Это было вечером выходного дня.
Ярик, как это обычно и бывало, вышел курить на лавочку у подъезда — благо первый этаж позволял выскочить на улицу в домашних штанах, мятой футболке и тапочках практически без затрат. Пожав руку возвращающемуся с работы соседу и обменявшись парой дежурных соседский фраз, Ярослав достал пачку из кармана.
Во дворе спального района Москвы жизнь шла своим чередом: кто-то возвращался домой с пакетами продуктов, мамы забирали детей со школьной продленки, компания пенсионерок вперевалочку прогуливалась по дворику в сопровождении пары йорков и скандальной кремовой чихуахуа.
Обведя взглядом привычную картину, Ярик закурил в глубокой задумчивости. Летнее солнце августа тихо опускалось к горизонту, небо окрасилось в сине-оранжевые оттенки.
— Романтично, — хмыкнул про себя Ярик, выпуская сизую струйку дыма.
Пошоркав ногой по асфальту в неясном жесте, Ярик снова затянулся. Блуждающий без цели взгляд плыл от дерева к дереву, спускался на прохожих и снова возвращался к оранжево-золотой полоске на небе. В принципе, на этом вечерний перекур (седьмой или восьмой за день, Ярослав точно не помнил) и закончился бы, если бы не одно «но».
«Но» именовалось Кириллом и вышло из-за угла дома, куда Ярик смотрел просто потому что куда-то надо смотреть, пока куришь в одиночестве. «Но» шло, судя по всему, с работы, и медленно, но верно приближалось к Ярику.
Ярослав ругнулся себе под нос и протянул руку с сигаретой к урне.
Кирилл был давним знакомым Ярика. Да чего уж — «знакомым»! Они знали друг друга почти с пелёнок. Ходили в один садик, затем — в один класс в школе. Лет до десяти часто зависали у Ярика дома.
Сейчас им обоим по двадцать пять лет, и двенадцать из них Ярослав и Кирилл друг с другом практически не разговаривали.
Так уж сложилось, что Ярослав всегда был на голову выше Кирилла, и дело не только в росте. Ярик был талантлив, кажется, во всем: хорошо учился, прекрасно играл в футбол, среди сверстников слыл уважаемым сорвиголовой. Да и внешностью природа его не обделила: ладно сложенный блондин с в меру брутальной мордашкой нравился практически всем девчонкам. Чего нельзя сказать о Кирилле.
Не то чтобы он был уродом, но на фоне темпераментного, прямолинейного и самоуверенного друга Кирилл абсолютно терялся для общества. Кучерявый, стеснительный, граничащий с ниже-среднего ростом Кирилл был пятым колесом в компании мальчишек, которую возглавлял его закадычный приятель. А еще веснушки. Веснушки на носу и щеках, за которые его стебали.
Все детство их общение сводилось к модели «ведущий-ведомый«, причем «ведомый« Кирилл всегда старался догнать Ярослава во всем, что бы тот ни делал. Справедливости ради надо сказать, что Ярик будто бы подогревался этим, и старался все делать лучше, быстрее, сильнее. Ему льстило то, как Кирилл смотрел на него с благоговением, а остальные мальчишки подогревали ощущение его превосходства. Черт, этот придурок даже на бокс пошел просто потому, что Ярослав стал им заниматься!
Впрочем, такая странная дружба всех устраивала. До поры до времени.
Начался пубертат.
Подростковый период не скупился на гормональные всплески и с особым рвением накалял атмосферу в мальчишеском обществе. Что поделать, такова природа: в какой-то момент она требует выстраивать иерархию. Щедро одаренные тестостероном и адреналином головы соревнуются друг с другом за место лидера «стаи», и те, кто не выдержал конкуренции, спускаются вниз по иерархической лестнице, пытаясь отвоевать себе если не первое место, то хотя бы не последнее.
С дружбой Ярослава и Кирилла природа сыграла злую шутку, раскидав их по диаметрально противоположным позициям. Ярослав стал королем двора, а Кирилл…
Кирилл заметил замешкавшегося Ярика и сам сбавил скорость.
И чего он застрял? Как дурак, с застывшей рукой над мусоркой. Полсигареты уже ветер скурил.
