Читать Часть 1: Караимы подарили России Петра Первого?
Читать Часть 2: Он был аббатом Эррерой?
Читать Часть 3: По маршруту "Франция – Аргентина – Испания – Франция"…
Читать Часть 4: Как исполнялся приказ вождя о ликвидации Троцкого
Читать Часть 5: Минная война группы «Артура»
Читать Часть 6: Вызов к Лаврентию Павловичу: крутой поворот
Итак, бизнесмену-бессребренику, неизменно оказывающему щедрое гостеприимство всем приезжавшим в Италию видным соотечественникам, прекрасно разбирающемуся в местных проблемах и к тому же готовому на свои средства содержать представительство Коста-Рики в Италии, было предложено послужить родной стране на дипломатическом поприще.
Центр в Москве дал отмашку, и «Макс» после этого с признательностью принял должность поверенного в делах Коста-Рики, освободившуюся в связи с отъездом на родину костариканского дипломата.
Он тут же развил бурную деятельность, засыпая «свой» МИД аналитическими докладами и записками. В какой-то момент «Макс» счёл возможным затронуть вопрос о повышении статуса представительства «для поднятия престижа Коста-Рики в Италии». Это звучало убедительно, и вскоре он поднялся до ранга чрезвычайного посланника и полномочного министра Коста-Рики (благо это не влекло за собой расходов из госказны).
В торжественной обстановке Теодоро Боннефил Кастро вручил верительные грамоты итальянскому президенту.
Перед вручением верительных грамот президенту Италии
Новый статус наложил ещё большую ответственность на «Макса». Он представлял страну на всех международных конференциях, конгрессах, выставках и ярмарках. А ещё считал нужным и полезным – со всех точек зрения – выступать с лекциями и публикациями о проблемах стран Латинской Америки.
Его эрудиция, активность плюс обходительность и природное обаяние сделали его своеобразным дуайеном корпуса латиноамериканских дипломатов в Риме. Более чем рабочие отношения удалось завязать и с американским послом.
Разумеется, вся эта кипучая деятельность, все эти светские приёмы и участие в деловых встречах прикрывали главную работу – сбор и передачу информации о потенциальном противнике. «Холодная война» шла полным ходом, и военно-политическая информация требовалась в возможно большем объёме.
С президентом Италии Эйнауди
Посланник установил прочные контакты в самых чувствительных местах – в военной разведке Италии (вошедшей, напомним, в НАТО), МИДе, министерстве внутренних дел. Кто-то был завербован, кто-то поставлял сведения в обмен на толстенькие конверты. Крупицы информации доставались и от коллег из латиноамериканского дипкорпуса. И, конечно, ценнейший материал поступал из «собственного» МИДа.
С премьер-министром Италии де Гаспери
Важные сведения, не ведая того, поставлял Ватикан, с высшими иерархами которого удалось установить тесные отношения. Один из приближённых к папе заинтересовался кофейным импортом, на других произвёл впечатление написанный дипломатом-костариканцем религиоведческий трактат. Посланник был удостоен персональной аудиенции понтифика, стал вхож в масонскую ложу, был даже возведён в рыцарское звание и награждён Мальтийским крестом – таким же, какой некогда носил наш несчастный император Павел I. В Ватикан стекалась масса чувствительной политической информации. И мальтийский рыцарь вполне имел право знакомиться с ней…
Трудно даже представить объём и уровень сведений, собираемых и передаваемых «Максом» в Центр. По словам его дочери Надежды Григулевич, сказанным в одном из современных интервью, он «приложил руку и к добыче секретов атомной бомбы».
Всплывает сравнение с определением коммунизма, при котором «богатства польются полным потоком». Ни один другой наш разведчик не обладал такими богатыми и разнообразными источниками информации.
Надо отметить, что не одно радушие и щедрое гостеприимство посланника ценили в Сан-Хосе. Власти Коста-Рики не мог не радовать заметный рост интереса в Европе к традиционным костариканским товарам – кофе, какао, бананам, появились перспективы экспорта цемента и стекла. И здесь была очевидна заслуга их замечательного представителя в Италии.
Венесуэльский орден за заслуги и перед этой страной
О прочности позиций нелегала, его авторитете говорит такая история, сегодня выглядящая анекдотической, а в тот момент, в 1951 году, поставившая разведчика в крайне опасное положение.
Делегацию Коста-Рики для участия в шестой сессии генеральной ассамблеи ООН возглавил вице-президент страны. Полномочный посланник проявил к нему своё традиционное радушие: лучший ресторан, обстоятельная многочасовая беседа. Его эрудиция и искромётность столь впечатлили шефа, что тот поручил Теодоро Кастро, включенному в состав делегации в качестве советника, выступить с докладом по весьма деликатному и специфическому вопросу – о судьбе греческих детей, вывезенных в восточноевропейские страны после окончания гражданской войны в Греции. Правительство этой страны требовало возвращения этих детей из «коммунистического рабства». Для «ориентировки в теме» будущего докладчика принял сам американский госсекретарь Дин Ачесон.
