Сегодня в московском ЦДК одним из самых ожидаемых документальных фильмов 2015 года открывается фестиваль современного кино о городе и человеке «Центр». «Эми» Азифа Кападиа — это не только личная история восхождения и разрушения Эми Уайнхаус, но и рассказ о сторонних наблюдателях за этим прилюдным «самоубийством» певицы. Для «Сеанса» о фильме написала Анна Меликова.
В середине нулевых, еще до того, как об Эми Уайнхаус узнали все, можно было играть в игру: ставить ее песни еще не «посвященным» и просить их описать внешность «женщины, которая поет». Как правило, отвечающие ошибались во всем: в цвете кожи, возрасте, комплекции. В их воображении возникал образ, похожий скорее на Нину Симон или Эллу Фицджеральд. И неудивительно. Под Back to Black подразумевалось возвращение не только в персональный мрак одиночества, но и к черной музыке — к джазу и соулу, поклонницей которых Эми считала себя с детства. Ее голос был гораздо старше, чем она сама: знал больше, видел больше, больше понимал, больше вытерпел. Он будто прожил до нее другую жизнь и предполагал другой путь для самой Эми — путь камерной джазовой певицы. Без выматывающих гастролей, стадионов, папарацци, ток-шоу, без того ажиотажа, который вскоре начнут вызывать в равной степени и ее успехи, и ее прилюдные провалы. Рассуждая о славе еще до пика популярности, Эми заверяла, что стать знаменитой ей не грозит, она пишет музыку другого уровня, — и хорошо, потому что иначе сошла бы с ума или повесилась. Фильм Азифа Кападиа «Эми» получился о грузе этой свершившейся славы и о стечении обстоятельств, которые не только не воспрепятствовали безумию, но добавили к нему отвратительный антураж.
После титулованного фильма «Сенна» об известнейшем бразильском автогонщике Айртоне Сенне, разбившемся во время Гран-при Сан-Марино, продюсеры предложили британскому режиссеру Азифу Кападиа снять фильм об Эми Уайнхаус. Он не был ее фанатом, не знал лично, хотя жил в том же городе и гордился ею, как можно гордиться девчонкой с соседнего двора, ставшей лучшей певицей своего поколения. Со спортсменом поп-диву роднили не только зашкаливающая популярность и трагический финал. В каком-то смысле главная героиня «Эми» — тоже гонщик. Вспоминая о ранних проблемах, ее мать признается: «Мне не хватило смелости сказать ей „стоп“». Друзья повторяют: «Мы не могли ее остановить». Сама Эми говорит: «Дело было не в количество спиртного, а в скорости, с какой я его поглощала». Именно скорость становится одним из решающих факторов в судьбе певицы: скорость саморазрушения продвигала ее в хит-парадах, приближая одновременно финишную прямую, до которой Эми добралась гораздо быстрее, чем собиралась.
Эми Уайнхаус
3 года сбора материала, 100 интервью, 20 месяца монтажа — так выглядит работа над фильмом в цифрах. Поначалу процесс шел медленно. Слишком мало времени отделяло от момента трагедии — никто не хотел говорить с чужим человеком об Эми. Неделями и месяцами Азиф заслуживал доверие близкого круга певицы, располагал к себе, но когда у него это получалось, интервьюируемых уже сложно было остановить, они желали выговориться: каждый испытывал чувство вины, что не сумел ей помочь, или нес в себе обиду на другого, кто потворствовал ее самосжиганию. Они рассказывали истории, показывали фотографии, доставали из закромов старые видеозаписи. Кападиа сам признается, что ему повезло с архивами: хотя подростковый период Эми пришелся на доайфонную эпоху, она и ее друзья были из достаточно обеспеченных семей, почти каждый из них имел в своем распоряжении мини-камеры, перед которыми они любили дурачиться. Этим записям мы обязаны возможностью видеть Эми другой — счастливой, «чистой», озорной, живой.
Как и в случае с предыдущим фильмом Азифа «Сенна», в «Эми» нет авторского текста, он собран по кусочкам из чужих высказываний и точек зрения. Иногда появляется закадровый голос самой певицы, которая рассказывает свою историю будто специально для этого фильма — для фильма о ее смерти — и тексты песен продолжают этот печальный рассказ. Без завуалированностей, сложных метафор и обобщений они посвящают слушателей во все откровенные подробности ее личной жизни с барами, отказами от лечения, расставаниями, изменами, слезами, с ее собственной темнотой.