Отводит взгляд.
Правильно, придурок, смотри под ноги. Не смей поднимать на меня свои тупые глаза.
Ярик нервно затянулся.
А чего разволновался-то? Подумаешь, ботан идет.
Пару раз в неделю они точно пересекаются во дворе. Сложно избежать этого, если живете в одном подъезде.
И почему-то некомфортно. Ярик почувствовал, как каждая мышца его тела застыла в выжидательном напряжении.
Кирилл достал из кармана телефон и потыкал несколько раз в экран, совсем сбавляя скорость. Ярослав ухмыльнулся.
Делает вид, что чем-то занят, чтобы потянуть время и избежать лобового столкновения.
А вот хрен ему!
Зачем это все самому Ярику, парень так и не понял. Но с каким-то хищным удовольствием наблюдал за тем, как друг детства мнется в паре десятков метров от подъезда, не решаясь подойти ближе. То в телефон залипнет, то вдруг бесцельно оглянется вокруг. Беглый взгляд, мазнувший по силуэту Ярика — проверка, не исчезла ли опасность — и снова ковыряние в телефоне.
Ярослав затушил сигарету об урну, не глядя бросил бычок и, не отрывая взгляда от своей цели, закурил еще одну.
Подойдет? Осмелится? Или так и будет стоять там до ночи?
Что ж, у них много времени в запасе. В кармане как раз завалялась еще одна пачка.
Если бы Ярик не был так сосредоточен на этой игре терпения, он бы точно задал вопрос:
— Эй, какого черта?
Нет, правда, чем он занимается? Зачем ему вот эти гляделки у подъезда? Чего он вообще хочет добиться?
Откуда в нем снова проснулась желание задирать ботаника из школы? И почему он вообще ему так интересен?
Кирилл облокотился о дерево и, судя по движению большого пальца, скроллил ленту.
Чертов задрот, он действительно собрался стоять так до победного?
Размечтался.
Терпкий дым наполнил легкие и вылетел наружу тусклым облачком, растворяясь в вечернем воздухе. Оранжевая полоса на горизонте в пробелах домов стала концентрированнее, а противоположный край неба окрасился в сумеречно-синий.
Кирилл в красном худи с закатанными рукавами, джинсах и рюкзаком на одной лямке. Все с теми же веснушками. И все такой же придурок.
Невольно челюсти сжались сильнее. Еще чуть-чуть, и зубы начнут перетирать друг друга.
Он жутко бесит. Бесит настолько, что уже самому захотелось подойти к нему и врезать с размаху. Как в старые добрые.
О, нет, Ярик не был отпетым хулиганом. Просто были такие моменты, когда надо было преподать кому-то хороший урок.
Пару таких уроков и Кирилл получал. Наверное, потому и мялся, не решаясь зайти в подъезд.
Вдалеке раскаркались вороны. В ход пошла третья сигарета.
Они стояли друг напротив друга. Ярослав — у подъезда, Кирилл — под деревом. Повернутые друг к другу. Один смотрит не моргая, второй прячет взгляд в телефоне.
Подкачался, — отметил про себя Ярик, делая очередную затяжку. Горло начало саднить от такого обилия дыма. — Неужто взялся за что-то помимо книг?
И правда, если сравнивать того школьного ботаника в дурацком костюме, в очках из семидесятых, с кривыми зубами и заиканием, то разница с этим стильно одетым и похорошевшим вариантом колоссальна.
Но это все еще тот же самый ссыкунишка Кирилл, — подумал про себя Ярик. — Прикольно, конечно, что он хоть на человека стал похож, однако его сути это не меняет.
Что в это время думал Кирилл — неизвестно. Хотя, судя по тому, что его брошенные на оппонента взгляды стали не такими короткими, а брови свелись к центру, ожидание начало раздражать и его.
— Ну же! — одними губами позвал Ярик. — Осмелишься?!
И вместо того, чтобы отвести взгляд в сторону, Кирилл вперил его в Ярослава. Упрямо, исподлобья. Как жертва, загнанная в угол, у которой не осталось иного выхода, кроме сражения насмерть.
Отлично. Просто отлично. Рискни, и я тебя по стенке размажу.
