Актер Антон Хабаров любит примерять различные амплуа. На телевидении предстает Казановой, дома с семьей он любящий муж и заботливый отец, на сцене родного театра — предприимчивый Лопахин из чеховского «Вишневого сада». Вновь увидеть артиста в постановке Сергея Безрукова можно будет уже сегодня. Накануне очередного показа спектакля Антон Хабаров встретился с «Известиями».
— Спектакль «Вишневый сад» идет в Губернском театре уже больше года. Интерес зрителей к постановке не снизился? Все-таки это произведение Антона Чехова чаще других появляется на театральной сцене.
— У нас всегда полные залы, да и не только у нас. Какой театр ни возьми, на постановки по Чехову и, в особенности, на «Вишневый сад» всегда есть спрос, несмотря на то что он очень сложный автор.
— Наверное, школьники часто приходят?
— Они не приходят, их насильно приводят, поэтому школьники — это очень сложные зрители. Перед ними даже играть не очень интересно. Да, встречаются 2–3 человека, которые действительно внимательно смотрят спектакль, а все остальные как будто отбывают наказание. Но даже таких можно заинтересовать. Если артист правильно играет, верно понимает интонацию автора, то можно «взять» любого зрителя.
— В литературе читатель ищет ответы на свои вопросы, пытается найти корень своих собственных проблем. Вы заметили, на какие темы, затронутые в этой постановке, чаще всего откликается зритель в зале?
— Совершенно точно откликаются, когда речь идет о такой русской черте, как бездействие. Когда даже перед лицом большой проблемы у человека нет желания ударить пальцем о палец, что-то поменять, «переформатироваться». Взять пример Раневской и Лопахина. Ермолай предлагает ей реальный план, потому что ее имение уже в залоге, за него уже восемь месяцев не платят кредит. Его всё равно продадут. При этом с финансовой точки зрения Лопахин — вообще человек со стороны и не имеет к этому никакого отношения, кроме желания помочь ей. Но Раневской этого не хочется. Абсурд полный. Но самое печальное, что так живут многие люди по всей стране. Чехов эту черту русского человека прекрасно уловил.
— А как же неразделенная любовь?
— Без этого, конечно, тоже никуда. Всё, что делает Лопахин, построено на его чувстве к Раневской. Он ее всячески идеализирует, хотя даже ее родной брат говорит, что она порочна. После смерти мужа сразу же уехала с любовником во Францию, потом он ее бросил, разорил, вот она и вернулась.
Замечательный критик Александр Минкин написал книгу «Нежная душа». Там очень здорово сказано про Раневскую и Лопахина. Мальчишка в 13 лет получил по морде от отца, у него пошла кровь, и вдруг более взрослая девушка подошла к нему, вытерла с его лица эту кровь. Идеальные условия для зарождения чувства. У нас в спектакле Лопахин потом понимает, какая она на самом деле, поэтому и вишневый сад он вырывает с корнем — как вырывают из сердца любовь.
В первой редакции пьесы я нашел замечательный текст и вставил его в наш спектакль. Лопахин говорит Раневской и Гаеву: «Чтобы ваше имение приносило доход, вам каждое утро надо вставать в четыре часа и работать». Я горжусь реакцией зала — эта фраза каждый раз вызывает бурный смех и аплодисменты. Люди просто не хотят работать, не хотят ничего делать. План Раневской — это забрать все деньги и снова уехать. Она не успевает вернуться в Россию, а ей уже приходит письмо от любовника из Франции: «Приезжай ко мне». Ей просто нужны деньги, чтобы жить с ним дальше. Потому что он альфонс, а она его любит. Как говорится, любовь зла. В каком-то смысле Лопахин лучше них, а в каком-то смысле нет. В этом и сложность Чехова — у него нет отрицательных или положительных персонажей.
— Какие черты Лопахина вас больше всего притягивают?
— Он способен идеализировать предмет своей любви, ни на что не обращать внимание. Он как мальчишка. Таким я его и стараюсь играть. Он стоит перед Раневской, взрослый мужчина, а у него руки по швам, как у школьника.
Знаете, на спектакль однажды приходил Григорий Заславский, ректор ГИТИСа. Он потом подошел ко мне и в числе прочего сказал: «Ощущение, что вы сначала сыграли человека, жившего идеалом, а потом этот идеал рушится и ваш герой сам взрослеет». Думаю, это очень точное определение.
— Вот, значит, как бывает: мужчина сам сотворяет себе идеал, потом сам в нем разочаровывается и перестает любить?
— Бывает еще и не такое (смеется). Если говорить серьезно, то я считаю, что любовь — это чувство, которое приходит потом. Оно не может прийти сразу. Мне повезло, мы с женой вместе уже 19 лет. Я прекрасно знаю, что первые 3–4 года — это просто гормональный всплеск, вечное желание. Это больше страсть, которую нельзя назвать любовью. Люди говорят: «Я любил, а потом всё прошло». А сколько вы были вместе, спрашиваю. Год или два. Я предполагаю, что за эти два года у них только гормональный уровень поднялся, а потом упал. Это чистая химия, физиология, которая быстро уходит.
