Выживут ли традиционные библиотеки? Не вымрут ли библиотекари как вид? Ведь очевидно, что современный читатель ориентирован на мгновенное получение информации, минимум времени и максимум комфорта. У «цифрового поколения» нет времени торчать в читальном зале, уткнувшись носом в книгу, — ему бы в кресло, чашку кофе да под музыку качнуть, отсканировать текст и слить на флэшку.
Согласно исследованию, которое провел сайт www.litera-ml.ru, в списке требований к современной библиотеке у большинства читателей на первом месте наличие кулера, сканера, ксерокса и, разумеется, Wi-Fi... Значит ли это, что традиционным библиотекам предстоит превратиться в развлекательные медиацентры, где книгой и не пахнет?
Мария Веденяпина, директор Российской государственной детской библиотеки:
— Информация о сокращении сотрудников РНБ для нас не была неожиданностью. Ведь мы еще в августе уволили уборщиц, которых было больше двадцати, и заключили договор с клининговой компанией. Это оказалось выгоднее, да и так чисто, как сейчас, раньше у нас не было... Повышение зарплаты — святое дело, но я против того, чтобы повышать ее всем подряд и в одинаковом размере.
Что еще меняется по сравнению с прошлыми десятилетиями? Функция библиотекаря. Библиотекарь должен следить за современным литературным процессом и быть в курсе: какие новые авторы и переводы появляются, разбираться в реалиях книжного рынка, даже если речь идет о последнем сочинении Стефани Майер. Но знать не значит навязывать. Как сказал писатель Даниэль Пеннак, глагол «читать» не может стоять в повелительном наклонении. Нельзя заставить читать, но надо искать способы заинтересовать этим процессом. У нас, например, при нашей детской специфике для самых маленьких посетителей существует много кружков и студий. Библиотекари и педагоги-психологи ведут в них занятия в форме литературных игр по сказочным сюжетам. Для подростков делаем квесты по приключенческим романам, пиратским историям, «Алисе в Стране чудес». Для самых старших проводятся страноведческие занятия. Поверьте, все это имеет смысл не только с точки зрения образования — хотелось бы, чтобы в библиотеке дети могли общаться. Мы очень хотим открыть кафе, в котором будут и Wi-Fi, и актуальная периодика, и новые книги. Но главная задача — чтобы детские писатели с удовольствием использовали это кафе для встреч с читателями в режиме «живой книги». Посмотреть и потрогать любимого автора или иллюстратора — это же счастье для ребенка. С кафе или без, но с декабря мы откроем клуб «Живая книга».
Россия остается литературоцентричной страной. Сколько мы ни ездили по городам и весям, всегда замечали: отношение к писателю на Руси особое. Он везде остается этаким оракулом, мудрецом, которому можно задать любой вопрос. Ты приехал в гости? Научи, как жить. Тот, кто задает вопросы, может, и книжек его не читал. Но ждет ответа. Библиотека — это площадка для таких вопросов-ответов, никакая электроника этого не заменит.
Марина Шабанова, заместитель директора Российской государственной детской библиотеки:
— Закончилась эпоха традиционной книги, библиотека поставлена в критические условия, потому что есть небумажные ресурсы получения информации. Отсюда и уверенность: библиотека должна эволюционировать в сторону медиацентра. До недавнего времени я работала в Вологодской областной универсальной научной библиотеке. Мы там создали информационно-сервисный центр: на первом этаже библиотечного здания идет работа с разнообразными базами данных — например, с базой диссертаций, которую предоставляет РГБ. Чтобы всем этим пользоваться, необязательно записываться и получать читательский билет, даже раздеваться в гардеробе не нужно. По такому пути давно идут библиотеки в Финляндии. Там компьютеры нередко стоят в библиотечной прихожей. И когда библиотека — например, та, что у вокзала в Хельсинки, — закрыта, сделать запрос на информацию вы все равно сможете. Ведь медиацентры работают вообще-то не с библиотечными фондами, а с удаленными базами данных. И понятие «фонд» кардинально меняется. Сегодня не всегда требуется помещение со стеллажами. Информация расположена не на полке, а в некой виртуальной точке. Это дает принципиально иные возможности работы с читателями. Пусть нужная тебе книга лежит не в Вологде, а в Нижнем Новгороде, но тебе ее доставят в электронном виде. Есть коллективные ресурсы — например, Сводный каталог библиотек России («ЛИБНЕТ»). Библиографы на каждую книгу создают квалифицированное библиографическое описание, и другим библиотекам уже не надо, как раньше, сажать за работу своего каталогизатора. Им просто надо войти в Сводный каталог и скачать запись.
