Каждый район Москвы хранит богатую историю. Так как Москва по кусочкам сложена из перестроенных городов и деревень, даже вдали от центра можно увидеть нетиповые для окраин застройки.
На днях мне открыли тайну: Бабушкинский район — часть бывшего города Бабушкин, который до 1939 года назывался Лосиноостровск. Этот довольно большой город — его границы тянулись от станции Лось почти до самого Ростокино — включили в состав Москвы, когда строился МКАД. Город сохранил старые постройки, возведённые при его реорганизации во времена сталинской эпохи.
Вроде бы, обычный спальный район, но какой-то... советский и совсем не окраинный: круглые окошки, как глаза высоких зданий с длинными ногами-колоннами, как будто бы заезжие домики с гигантскими разинутыми арками, двухметровые толстые квадратные столбы в заборе из железных прутьев — элементы вплетены для эклектики в классические кирпичные хрущёвки и многоэтажные панельки
Конечно, не такая уж это и тайна — всё лежит в открытом доступе, не составит труда найти и прочитать. Однако диффузия архитектур произошла так незаметно, что никому и в голову не придёт мысль о чужеродности построек. Бывший город, как город-призрак, действует на залётных мимокрокодилов не явными наружными деталями, (хотя фасады, балкончики и арки — сама наружность, они не удивляют сами по себе, ведь человек забывает, где на самом деле он находится; а тут ведь и до МКАДа пять шагов), нет, район, окутанный едва заметной вуалью сталинского ампира, только слегка приоткрывает точки, выдающие его неординарность, те немноголюдные места, в которых он может позволить обнаружить в себе спрятанный, даже мистический дух советского забвения.
Со своей силой Бабушкин рос к центру Москвы, столкнулся с расширением столицы и слился, став её частью. Такие точки — все разные — с индивидуальной мощью заполняли пригород, как прыщики, а теперь существуют под одним именем. Теперь никто и не помнит о них, время всё замылило: Бабушкинский район спутался с соседними.
Разница между ними бывает настолько велика, что, переместившись на пару километров от привычных мест, можно порой оказаться в обособленном населённом пункте с другим режимом, темпом и настроением — за это Москву нельзя не любить, невозможно.
Отдельный район можно ругать, ненавидеть, а Москву — никогда.
Василий Исаков