«Эми». Реж. Азиф Кападиа, 2015
Сплетая нарратив из огромного количества чужих голосов, Азиф создает иллюзию объективности, хотя очевидно, что режиссер принимает сторону друзей, но никак не семьи Эми. Еще до каннской премьеры фильма было известно, что отец Эми категорически забраковал фильм, в котором видно, как слава вскружила голову не только его дочери, но и самому Митчу Уайнхаусу. Второй человек, которого косвенно обвиняет Азиф в раннем уходе Эми, — это пристрастивший ее к наркотикам бывший муж Блэйк Филдер-Сивил, которого Эми боготворила так же, как и отца, и, словно маленький ребенок, повторяла за ним все его привычки и безумные выходки. В фильме есть эпизод, где Эми и Блэйк уезжают на остров, чтобы совместно пройти реабилитацию от наркотической зависимости. «Ты можешь быть ласковым?» — спрашивает Эми. «Только если ты споешь Rehab» — вроде как шутит муж. И Эми в тысячный раз начинает петь уставшим голосом: They tried to make me go to rehab but I said no no no. То, с чем она пыталась бороться, настигало ее в ее же собственных песнях, которые приходилось петь снова. И снова. И снова.
Начинаясь ранним хоум-видео со дня рождения подруги Эми, фильм следует за жизнью Уайнхаус и показывает, как всё частное вытесняется и заменяется публичным. Мы смотрим на Эми глазами все время разных людей. Через объективы камер сначала близких: ее подруг, бойфрендов, мужа. Затем — чужих: журналистов, телевидения, публики. В каждой новой записи она не похожа на себя предыдущую. Утолщаются черные стрелки, сужается чуть пухлое лицо, уменьшается масса тела, увеличивается шевелюра, кожа покрывается татуировками — Эми Уайнхаус превращается в дорогой бренд. Мы наблюдаем за процессом ее становления и разрушения, которые накладываются друг на друга и сливаются в одно. Ее триумфальные победы перемежаются со скандалами, слезы радости во время «Грэмми» — со слезами усталости и отчаянья на злосчастном белградском выступлении. Выглядело почти чудом, что она стоит на ногах, что она вообще живет. Но к этому чуду все относились, как к цирковому трюку. Кажется, что канатоходец упадет, а он не падает, кажется, пожиратель огня сгорит, а он улыбается. Так Эми блуждала по сцене с бокалом вина, будто уже не понимая, где она, зачем она, куда она, а зрители с рвением садистов запечатлевали всё на свои телефоны. Та самая публика, которая была готова в единодушном порыве петь хит про алкоголь и рехаб, будто эти проблемы касались лично каждого из них, так же хором освистывала Эми, отстраняясь от ее агонии, но с удовольствием фиксируя умирание дивы на свои гаджеты.
«Эми». Реж. Азиф Кападиа, 2015
В течение фильма постоянно звучит фраза «это ее убивало»: разрыв с парнем, смерть бабушки, наркотики, любовь, алкоголь, слава — всё убивало ее постепенно. I died a hundred times, пела сама Эми. И если первая часть фильма непосредственно о певице, то вторая — даже больше о публике, о СМИ, о тех бойцах, которые добивали тогда, когда с этой задачей не справлялось всё остальное.
Демоны, пожиравшие Эми изнутри, не были исключительными. В конце концов, уже упомянутая Нина Симон, о которой в этом году тоже вышел документальный фильм «Что случилось, мисс Симон?», страдала от затяжных депрессий и алкогольной зависимости, но дожила при этом до 70 лет. Могла ли и Эми продлить свою жизнь? В конце фильма «Сенна» эксперт делится предположениями: если бы обломок подвески прошел на 15 сантиметров выше или ниже, гонщик бы сам вышел из машины — ему просто не повезло. В случае с Эми этих воображаемых «если бы» гораздо больше. Если бы Эми родилась в другое время, где любое падение звезды — буквальное и иносказательное — не выкладывалось тут же на ютюбе. Если бы ее не отправили на гастроли, когда ей необходимо было срочное лечение. Если бы пресса с таким азартом не острила по поводу здоровья Эми. Если бы ее муж не был таким мудаком, а Митч Уайнхаус из фрейдистской фигуры превратился бы в просто отца. Если бы ее кумир Тони Беннетт все-таки сказал фразу, которую так и не успел: «Сбавь обороты. Ты слишком важна». Если бы она могла сделать то, о чем говорила своему телохранителю за день до смерти — просто пройтись по улице, не создавая при этом шумихи… Может, осуществись хотя бы несколько из этих условий, третий альбом одной из самых уникальных певиц нулевых не вышел бы посмертно.
