Читать Часть 1: Комплексы первый и второй
Катя была страшно зажата. Она брела по жизни, ссутулившись, скрючившись, опустив глаза в пол. Чрезвычайно неудобно! Окаменела шея. Всё тело будто бы онемело и затекло. Душа тоже затекла, но Катя терпела.
Жизнь всегда играла против Кати. И поэтому Катины достоинства были надёжно скрыты от мира. Да, глаза красивые. А что глаза? Их бы показать миру, такие большие, красивые, печальные. Но за толстыми стёклами очков их не было видно. Плохое зрение досталось Кате от мамы.
В далёкие времена, когда Кате ещё было небезразлично, красива она или нет, все имеющиеся оправы безжалостно уродовали лица своих владельцев. Так что Катя обходилась без очков, ничего не видя дальше собственного носа. Она и в очках-то почти ничего не замечала. «Ничего не вижу, ничего не слышу» – это о ней. Как ни сопротивлялась Катя, а надеть очки ей всё же пришлось. Глаза её сразу же сильно уменьшились в размерах и потеряли свой магнетизм. Лицо тоже преобразилось. И стало выглядеть... как выглядят все лица с маленькими глазками над огромным бесформенным носом. Есть очки, сильно увеличивающие глаза. А есть очки, сильно уменьшающие глаза. Кате и здесь не повезло...
Ну, в конце концов, её узнавали в этих очках и ладно. А ведь могло быть и хуже. Могли бы её и вообще не узнать.
А почему же её узнавали? Да по длинному носу, на котором сидели её очки. Такой нос ни с чем не спутаешь. Шли годы. Одноклассники становились неузнаваемыми. Но её всегда узнавали. Катин нос был заметен издалека. Если бы Катя верила в колдовство, она сказала бы, что этот нос был их семейным проклятием. Он передавался из поколения в поколение по женской линии. Носы мужчин их семьи были обычными, небольшими. С одной стороны это было удобно. Можно было не представляться. Их и так везде узнавали. Везде узнавали и уступали им дорогу. Возможно, из сострадания. А, возможно, из-за того, что трудно было разминуться. На узкой дороге. Нос загораживал проход.
Катя всю жизнь вела дневник наблюдений за носами. Она фиксировала в своей памяти окружающие носы — их размеры и форму. Особенно пристальное внимание она уделяла носам мужчин — тех мужчин, у которых были дочери. И чем больше у неё накапливались статистические данные, тем большее в ней копилось негодование. И тем тяжелее ей было носить свой собственный нос. Свой собственный нос, на котором горделиво восседал комплекс. Главный комплекс её жизни.
Все учёные, которые за чем-нибудь наблюдают, на основе выявленных ими закономерностей, непременно выводят потом законы. Катина статистика была безжалостна. У всех наблюдаемых ею носов прослеживалась преемственность. В дар от отцов их дочерям переходили крупные, бесформенные мужские носы, которые, перебираясь на женские личики, сильно уменьшались в размерах и неизменно становились изящными и аккуратными, всем на загляденье. Почему в Катиной семье всё было наоборот, оставалось загадкой. Почему? Крупный нос менее заметен на крупных лицах. Как вы догадались, Кате и здесь не повезло. На маленьком лице крупный нос ещё больше увеличивался в размерах.
К слову сказать, их «семейное проклятие» остановилось на Кате и дальше не пошло. Но первые слова всех родных и знакомых, которые приходили посмотреть на её новорождённых детей, были «А нос чей?»
Как-то Катя, устав носить на себе такое количество комплексов, собралась с духом и пошла вместе с мужем к психотерапевту, надеясь облегчить свою ношу. Психотерапевт, красивая цветущая молодая женщина, выслушала её, потом попросила прийти без мужа. За один сеанс она узнала, что у неё «уныло-депрессивное лицо», что муж у неё «не Ален Делон, конечно, но очень интересный мужчина», что «если бы не муж, быть бы ей старой девой», что «надо смотреть за мужем, а то уведут». Больше ничего о себе и о своей семейной жизни Катя предпочла не узнавать. Видимо, психотерапия не для неё.
Есть люди с пышными волосами. С длинной лебединой шеей. С красивой атласной кожей. С красиво очерченными полными губами. Есть люди пластичные. Есть гибкие от природы. С музыкальным слухом. Артистичные. Но… Кате и здесь не повезло.
У других детей были отцы. У других детей были сёстры и братья. У других детей были собаки и кошки. Коньки и велосипеды. У Кати всего этого не было.
В школьный хор не приняли только двух девочек из их параллели. О личности первой девочки предоставим читателям догадываться самим. А вторую девочку это обстоятельство совсем не беспокоило. После уроков она вприпрыжку бежала домой, пока остальные уныло брели на занятия по хоровому пению. Катя же чувствовала себя отверженной. Какой-то недодевочкой.
Жизнь — это вечный бег наперегонки. И энергичные холерики и жизнерадостные сангвиники оставляют далеко позади себя задумчивых и медлительных, ползущих по жизни с черепашьей скоростью, флегматиков.
Есть люди, которые берут от обоих родителей их лучшие черты. Есть те, кто берёт худшие. В большинстве людей немножко того, немножко сего…
Да, и ещё об очках… Несмотря на обилие комплексов, Катя всё же дожила до того времени, когда в магазинах появились изящные и красивые оправы для очков. Пластик заменил стекло. Очки больше не натирали Катин безобразный нос до ужасных мозолей, постоянно сползая к кончику носа. Но Кате, разумеется, не повезло. Её глаза оказались обезображены болезнью, и теперь их нужно было прятать. Древние оправы подходили для этого лучше всего. Но их было уже не найти на прилавках магазинов...
Перечислять, где же ещё Кате не повезло, можно очень долго… Но заканчивается глава. Катиных комплексов было так много, что в одной главе они все не поместились. Может быть, в следующей продолжим?
Наталья Майорова