Любовь — это не привычка, как говорят циники. Это чувство более теплое, спокойное, очень кайфовое, если можно так сказать. Оно постоянное, когда понимаешь, что ты с тем человеком, к которому хочешь возвращаться. Не путать со страстью! Такую любовь надо заслужить, она приходит со временем. Мне кажется, я могу об этом говорить, потому что 19 лет живу по любви.
— Что вы цените в жене?
— Независимость. Мы прошли разные периоды. Сначала я подстраивался под нее, потом она под меня подстраивалась, но на это уходит очень много сил. Со временем мы приняли недостатки друг друга и поняли, что их невозможно исправить. Когда ты принимаешь недостатки другого человека и не ограничиваешь его свободу, тогда отношения становятся еще лучше.
У нас равные права в семье. Нет такого, что она готовит, а я зарабатываю, или наоборот. Мы помогаем друг другу со всеми домашними делами. Когда я могу, бегаю в магазин и выношу мусор. С детьми так же: я остаюсь с ними, когда она работает. Бесполезно ставить рамки и разграничивать роли в семье — они должны быть равные, тогда всё будет.
— Поговорим о кино. В каких проектах вы сейчас снимаетесь?
— Их два. Первый — «Новая жизнь» режиссера Стаса Иванова. Мы снимаем его уже долго, около двух лет. Это очень красивая история, по духу близкая к европейскому кино. В сценарии нет бесконечных любовных линий, как обычно бывает в наших сериалах, зато много политики, бизнеса. Мне интересно, как эта работа будет воспринята зрителями, поэтому что это настоящее исследование психологии человека.
Второй проект — «Казанова». Мне снова повезло — блестящий сценарий, восемь серий. Я играю советского афериста, который обманывал богатых женщин, ездил по всему Советскому Союзу. У меня потрясающие партнерши: Ира Пегова, Светлана Ходченкова, Олеся Железняк.
— Все они — обманутые вашим героем женщины?
— Да, причем ни одна на него не жалуется (смеется). Следователь, которого играет Саша Угрюмов, удивляется, почему. Секрет в том, что он каждую любил — так тоже бывает. У Евтушенко есть замечательное стихотворение. Последние строчки: «Как мало надо женщине, — мой Бог! — чтобы ее за женщину считали». Мой герой Казанова знает, как обращаться с женщинами. Поэтому они ему с легкостью отдают всё. А он колесит везде: Тбилиси, Крым…
Проекты очень дорогие, что важно для нашего кино. Это влияет на качество и картинки, и костюмов. Сейчас сделали перерыв в съемках два месяца — ждем сезона и снова полетим в Тбилиси и в Крым.
— Получается, у вашего Казановы обирать женщин — хорошо продуманный бизнес?
— Он каждому своему персонажу придумывает биографию, подходит очень основательно, чтобы его не поймали. Грим меняет, форму волос, прическу. Он и режиссер, и священник… Когда я прочитал сценарий, даже удивился. Сначала подумал, что проект — это адаптация западной истории. Смотрю, а написал наш отечественный автор.
У нас в Союзе на самом деле были такие аферисты, правда, они были более жестокие, чем мой герой. Был такой Юрий Ладжун, он даже убил одну женщину. Проехал по всей стране, и все в него были влюблены. Есть документальный фильм о его поимке, о том, как его допрашивает следователь. Безумно интересно смотреть. Я думал, что увижу красавца типа Алена Делона. Не тут-то было: полненький, с щечками, чернявенький милый человек. И ты понимаешь, что вообще неважно, какой ты внешне, важно, как ты себя ведешь и что ты говоришь женщинам.
— Но у вас хорошая фактура, одинаково органично смотритесь в роли интеллигентов и злодеев.
— Знаете, а в городе меня люди вообще не узнают, потому что в обычной жизни я выгляжу совершенно иначе. У меня очень плохое зрение — минус семь, ношу большие очки с толстенными линзами. Когда снимаюсь и в театре играю, надеваю линзы. Так что я скорее ботаник, читать обожаю. А зритель представляет меня в совершенно другом образе. Я все мечтаю, чтобы меня сняли таким, какой я есть, показали в домашней обстановке…
— А вам все обольстителей предлагают…
— Кстати, в сериале «Казанова» у меня сразу семь ролей в одной! Потому что разным женщинам мой герой представляется разными людьми. И вот один из них — как раз «ботаник» в очках. На площадке надо мной все смеялись, говорят: «Хабаров, ты как будто всю жизнь такого играл». Я говорю: «Да-да, ребята». Типа я такой артист, так круто подготовился (смеется). Удивительно, что люди вокруг вообще не знают, какой ты есть на самом деле. Считывают лишь твой поверхностный образ
Наталья Васильева
