Читать Часть 1. Бывшая прачка – пассия королей и светлейшего князя
Высочайшим повелением Софье Витт было поручено повлиять на развитие ситуации в Польше в нужном для Петербурга плане.
И она знала, как действовать, отправившись в Яссы, куда должен был прибыть один из влиятельнейших и богатейших представителей польской знати граф Станислав-Феликс Потоцкий.
Конечно, новоявленная миледи справилась с тайной миссией.
Очарованный её прелестями Потоцкий, не без её рекомендаций, нашёптанных в альковном антураже, примкнул к так называемой Тарговицкой конфедерации – поддерживаемому Россией союзу видных польских магнатов. Даже возглавил его.
И в пику польскому сейму этот союз не замедлил обратиться за всесторонней помощью к царскому правительству. Это, собственно, и планировалось в Петербурге. И поручалось добиться полномочной посланнице – любыми доступными её средствами.
Станислав Потоцкий
В итоге развитие событий привело к новому разделу Речи Посполитой, фактической утрате ею независимости.
Мимоходом добавим: будучи вхожа в петербургские коридоры власти, наша фанариотка записала «в свой актив» ещё одного венценосца, правда будущего, – Александра Павловича, впоследствии императора Александра I.
Что же касается нынешней встречи с Потоцким, то, похоже, если бы перед Софьей была поставлена противоположная задача, она бы добилась и этого: польский граф попросту потерял голову от гречанки.
И здесь начинается новая глава в биографии Софьи Витт. Точнее, уже де Витт. По просьбе Потёмкина австрийский император присвоил её супругу, уже херсонскому коменданту, титул графа Священной Римской империи.
Так что его беспутная супруга стала графиней, «госпожой де Витт».
Ее прежний «галант» князь Потёмкин умел быть не только благодарным, но и отличался завидным здравомыслием. Он с пониманием отнесся к возникшей ситуации. Человек многоопытный, светлейший сознавал, что удержать обожаемую фанариотку от новых эскапад, в которые она пустилась, не в силах даже он.
Тем более что у него появились серьёзные проблемы, связанные с его отношениями с императрицей: для той он давно уже перестал быть «другом сердечным», а стал просто другом и советчиком. Хотя уже и не всегда: его увлечению опасным «греческим проектом» (явно вдохновлённым нашей героиней) императрица положила конец, заключив мир с турками.
Григорий Потёмкин
Добрым другом князь до конца останется и для благодарной ему Софьи, не забывшей всего сделанного им для неё. Ко всему прочему, благодаря его щедрости, она стала владелицей поместий на крымском побережье, в том числе и впоследствии знаменитой Массандры – селения площадью восемьсот десятин.
Жить же Потёмкину оставалось недолго: он скончался при не совсем ясных обстоятельствах в 1791 году.
Между тем роман ясновельможного пана и мадам де Витт, которая держала себя так, словно графиней была с рождения, развивается стремительно. Судя по всему, и она всерьёз увлеклась Потоцким.
У каждого из этой пары одинаковая проблема. Граф женат, и его супруга Юзефина-Амалия Мнишек-Потоцкая (известная своими многочисленными связями и детьми от своих «галантов») наотрез отказывается дать ему развод.
Всё ещё надеется на возвращение непутевой и любвеобильной супруги херсонский комендант, также не соглашающийся на расторжение брака. Бесконечные переговоры Потоцкого с де Виттом, в ходе которых он предлагает супругу Софьи всё более высокую компенсацию за его согласие, в итоге завершаются к удовлетворению сторон.
Софья обретает свободу, а новоиспечённый граф – гигантскую сумму в два миллиона злотых.
Юзефина-Амалия оказалась менее сговорчивой, хотя и видела, что у её мужа фактическая новая семья – Софья родила ему сына.
Упорство графини Потоцкой нашло поддержку у самой Екатерины, в своё время увенчавшей её титулом «статской дамы» и выступавшей за формальное соблюдение приличий.
И, лишь утратив эту поддержку в связи с кончиной императрицы, в 1798 году Мнишек-Потоцкая развод дала.
Юзефина-Амалия Мнишек-Потоцкая
Возможно разрыв этого, хотя и весьма свободного, брака сказался на её здоровье. Спустя несколько месяцев 46-летняя Юзефина-Амалия неожиданно скоропостижно скончалась.
