Борис
В семь утра я тихо встал, оделся, умылся, поцеловал на прощание спящую Леночку и ушел.
Я дошел до станции метро и спустился к поездам. Я был один, только усталый женский голос раздавался из динамика: «Не пропустите осеннюю распродажу в мебельном салоне „Лезгинка“». Подошел мой поезд. Я вошел в пустой вагон и сел в углу.
Пусто в вагоне, пусто на душе — пусто, пусто. И только
Через пять станций я вышел из поезда, поднялся на эскалаторе на поверхность.
Было восемь часов утра. Еще не начало припекать, солнце еще не поднялось высоко в небо, но уже ушел ночной холод. Утро было прекрасное: ясное, солнечное, прохладное.
Я решил пройтись пешком. Как хорошо, как красиво и легко, когда вокруг никого нет. Когда не надо быть умным и вежливым, когда ты не должен думать о том, удобно ли соседу, когда никто не спрашивает тебя и ничего от тебя не хочет. Когда просто никто не стоит рядом с тобой. Пустой, пустой солнечный город, что может быть лучше?
Я вышел на мост. С реки дул легкий ветер. Я шел, улыбаясь, по мосту, глядя на Москву, меня обгоняли машины, мне было хорошо.
Я посмотрел направо и увидел Кремль. Я остановился.
Кремль. Место, с которым связана жизнь любого русского. С детских лет, с букваря и азбуки видим мы его кирпичные стены. Тысячи раз показывают нам башни Кремля в фильмах и теленовостях. Все книги о Москве, все песни, все сказки — все упоминает Кремль.
Я плакал. Всю жизнь, двадцать пять лет, мечтал я увидеть центр своей Родины — и не мог найти его. Я переезжал из одного города в другой, менял друзей, работу, женщин, манеру письма, пил водку и коньяк, курил траву, писал стихи, сочинял музыку — и не мог найти своего счастья. Десять раз был я в Москве — но не видел Кремля.
Москва — действительно сердце моей Родины. Можно перенести столицу в Таганрог или в Петербург, да хотя бы и во Владивосток — все равно сердце России останется здесь. Это утверждено и железными дорогами, со всех сторон стянувшимися к Москве, и расписанием авиарейсов, и огромной Останкинской телебашней, и театрами, и банками, которые стоят здесь на каждой улице, и миллионами жителей Москвы.
Тысячи раз перестроенная и отреставрированная, загаженная, задымленная, заасфальтированная, Москва — центр, сосредоточение духа России. Вся культура, вся доброта, вся красота, весь ум и вся наука России — здесь. И подлость, и зависть — тоже здесь. Все, что остается провинциалам — это подбирать ошметки с ее царственного стола. Такое привилегированное положение Москвы вызывает зависть и недовольство во всей России — но оно таково, и не нам его менять.
Да и что было бы, если вдруг победили вдруг те, кто не доволен главенствующей ролью Москвы? Отберите у москвичей Президента, перестройте железные дороги, измените авиарейсы, взорвите театры — и случится ужасное. Как грязевые потоки в горах сметают все на своем пути, так и бесчисленная орда жителей Москвы: русских, китайцев, кавказцев, украинцев, вся эта масса мелких торговцев, официантов, кассиров, милиционеров, нищих, юристов и воров смоет, разнесет вдребезги Россию.
Нет, прошу я, не надо. Дайте мне закончить аспирантуру в Петербурге, вернуться в Нижний и тихо жить там в окружении друзей и подруг. Не надо делать резких движений. Оставьте все как есть.
Я вытер слезы и пошел дальше.
К девяти часам я добрался до квартиры, о которой говорил Витька. Открыла мне дверь заспанная девушка.
— Уехал он, — сказала девушка. — Куда — не знаю.
— Спасибо, — ответил я со всей возможной скромностью. — А рюкзак мой?..
— Не знаю. С собой взял.
— Спасибо. Всего доброго.
Я поехал на Ярославский вокзал. Было мало шансов, что Витька до сих пор не уехал домой (то, что мне без паспорта придется туго, Витьку никогда бы не остановило), но все-таки я хотел попытать счастья.
И вот я снова на вокзале. Зал ожидания, буфет, три телефона-автомата, телевизор, подвешенный под потолком… И запах: копченых кур, пота, дерева и известки. И пассажиры, пытающиеся вести обычную жизнь: спать, читать газеты, есть, смотреть телевизор, беседовать, играть в карты, словом, все, как в обычной жизни, но все — с оглядкой на табло, все — только чтобы убить время.
Витьки не было.
— Внимание, — раздался сверху голос. — До отправления поезда 318Б остается пять минут. Повторяю: до отправления поезда номер 318Б, Москва-Владивосток, остается пять минут. Поезд находится на втором пути. Нумерация вагонов с головы состава.
Я побежал. Люди, люди, люди вокруг. Господи, ну дайте же вы наконец пройти! Дайте! Прямо, направо, лестница
— Привет, — сказал я.
— Привет, — он улыбнулся. — Ну что, поехали отсюда? Я уже и билеты до Нижнего взял. Поехали?
— Конечно, — улыбнулся я в ответ.
Я вошел в вагон и встал с братом в тамбуре.
Поезд медленно тронулся. Позади оставались провожающие, милиционеры, носильщики, торговцы газетами. Позади оставался вокзал, метро, университет, зоопарк, Кремль. Позади, все позади.
Прощай, Москва.
