Не так давно довелось прокатиться в одной из электричек из Москву, что курсируют по Горьковскому направлению. Вагон был почти пуст и лучшего занятия, чем смотреть в окно, не нашлось. Когда «элка» проезжала мимо сплошь разрисованных аэрозольной краской ржавых гаражей, вспомнилось, что давно ещё хотел исследовать феномен граффИти (многими неправильно и упорно называемый грАффити). И вот представился случай.

 
"Гаражная" живопись

Заблуждения в отношении этого феномена, однако, не заканчиваются неверной расстановкой ударений.

Частенько можно услышать, как люди, в том числе, известные и уважаемые, противопоставляют граффити «высокому» в контексте времени появления:

 

 

 

Дескать, вот раньше умели писать! – а нынешнее изобразительное искусство выродилось в «каляки-маляки» на стенах.

 

 

 

Пожалуй, этот пассаж и станет отправной точкой для нашего небольшого исследования.

Когда люди начали писать на стенах?

Первые граффити появились ещё в доисторическую эпоху. Древние люди выцарапывали на стенах пещер и скалах примитивные изображения животных и сцены охоты на них.

 
Античное изображение, найденное в Барселоне

К слову, «graffiare» в переводе с итальянского означает «царапать». Исходя из семантики понятно: то, что мы сегодня называем словом «граффити», не имеет к картинкам на стенах ни малейшего отношения.

Аэрозольные «полотна» на гаражах правильнее называть «дипинти» (в переводе с того же итальянского – «рисовать»).

Граффити как формат выражения личного/общественного мнения были довольно широко распространены практически во всех известных человеку цивилизациях. Но стоит отметить: посыл и форма их значительно варьировались в зависимости от регионов и культур.

Так, в древней Греции с помощью граффити «рекламировали» проституток.

Римляне оставляли на своих стенах и колоннах как признания в любви, так и карикатуры на политические темы.

Ацтеки и майя украшали свои пирамиды и храмы настоящими картинами религиозного значения, нередко внушительных размеров.

«Это, конечно, интересно, но нашей культуре не свойственно!» – воскликнете вы.

И ошибётесь – в Киевской Руси граффити были также широко распространённым явлением.

Правда, большая часть восточнославянских граффити представляла из себя надписи без картинок, но для историков эти настенные тексты являются ценнейшими артефактами, позволяющими существенно дополнить картину быта и повседневной жизни на Руси.

Развитие того, что многие из нас понимают под словом «граффити» сегодня, всё же неразрывно связано с Соединёнными Штатами Америки.

Хобо, криминал, война

Вид, близкий к современному, граффити начали приобретать в конце XIX века. Именно тогда в США получила распространение хобо-культура, в известном смысле ставшая прообразом нынешних граффити.

Словом «хобо» называли странствующих рабочих, которые кочевали по городам и весям в поисках пропитания, на пути своего следования оставляя символы, понятные только таким же бродячим трудягам.

Хобо-символика

Через эти символы одни хобо передавали на стенах домов другим сообщения об опасности, возможности найти работу в данном конкретном поселении, добрых/злых людях, активности полиции и т.д.

Одним из главных имён этой, возможно, первой в истории человечества субкультуры стал Бозо Тексино – человек, фактически создавший систему хобо-символов.

Кстати, в 2005 году американский документалист Билл Дэниел снял 55-минутный фильм Who is Bozo Texino?, в котором сделал попытку пройти дорогами Бозо и восстановить его биографию (спойлер: мифов и легенд в конечном итоге оказалось всё равно намного больше, нежели фактов).

В 20-е годы XX века граффити становятся орудием криминальных группировок Филадельфии – надписями на стенах многочисленные уличные группировки помечали «свои» территории и оставляли пламенные послания конкурентам.

Граффити тех времён не отличались смысловой наполненностью, скорее более уместна аналогия с известным трёхбуквенным словом, которое нередко можно лицезреть на отечественных заборах.

Вторая мировая война снова ненадолго расширила границы применения граффити – доподлинно известно, что их в больших количествах оставляли солдаты практически всех воюющих сторон.

Можно долго размышлять о том, почему самая чёрная полоса в истории человечества «подстегнула» людей к столь необычному проявлению своих чувств, но, к примеру, графическое изображение с надписью «Kilroy Was Here», автором которого стал неизвестный американский солдат, надолго стало одним из знаковых атрибутов массовой культуры.

