Размышляя о подростковых годах, иногда невольно задумываешься. Увиденные места, люди, запахи - ни с того ни с сего все воспоминания способны нахлынуть и зачерпнуть, повергая в секундную грусть. Зачем? Почему? Это невозможно рационально объяснить, но символичность, с которой сталкиваешься в таких ситуациях, поражает. Не только меня - уверен, что в любом возрасте.
Недавно вспомнилась девочка, которую видел два раза в жизни, будучи подростком. Наша встреча произошла давно, в 2011 году, в детском лагере на море. Была сентябрьская смена: несколько дней подряд всех вывозили с территории в город неподалёку, на главную площадь. Репетировали к какому-то празднику странное действо, похожее на Элевсинские мистерии: огромное количество подростков, прибывших из разных лагерей, двигались кругом, взявшись за руки. Мне и моим друзьям повезло: мы махали искусственными подсолнухами - видимо, звали Персефону. Было всё равно скучно.
На одном из очередных круговых шествий в моё поле зрения попала невысокого роста девочка в летней шляпе. Цвет футболок её лагеря был солнечно-жёлтым, и я не раздумывая протянул подсолнух ей - в довершение портрета. Она улыбнулась, хотя темные очки не показали, улыбалась ли она и глазами. Познакомились.
Её звали Лилия, и никогда с тех пор я не встречал никого с таким именем. Мы пару минут поболтали о детских мелочах, о строгости старост, о запрете мобильников. Почти сразу её группа стала кружиться снова, а я, как положено моим ребятам, остался на месте с возвращенным подсолнухом. В тот же день я видел её снова на секунды три, и через день мы снова встретились на том же месте той яркой площади, поздоровались, подержали этот подсолнух.
Ещё через некоторое время было само выступление, на котором мы не смогли сказать друг другу ни слова - так были заняты общей мистерией. По окончании я кинул взгляд на автобус, куда, судя по огромному количеству желтых маек, садились ребята её лагеря. Смотря туда, я отчетливо спросил себя: «А не сбегать ли туда?». Не знаю, зачем бы я побежал: испугал своих старост и заставил всех ждать, не смог бы и номера телефона Лилии запомнить, так как ничего пишущего с собой не было. Фамилию, теперь понимаю, мог бы узнать. Но я не побежал никуда, а пошёл в свой автобус.
С тех пор я никогда её не видел, да и не увижу. Я забыл даже город, из которого она приехала в летний лагерь, а теперь забываю и цвет шляпки, волос и звук подросткового голоса. Только жёлтый-жёлтый цвет и свет, подсолнух и непонятное приятное чувство. Таких подробностей мало даже для стихотворения - не то что попытаться отыскать её спустя 7 лет.
Дело в том, что я никогда не буду этого делать. Мне нравится, что Лилия иногда приходит на мой ум в той солнечной футболке тем сентябрьским вечером, разговаривает на простецкие темы и держит искусственный цветок. Уверен, в реальной жизни эта девочка была гораздо прозаичнее, проще, глупее, может быть. Мы бы, вероятнее всего, никогда не пошли дальше обычного знакомства и электронной переписки, а, взрослея, мигом позабыли это детское знакомство. А я помню его, потому что ничего кроме больше и не было.
Не было и не должно было быть, так как в моей памяти ей было суждено остаться воплощением детской наивности, невероятной способности к контакту, внешней симпатии. Само моё детство, мои влюбленности тех лет веют чем-то неизъяснимо солнечным и ярким, как та девочка Лилия. И как её детская улыбка.
Хорошо, что мы никогда больше не встретились!
