетверо уступает в росте.
Но у лионцев была своя арифметика: если, мол, считать от подножия холма Фурвьер, то Металлик превосходит парижанку почти на пятьдесят метров. Вот так-то!
Кстати, предварительное название было изменено чуть не в последний момент. В знак особо тесных отношений, сложившихся в тот период с Россией, сооружение собрались было наименовать в честь российского адмирала Федора Авелана, который как раз тогда привел к берегам Франции эскадру военных кораблей в качестве ответного дружественного визита после посещения Кронштадта французскими моряками.
Визит русской эскадры стал заметным событием
В итоге, по зрелому размышлению башня резонно получила нейтральное имя. А адмиралу было не до обид – он вскоре возглавил российское военно-морское ведомство.
Поначалу Металлик, следуя примеру старшей сестры, принимала гостей в ресторане на втором своем ярусе, а лифт поднимал желающих и на самый верх – на обзорную площадку.
Весь этот туризм по техническим причинам был прекращен в 1953 году, и с тех пор башня используется для ретрансляции телепередач, благо ее верхушка – самая высокая точка города.
Помимо этого сооружения памятью о давней выставке, на которую стеклось почти четыре миллиона посетителей, служит название одного из лионских районов – Тонкин.
В канун открытия экспо, дабы продемонстрировать ее направленность, а также уважение метрополии к своим колониям, в честь приморской области на севере Вьетнама был переименован городской район.
К сожалению, это название навсегда теперь ассоциируется с так называемым Тонкинским инцидентом – столкновению в августе 1964 года вьетнамских катеров с американскими военными кораблями в одноименном заливе, и последовавшей Тонкинской резолюцией американского конгресса, положившей начало военному вмешательству США в дела Индокитая...
Пожалуй, еще больше прав, чем у башни, претендовать на главный символ Лиона есть у базилики Нотр-Дам де Фурвьер.
Да вот же она, перед нами, стоит лишь повернуться спиной к памятнику папе.
У лионцев свой Нотр-Дам
Собор великолепен. Белокаменный, устремленный ввысь своими четырьмя башнями, он словно держит под собственною сенью весь город.
Это готика, правда, с префиксом «нео». Роскошный резной фронтон, опирающийся на невысокую аркаду, в свою очередь поддерживаемую четверкой стройных темно-серых колонн.
Поднимаясь по ступеням разделенной на два широких крыла лестницы, вы рассматриваете барельефы и горельефы на стенах храма, затейливую каменную резьбу.
Миновав каменного крылатого льва, стражем возлежащего у входа, вы из царящей вокруг жарищи попадаете в вожделенную прохладу.
Интерьеры Нотр-Дам
Нарочито не спеша, разглядываете солидный интерьер – все эти нефы, парные ребристые колонны с толпящимися на верху капителей статуями святых, яркие витражи, сложные мозаики.
Не раз видишь изваяние девы Марии. Хотя главное, сверкающее золотом, вознесено на самый верх прилегающей к основному зданию колокольни.
Храм воздвигнут в ее честь – во исполнения торжественного обещания здешнего архиепископа. Оно была дано прилюдно, 8 октября 1870 года, когда жители Лиона поднялись на холм Фурвьер, чтобы обратиться с мольбой к деве Марии – защитить город от надвигавшихся прусских войск.
К тому моменту Париж уже пал, и вражеская армия подходила к Лиону. В случае благосклонности пресвятой и было обещано построить базилику в ее честь. И – о чудо! – войско повернуло назад, и город был спасен.
Тем, кто посчитал это случайным совпадением, напомнили о прецеденте: в 1643 году на этом же месте члены магистрата обратились с коллективной молитвой к главной святой с просьбой положить конец свирепствовавшей эпидемии чумы. И вскоре смертельная болезнь сошла на нет…
Лионцы охотно собрали средства на храм, теперь горделиво возвышающийся над всем городом.
Черепица и небоскребы
А город – вот он, перед вами, хотя и где-то внизу, отчего выглядит особенно живописно.
Делается ясно, почему уже при приближении к Лиону историк и неутомимый путешественник Николай Карамзин, побывавший здесь в конце XVIII века, стал им восхищаться.
