Одна – главная. Вторая – любимая (Часть 3)

Молодая выпускница педвуза Татьяна Маркевич пришла на работу в 71-ю школу Москвы в первой половине 50-х – требовался преподаватель русского и литературы. Я застал её учеником предпоследнего, девятого, класса.

Конечно, мы «проходили» с ней программу, но главное – она всячески поощряла нас формулировать и высказывать своё, именно собственное, мнение. Пусть спорное, порой нелепое, зачастую вызывающее желание опровергнуть его, проверить другими аргументами.

При этом поощрялось внимание и уважение к мнению противоположному, умение в возникшей дискуссии контролировать свои эмоции. Всё это и было главным содержанием замечательных, слишком быстро проносившихся уроков литературы.

Свою линию на поощрение собственного мнения наша учительница продолжала гнуть и на уроках русского.

Как-то в диктанте попалась длинная тяжеловесная фраза какого-то стародавнего писателя, перегруженная наречиями и прилагательными. Возвращая мне тетрадь, Татьяна Александровна сказала:

 

 

 

Я не снизила отметку за то, что знаки препинания поставлены не так, как у автора, я поняла, что ты по-своему интонируешь…

 

 

 

Как я ей тогда был благодарен – за уважение, которое я ощутил.

И сколько в дальнейшей жизни возникало у меня проблем, особенно с разнообразным начальством, как следствие усвоенных тогда уроков. Думаю, было бы гораздо хуже, если бы их не возникало…

Она пришла на одну из наших встреч, её давно повзрослевших учеников. Я сказал ей слова признательности, подарил первую свою книжку с надписью, где были слова «любовь» и «благодарность». И теперь на таких посиделках всегда поднимаю тост:

«За мою любовь – Татьяну Александровну!».

Это вторая, наряду с Ириной Борисовной, моя главная учительница.

Вскоре ей справедливо доверили возглавить школу. И Маркевич стала самым молодым школьным директором в Москве, а сама школа благодаря её стараниям сделалась французской спецшколой, да такой престижной, что детишкам для поступления в неё приходилось выдерживать конкурс. (Замечу, что и прежде уровень преподавания был достаточным, чтобы практически все мои одноклассники поступили в институты). Теперь же, сменившая нумерацию (с №71 на №12), она вошла в число лучших столичных языковых школ, получила аккредитацию ЮНЕСКО.

Татьяна Александровна стояла у истоков присвоения учебному заведению имени выдающегося художника Василия Поленова. Идею эту подал заглянувший в её кабинет внук живописца, и она загорелась ею вначале сама, затем заразила коллектив учителей, а в конечном счёте добилась соответствующего решения московских властей. Это её начинание получило мощное развитие.

В район музея-усадьбы В. Поленова на правом берегу Оки каждое лето стал высаживаться «десант» организованных в стройотряд учеников «его» школы. Ребята реставрировали ветшавшие сооружения, сами строили, водили экскурсии по музею – и на русском, и на французском. А в антрактах, конечно, соответственно возрасту, отдыхали. Включение в такой отряд считалось немалой честью. Утвердилось даже гордое звание – «поленовец».

Поленовцы

В годы директорства Татьяны Маркевич жизнь в школе буквально бурлила. Был организован клуб любителей музыки. И уже совершенно невероятное – создали собственный театр учителя! Была отброшена оглядка на «инстанции», на потенциальные обвинения в возможности «подорвать свой авторитет у учащихся»… Музыкальные спектакли, капустники, целые шоу – на эти представления буквально ломились.

Чего стоит одно лихое название – МУРКО. Расшифровывавшееся как «Молодые Учителя Решили Культурно Отдохнуть», оно, как и было задумано, незамедлительно превратилось в «Мурку». И даже на афише изображалась чёрная кошка – стилизованная, на длинных тонких ножках, с невероятной длины хвостом, в обрамлении лаврового венка.

Мотором всего этого была она, Татьяна Александровна.

Проработавшая под её началом много лет, давно уже Заслуженный учитель РСФСР, преподаватель биологии Татьяна Лоскутова так говорит о ней:

 

 

 

71 спецшкола с углублённым изучением французского языка всегда была исключительной. В нашей школе впервые, наверное, в истории советской школы учителя сами выбрали директора. Татьяна Александровна Маркевич, в те годы ещё очень молодая, была исключительным педагогом и вокруг себя собрала команду единомышленников, которые создали такую удивительную атмосферу, в которую ты либо вливался, либо сразу уходил. И до сих пор это так. Это особое отношение к детям: внимание, терпение, понимание. У нас в школе невозможно сказать: я это на уроке объяснил, если ты не понял, не моя вина. Никто из коллег не поймёт такого. Наши дети всегда чувствуют, что они важны учителю, что на них не наплевать.

