Комиксы только недавно перестали ассоциироваться у широкой публики с чтивом для детей и не очень умных подростков. Это заслуга кинематографа: благодаря фильмам Marvel про Железного Человека и Халка знают почти все, а Джокер в исполнении сперва Хита Леджера, а потом Хоакина Феникса заставил даже самых высоколобых критиков обсуждать персонажей комиксов всерьез. На самом деле, разумеется, комиксы для взрослых (как в смысле серьезности, так и в смысле возрастных ограничений) массово выходят уже десятки лет. Но у такой репутации есть причины, и дело не только в ассоциациях с книжками с картинками.
Важное уточнение – здесь и далее под комиксами я имею ввиду американские массовые комиксы и их аналоги в других странах, то есть то, что с этим словом ассоциируется в первую очередь. Манга в Японии и bande dessinée в Бельгии существуют по своим правилам, но и на понимание этой формы искусства в мире влияют ощутимо меньше.
Комиксы в более-менее привычной нам форме начали публиковать в США в 1930-е, причем супергероика родилась уже внутри этой формы, Первый журнал комиксов назывался «Funnies», да и за самим направлением не случайно закрепилось название comic books — «комические книжки». Впрочем, вскоре в комиксы пришло жанровое разнообразие. Названия журналов, в которых вышли первые истории о Супермене и Бэтмене, говорят сами за себя: «Action Comics» и «Detective Comics». Ранние журналы комиксов вообще были преимущественно сборниками, и рядом с первыми супергеройскими историями публиковались сюжеты о крутых детективах, пиратах и исследователях джунглей.
Достаточно быстро оформилось множество жанров и направлений в комиксах. Среди них, конечно, были и детские, и юмор для всех возрастов. Но не менее распространены были романтические, детективные, военные, научно-фантастические комиксы, ужасы и даже адаптации классической литературы... Комиксы-вестерны ощутимо обходили супергероику по популярности — настолько, что к концу 40-х бум супергероев сменился постепенным сокращением числа посвященных им журналов. Именно тогда выходили первые «Байки из склепа», на обложках появлялись малоодетые дамы в лапах чудовищ, в форме комиксов пересказывали шокирующие истории реальных преступлений. Иными словами, комиксы вовсе не пытались апеллировать только к младше аудитории и занимали общую нишу с дешевыми книжками в мягких обложках.
Взрывной рост популярности комиксов шел рука об руку с критикой. Уже в 40-х отдельные общественники подозревали комиксы в фашизме и называли «мариуханой для детей». Но энергичная атака на жанр началась в 50-е.
Фредерик Вертам занимался исследованиями подростковой преступности. Он обнаружил, что большинство неблагополучных детей и подростков читали комиксы. Разумеется, это была типичная корреляция типа «все умершие люди пили воду». Но Вертрум ухватился за этот факт и решил, что именно чтение комиксов подвигло детей из неблагополучных семей и трущоб нарушать закон.
На основании своих исследований и домыслов Вертам опубликовал сперва серию статей, а в 1954 году и книгу «Совращение невинных». Помимо статистики в ней он предлагал свои весьма своеобразные интерпретации известных комиксов – например, утверждал, что Бэтмен и Робин пропагандируют гомосексуальность, и что до появления комиксов дети не знали, что в драке можно пинать противника в лицо.
Книга Вертама вызвала в Америке так называемую моральную панику. Нужно отметить, что на дворе была эпоха маккартизма, и американцы всюду искали угрозу. Распространенный в России миф про «план Даллеса» гораздо раньше появился в США — там, конечно, речь шла о развращающем влиянии коммунистов.
Кроме того, менее чем за два десятилетия до того в кино под давлением подогретой религиозными деятелями общественности ввели Кодекс Хейса. Это была не цензура в собственном смысле слова, но требования, которые все крупные прокатчики страны предъявляли к фильмам. Снять кино, которое им не отвечало, было можно, но его ожидал прокат только в единичных заштатных кинотеатрах. Кодекс регулировал широчайший круг вопросов, от финалов и подачи образов священнослужителей до размеров декольте героинь.
Явно вставал вопрос о том, чтоб установить такие же нормы и для комикс-индустрии.
Олег Ершов
Другие тексты наших авторов:
-
Мой самый страшный сон
Я отношусь к снам прагматично. Искренне верю, что сонники и мифология – это бред собачий. Есть жизнь, есть сон. В первой проблемы, во втором – ситуации для их решения. А в сонник стоит смотреть, если мозг уже знал, что рыба снится к ребенку и т.д. В общем, когда уже заложена ассоциация... -
Как не стесняться своей бедности?
Бедность всегда накладывает отпечаток на человека. Это и более острая нужда, и привычка экономить, и ощущение неловкости перед обеспеченными людьми. Кто-то относится к своему статусу снисходительно, считая, что не в деньгах счастье, а кто-то стесняется этого и всячески скрывает проблемы с финансами... -
«Молилась ли ты на ночь, Дездемона?»
«Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» — такую фразу запросто мог произнести протопоп Аввакум, если бы он читал «Отелло». Для этого нужно было многое, и это многое кажется практически невозможным...