К слову, многие граффити советских солдат, оставленные ими после штурма Рейхстага, до сих пор сохраняются на стенах последнего как напоминание о войне.

Расширение сфер применения

1950-е годы становятся временем дальнейшего развития субкультуры в Северной Америке. Теперь граффити проникают в мир музыки и политики.

Общественные активисты (подавляющее большинство из которых составляли афроамериканцы) с помощью граффити пытались бороться против притеснений, а музыканты, работавшие в жанрах джаза и рок-н-ролла, – за право играть и слушать свою музыку.

К началу 1960-х годов явление выходит за пределы Филадельфии и проникает в Нью-Йорк, а в конце десятилетия – за пределы США.

Во время известных студенческих протестов мая 1968 года стены парижских домов утопали в экстремистских рисунках, приправленных радикальными политическими лозунгами:

 

 

 

«Вставай, проклятьем заклеймённый университет!», «Твоё счастье купили. Укради его!», «Скука контрреволюционна!» и др.

 

 

 

Одно из граффити мая-68

По сути, это было первое массовое вторжение граффити в Западную Европу.

Впрочем, на время мы вернёмся в Штаты.

Из-под земли достанут!

В 1971 году New York Times напечатала статью «Таки вызвал волну последователей» о неведомом человеке, который оставляет на стенах домов странную надпись – «TAKI 183».

В какой-то момент этих надписей стало так много – притом в самых разных районах «Большого Яблока», что не заметить их было уже невозможно даже журналистам.

Вскоре выяснилось, что стены украшает подросток Деметриус, который, подрабатывая курьером, попросту самовыражается таким незатейливым способом.

Между прочим, надпись, которую оставлял Деметриус, может показаться нам странной лишь на первый взгляд. Расшифровывается она просто: «TAKI»– уменьшительное от полного имени юного героя, а «183» – номер улицы Нью-Йорка, на которой он жил. Как видим, ничего необычного, ведь смысл надписи «Володя III Интернационала» англоговорящему человеку расшифровать куда труднее.

Знал ли Таки, что его незатейливая писанина станет прообразом нового течения в субкультуре граффити – тэггинга, которое успешно существует и в наши дни?

Вряд ли. Да и строго говоря, подросток не был первооткрывателем. Но внимание прессы сделало его таковым.

Snake 131, Lee 163d, Barbara 62 (первая девушка, прославившаяся своими граффити) и многие другие, получившие куда большую известность, чем Деметриус, образовывали свои теги и клички по его незамысловатому принципу.

Пример тегов. Некоторые из них задуманы так хитро, что и прочесть невозможно

Однако время не стояло на месте. И к середине 70-х годов американским райтерам (так называют рисующих граффити и по сей день) стало тесно на улицах городов. Они постепенно перемещались под землю.

Тогда в американском метрополитене, в том числе ввиду нехватки средств, уборка была делом довольно редким. Райтеры «просекли фишку» и начали творить прямо в вагонах.

Так зародился «бомбинг» – теги и рисунки, выполненные в замкнутом пространстве.

Разукрашенные непонятными буквосочетаниями и орнаментами поезда, конечно, на первых порах вызывали шок у неискушённых пассажиров – но, как известно, человек привыкает ко всему.

 
Этому нью-йоркскому поезду хорошенько досталось

Рождение «бомбинга» послужило толчком к развитию граффити как отдельного вида творческой деятельности.

Середина и конец 70-х – период, когда в полку райтеров прибывало практически ежедневно. Ещё бы – иметь возможность творить в стильном-модном-молодёжном направлении с минимальным риском!

Нью-Йоркский метрополитен начал превращаться в одно сплошное графическое изображение. Правда, с увеличением числа «рисовальщиков» выросла и конкуренция, но движению она пошла только на пользу и способствовала укреплению связей между райтерами. Некоторые из них даже объединялись в команды – то, что доселе было невообразимым!

Тэги постоянно усложнялись, становясь больше по размеру и замысловатее по форме; появлялись новые техники выполнения работ – и неизвестно, во что бы это всё вылилось, если бы сильным мира сего в конце на рубеже десятилетий не захотелось по традиции навести порядок и покончить с граффитистским «безобразием».

Но об этом – в продолжении.

Павел Новиков