Как Вы себя чувствуете, когда понимаете: только-только подошли к главному, а пора заканчивать передачу?

Никак я себя не чувствую, по одной простой причине: подобная ситуация у меня встречалась крайне редко, и совсем не потому, что я гениален и безупречен. Дело в самой специфике современного радио, которое так же похоже на «театры у микрофона» с завязками, кульминациями и финалом, как программы Караулова — на неангажированное журналистское расследование. Беда старой школы радиовещания, которая почила в бозе, не меняясь со времён «Радио Коминтерна», в том, что каждая передача строилась на «незыблемых» законах Софокла и Аристофана. Неторопливое повествование, доносящееся из трещащего ящика, который намертво был приколочен к одной из кухонных стен, представляло выписанный и залитованный (!) текст, подразумевающий, во-первых, отсутствие альтернативы (на всех трёх кнопках одно и то же), и второе, оно же главное, — чудовищное по сравнению с сегодняшним временем «среднее время прослушивания». Булькающие на кухнях, в КБ и холлах медучреждений сетевые радиоприёмники забирали внимание аудитории не на час и два, а на полдня точно. Торопиться было некуда. Это волка ноги кормят, а нас кормило дорогое государство, не требуя за скромный паёк рвения в труде и обороне. Тот бред, который час за часом вливался в обвислые уши унылых строителей светлого будущего, мог позволить себе, по замыслу создателей, быть театрализованным по форме. Завязка, развитие, кульминация и финал. Вот такой нехитрый рецепт. Рецепт, абсолютно неприемлемый сегодня.

Если у радиостанции среднее время прослушивания в день составляет минут двадцать — это хорошо. При всех прочих равных это косвенным образом говорит о качестве аудитории. Ну какой современный человек может себе позволить час и более в течение рабочего дня непрерывно не отрываться от радиоприёмника? Только бедные наши пенсионеры, выискивающие в дневных эфирах радиостанций «медицинские» программы, обещающие моментальное избавление от простатита и астмы после приёма курса таблеток, «который благодаря сегодняшней акции стоит всего 30 тысяч рублей», могут позволить себе роскошь (?) неустанного внимания к эфирной пурге в течение долгого времени. (Дорогой рекламодатель, заинтересованный в продвижении, допустим, туристических услуг: если рекламная служба радиостанции выкатывает тебе среднесуточное прослушивание радиостанции что-нибудь около часа, выдавая это за неоспоримое преимущество перед конкурентами, — беги вместе со своими деньгами. К сожалению, единственная туристическая услуга, которая окажется востребованной у аудитории этого радио, — неспешный трансфер Харона.)

Начиная эфир-интервью, не надейся на то, что аудитория позволит тебе неспешное, шаг за шагом, подведение к «главному». Она не будет ждать того самого «главного» сорок минут, она скопом переметнётся на другую частоту, где твой более динамичный и драйвовый коллега за первые пятнадцать минут эфира успел задать триста «главных» вопросов и получил тысячу (бывает и такое) не менее «главных» ответов. Все важные вопросы должны задаваться в начале, середине и конце передачи. Только упаси Создатель следовать за пожеланием гостя эфира. Мол, а давайте в конце вы меня спросите об этом, и я наконец-то поведаю миру о своей, выстраданной концепции мира, самогоноварения и убийства майских жуков после полудня. Аудитории глубоко наплевать на «важность» того, что кажется важным гостю эфира. Не всегда, но как правило. Она, эта аудитория неблагодарная, хочет, чтобы интересно и нервно было с любого места, и в любом месте можно было бы закончить слушать (потому, что уже приехал, и сидеть в машине не след). Так что, если шёл ты долго и убийственно к «главному», как к вершине К-2, место твоё где угодно, но точно не на радио нашего времени.

Всё сказанное относится только к Live, поскольку записанные программы позволяют клеить любые драматургические гениальности. Но к радио это имеет отношение только в Северной Корее. Хотя там БАДы не рекламируют.

Игорь Ружейников