Кажется, есть некоторые вещи, от которых язык стремительно избавляется.
Unsplash by Tim Hufner
Тяжело себе вообразить слом формальности и переход на что-то уничижительное, вроде сокращения неординарных имен, стоящих перед редкими фамилиями.
Тяжело представить себе человека с именем Ася Поликарпова в здравом уме и не на препаратах.
Это человек-анекдот.
Человек, что номинативно странен и почти невозможен. Тем не менее, концентрация таких людей преобладает в формально-креативных пространствах, в объемах арт-кластеров на бывших заводах, в тусовках. Они усердно выхолащивают культуру, сбиваясь в одно коллективное целое.
Это сотворческое отчего-то неимоверно хочет делать что-то не очень хорошее и всегда неинтересное. Арт-терапия, подчинение процессу намазывания всяческих вязких субстанций на холст, художественное кино с приемами живой камеры и документальной стилизацией и прочее и прочее. Это общее не владеет стилем и обслуживает единственную на всех идею. Ее можно было бы обозначить как “идея розовых сосочков со свинцовой тяжестью прокола” или “идея перемалывания травм предложениями без точек”. Но все это в конечном итоге не имеет никакого смысла. Вся их идея не ценнее газетного нарратива или журналистского штампа.
Нет ничего интересного в постулировании ненормального и утверждения полнейшей человеческой дисперсии, где нет примера, или хотя бы прерывистой лыжни. Тем не менее, все они являются продуктами системы, существующей в еще более строгих рамках, чем государственные фонды культуры.
Получается, что все концентрировалось в системе, где нет конечного потребителя. Теперь большинство писателей, режиссеров, фотографов воспроизводят не для зрителя, а для других писателей, режиссеров, фотографов. Они законсервировали культуру и репрезентуют сами себя. Порочный круг гадок, потому что в нем нет никого, кто бы действительно желал помыться. Был бы это круг мытых людей, тогда бы никаких претензий.
Выходит, что духовное делят пополам сомнительные чиновники, понимающие культуру как танец с песней на сцене в дк, и Аси Поликарповы, понимающие культуру как тбилисскую квир-коммуну.
Но есть где-то кулуары этих двух сцен, и в них неустанно создается новая нормальная русская культура. Когда-то коридор кончится дверью, и из нее мы, быть может, увидим большое кино, непосредственную прозу. Гранты для одних скоро кончатся и станет посвободнее, чтобы просунуть туда хотя бы кончики пальцев.
Егор Сомов