Карамзин отправляется в путешествие по Европе
«За две мили открылся нам Лион, – писал он в своем травелоге. – Рона, которая снова явилась подле дороги, и в обширнейшем течении, вела нас к сему первоклассному французскому городу, отделяя Брес от Дофине [историческая область Франции, включающая нынешние департаменты Изер, Верхние Альпы, большую часть департамента Дром и небольшую часть департамента Воклюз – В.Ж.], одной из пространнейших французских провинций, которую вдали венчают покрытые снегом горы, отрасли Савойских гигантов… Издали казался Лион не так велик, каков он в самом деле. Пять или шесть башен подымались из темной громады зданий... Когда мы подъехали ближе, открылась нам набережная Ронская линия, состоящая из великолепных домов в пять и шесть этажей: вид пышный!».
Итог полуторагодичного путешествия
Поездив и побродив по городу, автор «Писем русского путешественника», поднялся на холм Фурвьер и еще больше укрепился в своих восторгах:
Большая и лучшая часть города лежит между рек. За Соною подымается высокая гора, на вершине которой построены монастыри и несколько домов. Вид с сей горы есть один из прекраснейших. Весь город перед глазами – не маленький городок, но один из величайших в Европе. Снежные Савойские горы (из-за которых в ясную погоду выглядывает треглавый Монблан, наш женевский знакомец) с цепию Дофинских простираются амфитеатром, ограничивая область зрения. Обширные зеленые равнины; по ту сторону Роны, принадлежащие к Дофине, – равнины, где уже оперяется весна, отменно миловидны. Там идет дорога в Лангедок и Прованс, счастливые цветущие страны, где чистый воздух в весенние и летние месяцы бывает напитан ароматами и где теперь благоухают ландыши!..
Действительно, смотровая площадка подле стен базилики дарит вам этот великолепный вид.
Краснокрышее поле, прорезаемое двумя водными артериями и резко пронзенное в нескольких местах сталагмитами небоскребов.
А на переднем плане, внизу у подножия Фурвьера, – главный, хотя и менее узнаваемый, чем базилика рядом с вами, городской храм – кафедральный собор Иоанна Крестителя, в обиходе – Сен-Жан.
На переднем плане – собор Сен-Жан
Когда его начинали возводить, царил романский стиль. Его можно разглядеть в форме нефа, в боковых капеллах. За три столетия, что шла стройка, в моде утвердилась готика. И вы видите эти стрельчатые арки фасада, скульптурные медальоны, огромное витражное окно-розу.
Атмосферу торжественности внутри храма создают не стандартные параметры: главный неф почти вдвое высотой превосходит ширину собора. Способствует этому и сдержанный интерьер.
Нельзя не задержаться возле уникума – астрономических часов, благодаря которым вы узнаете не только время и дату, но и положение в данный момент Луны и Солнца относительно Земли, расположение других звезд.
Помимо того четырежды в день часовой механизм запускает целый кукольный спектакль: начинают двигаться фигуры святых на верхнем ярусе изящной многоступенчатой конструкции с двумя циферблатами в золотых виньетках.
Особенно впечатляет, что изготовлены часы в XIV веке и что считаются старейшими во всей стране.
За восемь с лишним веков стены Сен-Жана повидали немало. Здесь состоялись целых два Вселенских собора (оба носили название «лионских»), венчался король и был возведен в сан понтифик, красную кардинальскую шапочку тут обрел Ришелье…
«Убеленный сединами» храм со стороны его апсиды, с которой некогда и началось строительство, можно увидеть, спустившись с холма в старую часть города, к набережной Соны.
Два основных собора
Отсюда, кстати, прекрасно смотрятся два описанных собора – один над другим, хотя более молодой по возрасту (да и более растиражированный фильмами, открытками и сувенирами), вознесенный на вершину холма, по статусу уступает Сен-Жану.
Здесь же, в исторической части города, мы познакомимся с местным архитектурным специалитетом, так называемыми трабулями.
Лионский специалитет – пассажи-трабули
Сразу становится очевидно: они не для страдающих клаустрофобией. Это узкие крытые проходы, прорезанные прямо сквозь каменные дома.
Все они направлены к реке Сона, позволяя кратчайшим путем попадать с улиц, протянувшихся вдоль нее.
Чем не проходные дворы в Питере и старой Москве? Разве что более мрачные, узкие и к тому же с давящим каменным потолком, хотя кое-где они и перемежаются небольшими двориками.
Возникли трабули в средние века – в условиях нехватки пространства между Фурвьером и рекой дома строили чуть не вплотную друг к другу, и лионцы нашли такую альтернативу движению в обход.
Читать Часть 3
Владимир Житомирский