Но электронные системы не универсальны. Во-первых, в Сети достоверность информации условна, особенно когда информация бесплатная. Нет гарантии, что текст был корректно закачан из какой-нибудь монографии. Только если податель информации, предоставляющий ее в электронном виде, предварительно приобрел права на нее, можно быть спокойным. А в печатных изданиях информация более достоверная. И рано или поздно требовательный читатель снова обратится к традиционным печатным изданиям, этот процесс уже идет на Западе.
Вот еще сфера библиотечного дела, пока не вполне освоенная электроникой: каталоги. Есть библиотеки, которые отказались от них и перевели все в электронную форму. Но в Вологде сохранили традиции. Раньше часть библиотек пользовалась программой «Библиотека», а сейчас в ходу системы OPAC-Global, «Ирбис» и другие — при конвертации из одной системы в другую теряется много данных. Поэтому систематический карточный каталог играет роль некоего страховочного, контрольного ресурса. Вообще мы пока не знаем достоверно, какой у электронных ресурсов срок жизни. Системщики говорят, что файлы рано или поздно начинают «сыпаться», любой носитель дезактивируется. Вот когда библиотеки занимались газетными фондами, была возможность сохранить их все на CD-R, но РГБ не пошла по этому пути, все переводили на микрофильмы. Почему? Потому что известен срок жизни микрофильма, это 70—100 лет. А что будет с электронной информацией через сто лет, никто пока не знает. Флэшка с 32 гигабайтами не вечна. Библиотеку тоже можно сжечь, как Александрийскую, но электронная информация, увы, еще более уязвима.
Екатерина Гениева, директор Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М. И. Рудомино:
— Библиотека должна измениться — это нормальное течение времени. Эпоха после Гутенберга стала эпохой Интернета. Это другая территория культуры и общества. Электронная, интернетовская среда, нравится нам она или нет, — данность для нынешней Библиотеки. Не какой-то определенной, пусть и очень крупной, а Библиотеки в понимании Умберто Эко — как корневой метафоры современной цивилизации. Что это значит? Я в студенческие времена приходила в «Иностранку» с утра пораньше, читала все, что требовалось по теме (а тема была рождественские повести Диккенса), и делала бесконечные выписки. Это было больше 40 лет назад. Теперь скажите: зачем сегодня студентке идти в библиотеку? Она сядет на диване или на кухне с чашкой чая, наберет «диккенс чарлз» в поисковике и будет в интерактивном режиме изучать монографии, сценарии, иллюстрации, постановки, фильмы... Сегодня читателю вроде бы сидеть в библиотеке незачем, только если у него нет планшета и доступа к Wi-Fi.
Но сакральное начало присутствует в библиотеке и сейчас. Библиотека превращается скорее в центр общения, центр диалога культур. Еще в 80-е годы вместе с Вячеславом Всеволодовичем Ивановым, Сергеем Аверинцевым, Михаилом Гаспаровым мы принялись развивать идею, заложенную в «Иностранке» ее основательницей Маргаритой Ивановной Рудомино. БИЛ суждено было превратиться из традиционного хранилища томов в площадку для межнационального, межрелигиозного, межфилософского общения. Знаете, в Древнем Риме были бани Каракаллы, там патриции общались между собой, беседовали с признанными философами... Нашими читателями, одновременно и патрициями, и философами были уже названные Гаспаров и Аверинцев, а раньше Пастернак, Михаил Лозинский, Щепкина-Куперник. В какой-то момент — на излете перестройки — мы начали предоставлять наши площади культурным центрам мировых держав. Культурные центры Ирана и Израиля у нас находятся практически на одной площадке. Это возможно только в рамках диалога культур.
Традиционный библиотекарь читателя, конечно, любил, но в отдаленном режиме. Ему надо было, чтобы тот не трогал книгу, не прикасался к ней: а вдруг она пропадет или будет испорчена? Но сегодня мы служим не библиотечному фонду, а читателю. Все, что существует в фондах, — для него. Даже если он книжку испортит, то и бог с ней, — говорю я страшную вещь. А если украдет книжку, значит, уж точно прочитает...
Евгений Белжеларский
