Фильм, сотканный из воспоминаний. Музыка Жан-Пьера Саро и бегущий навстречу неизведанному мужчина
кадры из фильма «Любовь у моря» (1965)
«Мне часто кажется, что я живу в странном мире, что я уже видел лица, которые встречаю. Когда я приезжаю в первый раз в какой-нибудь город, мне кажется, что я уже видел его улицы, дома…»
Он — моряк, что пытается сбежать от обыденности, она — потерянная парижская душа, заключённая в тисках собственных иллюзий. Любовь — единственное спасение для двух молодых людей, которым больше не за что зацепиться. Однако спасением оно кажется только лишь девушке. Для главного же героя единственное спасение — побег.
«Мост Мирабо минуют волны Сены
И дни любви
Но помню я смиренно
Что радость горю шла всегда на сменуПусть бьют часы приходит ночь
Я остаюсь дни мчатся прочьЛицом к лицу постой еще со мною
Мост наших рук
Простерся над рекою
От глаз людских не знающей покоюПусть бьют часы приходит ночь
Я остаюсь дни мчатся прочьЛюбовь уходит как вода разлива
Любовь уходит
Жизнь нетороплива
О как Надежда вдруг нетерпеливаПусть бьют часы приходит ночь
Я остаюсь дни мчатся прочьТак день за днем текут без перемены
Их не вернуть
Плывут как клочья пены
Мост Мирабо минуют волны СеныПусть бьют часы приходит ночь
Я остаюсь дни мчатся прочь»Гийом Аполлинер, «Мост Мирабо» (1913)
Первое предостережение в киноленте Ги Жиля — потеря собственного «я». На примере, — главной героини Женевьевы, роль которой исполняет Женевьева Тенье, режиссёр изображает, чем это чревато для женщины, личность которой растворяется в ожидании возлюбленного. Её личность теряется в бесконечной череде писем, ставших единственным связующим звеном между молодыми людьми. В одном из них девушка подчёркивает, что даже Париж, некогда светлый и бурлящий, теперь окутан туманом и дождём, он потерял для неё свои краски. Даже Рождество, обычно наполненное теплом и радостью, она проводит в одиночестве.
«С тех пор, как ты уехал, Париж утонул в тумане и дожде. Письмо от тебя раз в месяц — слишком мало»
Письма — деталь, фигурирующая на протяжении всего фильма: с каждой новой перепиской зритель всё сильнее ощущает скоротечность времени, будто «здесь и сейчас» перерастает в «было», а момента и вовсе не существует, — по мнению режиссера, он слишком эфемерен. Особенно усиливают ностальгию детские фотографии, мелькающие на экране, как символ утраченного беззаботного времени. Вот только скоротечна жизнь лишь для моряка (Даниэля Мусманна). Для Женевьевы же время — бесконечная пучина, в которой она погрязла с головой. В этом ожидании девушка становится тенью самой себя, буквально исчезая на глазах: её безупречная внешность, жизнелюбие меркнут на фоне абсолютного помутнения рассудка. Меркнут настолько сильно, что кажется, будто она никогда не сможет выбраться из ловушки созависимости. Кажется, что она не в силах бороться с болью. Единственный досуг главной героини — наблюдение за жизнью посторонних людей. Смотря по сторонам, Женевье думает: «Жизнь как в кино», но поправляет себя, добавляя: «Это в кино, как в жизни».
Даниэлю всё по плечу. Всё по плечу, когда нечего терять, когда нечем дорожить и некого отпускать. Сердце героя окаменело. Он настолько потерян, что не в силах убежать даже от собственного я: «А мне знаешь, что мир, что война…» — ни до чего ему больше нет дела. У Даниэля нет желания жить, а нести ответственность за свои поступки и подавно. Единственная идея, будоражащая его душу, которой одержим молодой человек — побег, как возможность обрести себя вновь. Но намеченная им траектория сразу терпит крах, ведь — она в корне неверна. Спасение для него — освобождение от бремени. Бремени под названием — ненужные чувства женщины, к которой он безразличен. Мужчине сложно принять фундаментальное решение, и он всеми способами пытается отсрочить этот день. Однако стоит ему честно признаться Женевье в том, что он не способен дать ей ответной любви, как мужчина тут же обретает покой. Он вдруг понимает, что расставание с возлюбленной — освобождение от города-тюрьмы. Даже спустя пять долгих лет, чувства к Парижу не поменялись. Даниэлю он чужд. Городская суета для моряка хуже ада, а парижская обыденность — сущая тоска.
«Прошло 5 лет, он вернулся в обстановку, в которой он жил подростком, и из которой он убежал, боясь совершенно в ней потеряться. Он констатировал, что ничего не изменилось. В кафе, в которые он обычно ходил, он мог даже узнать знакомые лица, или лица похожие на него. Он удивился, что вернулся туда где он когда-то устал. На место, с которого он сбежал.он узнал это скрытое помрачение, которое приходило на желание умереть».
И вот, наконец, Даниэль смог вдохнуть полной грудью. Покой — одиночный побег в деревушку Раматюэль на южном краю лазурного берега. В деревушке молодой человек наслаждается всеми красотами природы: тишиной, свежим воздухом. Раматюэль — место, придающее юноше сил, в котором он никому ничего не должен, в котором ничего от него не требуется. Лёжа на траве, наблюдая за парящими в небе облаками, он пишет письмо своему другу-сослуживцу, в котором признаётся в обретённом и долгожданном счастье:
«Ги, ты наверное удивишься, что я пишу тебе с юго из деревни в Раматюэль. Я раньше бывал на Лазурном берегу только летом. Зимой здесь совсем по-другому. Тут настоящая жизнь, в тишине и солнечной неге. Я очень нуждался в этом. Я провел в Париже ужасные два дня и две ночи. Расставание с Женевьев было печальным. Ги, как и ты, я считаю, что быть преданным кому-то — здорово. Но преданность может быть только по любви. Я не любил Женевьев, ты понял это. Тем не менее, ее любовь была так искренне и сильна, что была по- настоящему жертвенна. Я могу бы пойти к ней и укрыться в ее любви, но я думаю, что любовь нечто иное, во всяком случае, она бывает разной. Я уехал из Парижа, не хочу там жить, это слишком тяжело. Я знаю, что ты любишь Париж, но я не смогу там быть счастливым. Я путешествую, заезжаю в другие деревни, размышляю. В первый раз в моей жизни, мне захотелось поделиться с кем-нибудь подобными вещами. Чтобы поучаствовать себя по-другому, я уединился, для меня это было трудно. Я вошел в свою жизнь в неожиданное время и неожиданным способом. Годы, проведённые на флоте, не прошли напрасны, потому что я познал, что такое дружба и насколько она важна. Теперь ты узнаешь меня лучше, я вовсе не отчаянный или что-то в этом роде. Просто был обеспокоен в нерешительности. Нужно учиться жить. Когда ты хочешь все переделать, чтобы всё стало по-другому, ты становишься странным, и другим кажешься сумасшедшим. Я не сумасшедший, я считаю, что все мечтают о том, что им нравится. Я буду путешествовать, поскольку это помогает обрести иной взгляд на вещи, детский взгляд. Я буду работать, чтобы быть свободным — свободным, чтобы иметь право выбирать, меняться, быть разным, то есть быть собой. В жизни прекрасно то, что всё непрестанно меняется, и что мы тоже можем меняться».
Ларианна Ваньянц