Снова опустил взгляд. Так и знал. Ссыкло.
— Привет.
Так, это было… неожиданно. Настолько, что Ярослав даже перестал втягивать в себя дым, застыв с сигаретой во рту.
Да, это определенно сказал Кирилл. Он с ним поздоровался. Надо что-то ответить. Желательно поязвительнее.
— И тебе.
И тебе! И тебе, блин!
Зубы все-таки заскрежетали то ли от досады за собственную оплошность, то ли от злости. Чертов засранец, заговорил-таки! Однако все еще ссытся, стоит у того же дерева.
Молчание.
— Как жизнь? — Ярик вынул сигарету изо рта.
Придурок, умнее ничего не мог придумать?
Кирилл дернул плечами.
— Ничего, вроде бы. А твоя?
— Тоже ничего.
Снова молчание. Третья сигарета полетела в урну. От чувства напряженности Ярослав засунул руки в карманы. Мимо прошла соседка, с которой он не глядя поздоровался.
Кирилл… изменился. За все то время, что они не общались, перемен произошло немало, Ярослав это прекрасно понимал. Они же не школьники с пубертатом в области паха и комплексами в бошках. К горлу подкатил ком гнева от ощущения, будто он теряет контроль над ситуацией.
Кирилл залез рукой в карман и достал сигареты — кажется, винстон — и прикрыл огонек зажигалки рукой. Чик. Чик. Чик-чик.
Не думая, Ярик вытянул вперед руку. Кирилл, зажав сигарету губами, молча уставился на протянутую зажигалку.
И все же подошел и забрал ее из рук Ярослава, не касаясь пальцев.
— Давно куришь? — спокойно спросил тот, и Кирилл снова прикрыл пламя рукой. Чик.
— Пару лет. С последнего курса универа, — затянулся и вернул. Ярик забрал ее также, как и Кирилл — не касаясь. — Дурацкая привычка.
Оба непроизвольно хмыкнули. Кирилл посмотрел собеседнику в глаза, а после — опустил, оценивая носки кроссовок. Потоптался на месте. Поднял взгляд обратно.
Ярослав прислушался к своим ощущениям. Подростковый всплеск тестостерона с беспричинным желанием унизить и размазать ботана унялся, оставляя тихую задумчивость и чувство дискомфорта от непонимания собственных эмоций.
Какого черта, Ярик?
— Ярик?
Тот дернулся.
— А?
Кирилл поджал губы, скосив взгляд в сторону. Нервно стряхнул пепел.
— Ты… за что-то на меня сердишься?
— Чего? — Ярослав надменно усмехнулся. — С чего бы мне на тебя сердиться?
— Не знаю, — пожал плечами. — Но как будто сердишься. Я что-то не так сделал? Или сказал что-нибудь не то? В любом случае, я не хотел тебя оби…
— Заткнись, а? — перебил Ярик и раздраженно повел плечами. — Мне не за что на тебя сердиться. Что ты мне мог сделать? Мы не общались больше десяти лет, а в школе ты был таким заморышем, что и при желании ничего не сказал бы.
На слове «заморыш» Кирилл дернулся, это было сильно заметно — как будто под дых дали.
Кирилл докурил в молчании, так и не посмотрев больше Ярику в глаза, после чего аккуратно затушил сигарету о край урны и выкинул окурок.
— Ну, пока.
— Я не злюсь на тебя, — отозвался Ярослав, игнорируя прощание. Кирилл остановился перед дверью в подъезд. — Просто ты меня раздражаешь.
Снова повисло молчание. Само собой, Кирилл спросил:
— Почему?
— А я откуда знаю? Просто раздражаешь. Все время раздражал, а сейчас так вообще бесишь, — Ярик повернулся лицом к нему. — Черт, я не знаю, но ты прямо-таки ходячий раздражитель. Извини, что говорю это, но почему я должен об этом молчать?
Снова молчание и взгляд глаза в глаза. Из подъезда вышел сутулый дедок с третьего этажа и, не здороваясь, прошел мимо. Кирилл тихо пробубнил приветствие, однако взгляд от Ярика не отвел.