 

 

 

И я как объект (в далеком прошлом) такой педагогики не могу не согласиться со справедливостью слов опытной учительницы.

А вот и оценка «со стороны», не менее профессиональная – мнение «Учительской газеты»:

 

 

 

Татьяна Маркевич обладала своим особым стилем работы, тем порой невидимым, но ощущаемым, что обычно называют духом школьной жизни.

 

 

 

Рано или поздно вся эта вольница, всё это уважение к правам юных подшефных, должны были прийти в столкновение с канонами советской действительности, которые ужесточились после подавления «пражской весны» в 68-м...

Т. Маркевич (третья слева) с выпускниками 1961 года

В начале 70-х отец одной восьмиклассницы принял решение эмигрировать – репатриироваться на историческую родину. Дочка хотела ехать с ним, а вот её мать была против.

Возникла острая ситуация: некие люди пытались отловить девочку за пределами школы, чтобы насильно вернуть к матери. Та пряталась, жила у бабушки.

И вот как-то в кабинет директора школы по-хозяйски вошли два очень похожих друг на друга гражданина в одинаковых костюмах и сообщили: директору надлежит сейчас же вызвать с урока эту девочку, поскольку они должны вручить ей путёвку для незамедлительной отправки её в пионерлагерь «Артек». Но вместо покорного исполнения требования получили в ответ:

 

 

 

Вручайте путёвку или что там у вас за бумаги, где хотите – но только не в моём кабинете.

 

 

 

Попытки давить на Татьяну Александровну (даже прозвучало угрожающее: «Волчьего билета захотели?») успеха не возымели. И, возможно, всё бы сошло на нет, если бы отец девочки не поведал корреспонденту одного из западных «голосов» о мужественной директорше, фактически защитившей его дочку, которая лишь хотела реализовать своё законное право на переезд на историческую родину.

Прозвучавшее на следующий день по западному радио сообщение вызвало форменный переполох. В инстанциях потребовали наказать строптивицу.

И Татьяну Маркевич стали гнобить всеми возможными методами.

Конечно, были «проработки», вызовы «на ковёр», внушения на грани запугивания. А для начала нанесли удар по чувствительному месту: прихлопнули любимое детище директора – школьный музей. А ведь там были любовно собраны и продуманно расположены бесценные документы, старые фото, тетрадки, рисунки. Нашли предлог: в школе должен быть зубоврачебный кабинет, а другого места в здании не найти. После и стоматологию прикрыли…

Испытанное оружие бюрократии – всевозможные проверки. В ходе очередной объявили: у одной школьницы, находящейся по состоянии здоровья на домашнем обучении и передававшей через родных сделанные задания в школу на проверку, отсутствует одно (!) сочинение. Так это было или не так, отсутствовало ли оно или исчезло в ходе инспекции, никто, разумеется, разбираться не стал. Какие там доказательства? Человек, при котором стало возможным подобное ужасное нарушение, не может возглавлять школу!

Группа бывших её учеников написала письмо в её защиту. Их вызвали в горком, «пропесочили».

Мало вам? Не поняли?

Тогда ещё одно приглашение, в более высокий кабинет. Опять жёсткие нотации…

А Татьяну Александровну между тем с поста директора одной из ведущих московских школ сослали в ПТУ. Да не директором, а завучем и преподавателем литературы. Можно лишь позавидовать тогдашним пэтэушникам, получившим такого учителя словесности!

Но коллеги о ней не забыли. Спустя время Татьяну Маркевич пригласили преподавать русский и литературу в школу в Староконюшенном переулке. В дореволюционное время – престижная Медведниковская гимназия, сохранившая весьма высокие стандарты образования. Достаточно сказать, что из её стен вышли главный специалист по русскому языку, президент Института русского языка им. А.С. Пушкина Виталий Костомаров, артисты Ростислав Плятт и Вячеслав Шалевич.

Здесь Татьяна Александровна в свойственном ей стиле и преподавала до ухода на пенсию и… отъезда в небольшой домик в районе Плёса, в левитановские места.

На свои литературные заработки домик приобрел для неё старший сын.

Владимир Житомирский