Прозвучал звонок, мы всей гурьбой вывалились из класса в коридор.
Встали у соседнего класса, загалдели. Обычные шестиклассники.
Я всегда старался вести себя потише, посдержанней быть. А тут что-то на меня нашло – расшумелся так, что аж взмок. И в пылу выпустил матерное словечко, не заметив мимо проходившую учительницу.
Учительница та сурова, строга было – до сих пор, наверное, наводит страху на подрастающее поколение.
Я ругнулся, она обернулась и резко, сходу:
- Ты – за мной.
Повиновался.
Мы вошли в её класс: кафедра, стеклянные шкафы по оба конца массивной доски, над ней плакаты с цифрами и бородатыми дядьками.
Учительница командовала:
- Дневник – сюда.
Опять повиновался. Дневник открыл, положил перед ней. Она внимательно просмотрела его и выдала:
- Что же ты, Данила из шестого «Б», сам-то понял, что сказал?
- Да… в смысле… нет…
Учительница вопросительно приподняла бровь, а потом, не дождавшись моей реакции, вручила мне дневник:
- Завтра с подписью родителей покажешь.
Я пришёл домой, дождался мамы и сказал ей виновато:
- Мам, я, это, в школе ругнулся. Матом.
- Зачем?
- Не знаю, - замялся я. – Мне кто-то на ногу наступил, а я…
Мама махнула рукой, подписала дневник.
На следующий день принёс дневник на показ учительнице.
- Тебе чего? – спросила она, когда я вошёл в её класс.
- Дневник, я вам показать принёс.
- Давай.
Открыла, посмотрела на меня недоверчиво:
- Всё понял?
- Да, - ответил я.
Учительница вручила дневник, и я вышел из кабинета.
Но понял ли что-то я?