— Прости, — сказал он, когда сосед отошел на достаточное расстояние. Ярослав плотнее сжал челюсти. — Все равно не понимаю, чем я тебя так бешу. Докучать я тебе не хотел и не собираюсь, но ты сам пилил меня взглядом, вот и подумал, что ты хочешь мне что-то сказать. Извини, больше не побеспо…
— Да ты можешь прекратить извиняться?!
Дыхание у Ярослава сбилось. Кирилл дернулся, опять не понимая, что он сделал не так. Вроде бы и прощения попросил, и принял тот факт, что общаться с ним не хотят, и уже собрался уйти, а Ярослав снова завелся с полоборота: стоит, челюсти сжимает, смотрит так, что вот-вот сорвется. Кирилл рефлекторно потер большим пальцем костяшки кулака; тело помнит, что Ярослав бьет мало, но больно, и не дает дать сдачи. Хотя дело в изначальной разнице сил. Кирилл меньше, да и с его комплекцией тягаться с профессиональным спортсменом — дурацкая затея.
Но, с другой стороны, кто ему давал выбор?
А Ярослав действительно завелся:
— Только и можешь, что сопли жевать! «Ярик, прости», «Ярик, извини»! Как можно быть такой размазней, а? Ты хоть раз ответишь по-человечески?!
— Да что ты от меня услышать хочешь?!
— Что-то, помимо чертовых извинений! Хоть раз бы сказал: Ярик, катись к черту!
— Зачем? Спровоцировать, чтобы ты меня избил?
— Аргх! — Ярослав всплеснул руками в бессильной злобе. — Вот это и бесит. Ты никогда не можешь ответить.
Кирилл сам почувствовал, как что-то закипает в груди. Не свойственное его характеру чувство пугало и восхищало одновременно. Испытывал ли он что-то подобное ранее? Возможно, но точно не в отношении бывшего друга детства. Самые первые его чувства к Ярославу были восхищением и уважением, желанием быть похожим на него. Позже добавилось благоговение, а в средних классах — страх. Но злость? Нет, злости не было.
А сейчас она есть.
И костяшки на руках зазудели.
— Ты, ты просто!.. — Ярик попытался найти слова в потоке раздражения, но не вышло, и парень просто обреченно выдохнул, ссутулившись.
Ладно, пора заканчивать этот цирк.
Ярослав двинулся к подъездной двери с мыслью о том, что нужно зайти домой и хорошо поотжиматься, дабы направить гормональный взрыв в правильное и полезное русло, однако…
— Еще шаг, Ярик, и я тебе всеку. Ей-богу. Знаю, что ты меня повалишь и отпинаешь, но один раз вмазать по твоей роже времени хватит.
Ярослав даже не сразу понял, что это угроза. Ему вообще мало кто угрожал, а те, кто позволял себе такое, обычно без помощи не вставали. Это было давно, конечно же. В двадцать пять нет ни мотивов, ни времени бестолку махать кулаками.
Но тут — ситуация. Ботан глядя ему в глаза бросает вызов. Причем — что самое интересное — осознает свое стопроцентное поражение, но готов рискнуть только для того, чтобы задеть противника хотя бы раз.
Или это страх? Он так боится, что начинает угрожать?
Если это страх, — подумал Ярослав, окидывая оппонента взглядом, — то очень хорошо скрываемый. Выглядит уверенным, хоть ручонка-то и подрагивает. Идиот.
Однако запал Ярика уже прошел. Как-то не синхронизировались их циклы прилива злости.
Но, может, подыграть?..
Ярослав двинулся вперед. Вальяжно, засунув руки в карманы. Кирилл напряженно переглотнул.
— Без шуток. Я тебя ударю.
— Валяй.
Потребовалось всего четыре шага, и цель достигнута.
Их разделял десяток сантиметров.
— Будешь бить? Или передумал? Ты же сказал, что времени хватит.
Ярослав по-прежнему на голову выше. И эта издевка в его тоне — он на сто процентов уверен в себе. Такому кабану от удара в челюсть мало что будет. Зато Кирилл в самом проигрышном положении. Хотя, если извернуться и открыть подъезд, а потом рвануть по лестнице…
Уы-ы-ы. Дверь со скрипом открылась.