Дин Ачесон
Вот что пишет главный биограф разведчика Нил Никандров:
Кастро выступил с блеском, используя в своей речи многочисленные цитаты из древнегреческих классиков, библии, папских энциклик и других авторитетных источников. Он уложился в регламент, произнеся много трогательных слов в защиту детей в послевоенном мире, стараясь избегать только одной конкретной темы – греческих детей. “Это называется плыть между Сциллой и Харибдой, – говорил много лет спустя Григулевич. – Я не мог отказать моему лучшему другу Дину Ачесону, но и забыть о том, что свою зарплату я получаю из кассы Сталина, я тоже не мог”. Красноречие и эрудиция костариканца были замечены, и в кулуарах генассамблеи о нём заговорили как о “восходящей звезде латиноамериканской дипломатии”. Представитель СССР А. Вышинский, выступая по греческому вопросу, тоже упомянул в своей речи костариканского “оппонента”: “Не скрою, по части красноречия он достиг больших высот. Но как политик он – пустышка. Это просто болтун, и место ему не на этом форуме, а в цирке”. Григулевич встретил Ачесона в коридоре и посетовал на то, что последовал его наставлениям и “подставился” под критику Вышинского, что, мол, негативно скажется на его, Теодоро Кастро, дальнейшей карьере. Клеймо “болтуна и пустышки” не лучшая рекомендация. Американец снисходительно похлопал костариканца по плечу: “Дорогой коллега, когда Вышинский кого-то заметит и отругает, то пострадавшему это только придаёт авторитета. Знаю по себе…”
Андрей Вышинский в ООН
Если после этого весьма острого эпизода в биографии разведчика можно было вздохнуть спокойно, то от последовавшего через некоторое время задания Центра повеяло могильным холодом. И для объекта, и для исполнителя, коим должен был стать нелегал-многостаночник. Одному из новых людей, пришедших в органы на освободившиеся в ходе очередной перетряски места, пришла идея, позволяющая выслужиться перед стареющим «вождем всего человечества».
Известна была ненависть Сталина к Иосипу Броз Тито, строптивому и не выказывающему ни малейшего желания подчиняться диктату Москвы югославскому лидеру. А тут из Рима идут донесения, что костариканский посланник, уже аккредитованный при Ватикане, готовится теперь по совместительству представлять Коста-Рику ещё и в Белграде, что он туда приезжал, вошёл в окружение Тито и что возможна их личная встреча. Вот в ходе такой встречи и была задумана своеобразная «Утка-2» – физическое устранение «наймита империализма».
План был представлен «на высочайшее рассмотрение». Причём со времен покушения на Троцкого способы стали куда изощрённее. Предлагалось несколько вариантов, один чудовищней другого. Бесшумный выстрел из миниатюрного устройства с одномоментным выпуском слезоточивого газа для создания паники среди присутствующих. Некий подарок в шкатулке, при открывании которой будет выпущена струя отравляющего вещества. Но самым первым шёл вариант направленного выпускания из специального устройства бактерий лёгочной чумы...
План был вождём одобрен.
Однако судьба смилостивилась.
И над Григулевичем, который под разными предлогами оттягивал выполнения задания, понимая его практическую неисполнимость, не говоря уже о бесчеловечности, и ужасную перспективу лично для себя.
И над югославским лидером: Тито перенёс вручение верительных грамот на апрель. К тому моменту «гений всех времён и народов», на радость которому всё это и затевалось, уже отдал Богу душу. А расчётливый и дальновидный Берия планировал, среди прочего, восстановление дружественных отношений с Югославией, что окончательно ставило крест на планах смертоубийства её президента.
С президентом Югославии Тито
Теодоро Кастро благополучно вручил маршалу Тито верительные грамоты и отписал в «свой» МИД рапорт о перспективах развития торговли с Югославией. Параллельно он уже не в первый раз убеждал Сан-Хосе повысить статус представительства до уровня полноценного посольства. В ответ шли обнадёживающие депеши, что вопрос решается, и первым послом Коста-Рики будет, конечно же, он, Теодоро Б. Кастро.
Всё шло по нарастающей, когда, как гром среди ясного неба, в Сан-Хосе получают телеграмму, извещающую: в связи с болезнью жены их посланник отбывает в Швейцарию.
Всё. Конец главы. Немая сцена, в которой участвуют десятки, сотни людей, подпавших под обаяние костариканца, уважавших его или даже им восхищавшихся, по меньшей мере испытывавших к нему симпатию. Не выполнить категорического требования Центра о срочном возвращении было невозможно.
Специалисты, говоря о причине неожиданного, мягко говоря, решения Центра, фактически зарезающего курицу, несущую золотые яйца, предлагают несколько вариантов.
Руководство спецслужб в угоду новому руководителю – Хрущёву якобы стремилось «освежить» состав разведчиков. Логика по меньшей мере странная: с государственной точки зрения – один урон.
Второй вариант: личное распоряжение интригана Берии. Проверить трудно – к декабрю 53-го того уже не было в живых, к тому же известно, как высоко тот ценил профессиональные достижения нелегала.
Кто-то говорит, что в связи с нарастающей публичностью посланника, появляющимися в печати его фото увеличивалась опасность его «опознания» кем-то из прошлой жизни. Действительно, риск был. Но конкретных ситуаций, требующих молниеносной эвакуации не возникало. А подобный риск – удел работы всякого нелегала.
Похоже, ближе всего к истине выводы мудрейшего Иосифа Ромуальдовича, которыми он поделился со своим младшим коллегой и другом Юрием Папоровым:
Я чувствовал, особенно у Короткова (в то время курировал нелегальную разведку – В.Ж.), неприязнь к моим успехам. Чёрт возьми, зависть, что ли, какая-то, что я шикарно живу заграницей. Полное непонимание того, что происходило в мире! Коротков начинал в тридцать седьмом лифтером на Лубянке. Он не имел законченного десятилетнего образования. Явное отвращение ко мне было ещё у него и потому, что я еврей. Сталин умер, но дело еврейских врачей, конечно, затеял не один он.
Заурядные людишки в принципе не могут терпеть существование на этом свете незаурядных, талантливых людей, констатирует Папоров.
Действительно, своим водопадом бесценной информации «Макс» невольно выставлял в невыгодном свете других коллег-нелегалов, которые не обзавелись столь благодатными источниками.
Читать Окончание
Владимир Житомирский