— Эй, молодежь! Не поможете?
Игорь Степаныч, дедушка Ярослава, скрючился над тележкой на колесиках. Щуплый и притоптанный старостью, с паркинсонизмом правой руки, левой он тащил набитую тележку ровно до трех ступенек у подъезда, начисто игнорируя пандус. Да и если честно, пандус этот совсем бесполезный — попробуй им воспользоваться и рискни либо перевернуть поклажу, либо и вовсе полететь вместе с ней кубарем.
Ярик дернулся навстречу, забыв о том, что происходило несколькими секундами ранее, но его опередили. Кирилл со всей своей природной вежливостью и почти детским наивным обаянием взял одной рукой тележку, второй — помог спуститься старику.
— Вот спасибо! — сердечно поблагодарил Игорь Степаныч, пожимая дрожащей ладонью руку улыбающемуся Кириллу. — Ой, как вырос-то, Кирюша! Совсем хлопчиком завидным стал. Невеста-то есть?
Кирилл стеснительно отшутился, и старик, как и положено всем людям в его возрасте, принялся вспоминать, какой была его юность, параллельно расхваливая юношу.
Ярик молча смотрел на их общение.
— Ну, пошел я. А то Ирина Павловна совсем заждалась! Мы с ней, — заискивающим голосом поведал Игорь Степаныч, — вместе договорились в поликлинику пойти. Она — к кардиологу, а я — к хирургу. Такие вот свидания в семьдесят шесть лет!
Кирилл снова пошутил, на этот раз о том, что Игорь Степаныч прибедняется и сам он еще «ого-го!».
— Ярь, а Ярь! — обратился тот к внуку. — Ты чего друга у дверей держишь? Чай хоть предложи, бестолочь! И бросай уже эти свои сигареты, все легкие выкуришь!
И пошел мимо молодых людей, волоча поскрипывающую тележку в клеточку. Те какое-то время провожали его взглядом в полном молчании.
Ярик повернул голову к Кириллу. Тот настороженно встретил взгляд.
— Ну что, «друг», — процедил Ярослав, — чай будешь, или все-таки драться собрался?
— Я…
— Черт с тобой. Про чай я просто так спросил. Заходи. Не держи меня за урода, не собираюсь я тебя бить в подъезде!
Кирилл еще немного потоптался на месте, но все же прошел в открытую для него дверь. Ярослав мрачно зашел следом.
На лестничной клетке Кирилл вызвал лифт. Судя по звуку, ехал он с последнего этажа.
Ярик привалился плечом к стене и ухмыльнулся.
— Ты всерьез собирался меня ударить?
— Да.
— Почему? Страшно было?
— И это тоже.
— А что еще?
— Ты меня разозлил, — тихо ответил Кирилл, стоя лицом к лифту. — Не знаю, захотелось. Тебе это так важно?
Ярослав пожал плечами. За дверьми щелкнуло, и через секунду лифт открылся.
Кирилл молча зашел внутрь и нажал свой этаж, когда перед его носом возник сосед.
— Ты впервые мне как-то ответил. Растешь.
Они смотрели друг другу в глаза до самого последнего момента, пока двери лифта не сомкнулись. Оба испытывали странную смесь эмоций; один — радость от своеобразной похвалы и давящее смущение от всего произошедшего, второй — непонятное удовлетворение и азарт.
Ярослав покрутил в руках ключи. Последний оборот в скважине пришелся на характерный щелчок лифтовых механизмов — тот прибыл на нужный этаж.
У обоих — спокойствие на душе. Как будто старый зацементированный конфликт, зудящий под лопатками, наконец-то начал движение к своей развязке. То, что столько лет неприятно чесалось, сковывало и мешало, зашевелилось. С трещинами, кусками обваливаясь — как старая стена. А за этой стеной — свобода от тех давящих чувств, которые тянутся из детства.
Что ж, — подумал Ярик. — Еще пара таких «перекуров», и мы либо подеремся, либо попьем чай. Хотя, скорее, и то, и другое.
На том и порешили. Зайдя домой, и Кирилл, и Ярик улыбались.
Наталья Кирюхина