Пара смогла, наконец, обвенчаться, и Софья стала графиней Потоцкой.
Польский граф был на седьмом небе от счастья. Шумные празднества, пышные балы, грандиозные пиры, путешествия – такой сделал повседневную жизнь для своей дамы сердца Станислав-Феликс Потоцкий.
У них рождаются ещё дети. После первенца Александра на свет в 1800 году появится Мечислав, в 1805-м – Болеслав, а в промежутке, в 1801-м и 1802-м дочери – Софья и Ольга.
Софья Потоцкая
К моменту рождения второй дочери оказался готов удивительный подарок, которым граф, похоже, попытался затмить презенты, сделанные Софье Потёмкиным. Речь идет о непревзойденном по красоте уникальном парке, о котором говорилось в прошлой главке.
Чуду ландшафтного искусства было дано имя той, кому он был предназначен: парк был назван «Софиевкой». Тем самым граф превзошёл Потёмкина, который всё же не рискнул дать имя возлюбленной городу, который он возвел по её прихоти.
Парк «Софиевка», подарок графа
Нельзя сказать, что за делами амурными граф вовсе забросил собственные дела. Вынужденный в силу перипетий польской политики покинуть страну и обосноваться в городе Тульчине, он в своё время обратился к Екатерине Великой с почтительной просьбой дозволить ему послужить России.
Получив высочайшее согласие, он довольно быстро достигает высокого звания генерал-аншефа. Увлекшись карьерой, слишком поздно понял, что нельзя было ни на час отвлекаться от своей новой супруги.
Софья не обошла вниманием, причем отнюдь не материнским, сына Потоцкого от прежнего брака по имени Ежи (Юрий). За дебоши и скандальные похождения сам Павел I изгнал этого 22-летнего офицера из Петербурга.
Так пасынок 38-летней Софьи обосновался в доме отца и приёмной матери.
Ежи Потоцкий
Жуир и повеса, не отягощённый моральными нормами, Ежи в отсутствие Потоцкого-старшего быстро нашёл дорогу в спальню любвеобильной мачехи, дверь в которую, фигурально выражаясь, была приоткрыта.
Инцест мог бы оставаться тайной и дальше, если бы однажды граф не вернулся домой в неурочное время, чтобы увидеть непереносимое. В одночасье рухнул его мир, который он, преодолевая все препоны, создавал годами, чтобы поместить в его центр любимую им женщину.
Потоцкий-старший попросту повернулся и вышел.
Станислав Потоцкий ещё не знает, что сын Ежи (слева) в будущем разрушит его жизнь
Граф жил уединенно вплоть до самой своей смерти в 1805 году. При этом биографы полагают, что за несколько месяцев до ухода из жизни он стал дедом: появление на свет у Софьи сына в том же году связывают уже с Ежи Потоцким.
Ведь Станислав Потоцкий давным-давно не желал видеть ни сына, ни Софьи, которой отказал в словах прощания даже на смертном одре. Кончину приблизили доходившие до него слухи о форменных оргиях, которые устраивала его законная супруга со своим пасынком и его приятелями.
Возможно, перед смертью Потоцкий вспоминал, как они с его молодой женой когда-то беззаботно катались на лодке по искусственной подземной реке в «Софиевке», которую он в шутку назвал Стиксом.
Теперь ему предстояло пересечь эту реку по пути в царство мёртвых.
С того момента, когда Потоцкий-старший удалился из своего поместья, «в Тульчине началось форменное безумие. Мачеха в объятиях пасынка была царицей в толпе шулеров и сорвиголов, стекавшихся сюда чуть ли не из целой Европы», свидетельствует историк.
Прожигатель жизни и кутила, Ежи был ко всему прочему ещё и азартным игроком. Проиграв унаследованное гигантское состояние, он решил переселиться в Париж, перейдя на содержание все ещё состоятельной Софьи. Она со своим молодым «галантом» не поехала, но исправно переводила ему деньги, которые он столь же исправно проматывал.
Разорить графиню он не успел: сказалось подорванное бесшабашным образом жизни здоровье, и он последовал за отцом спустя четыре года после его смерти.
Софья же после отъезда из Тульчина своего беспутного дружка, словно желая проверить, сохранилась ли её власть над менее прекрасной половиной человечества, вновь едет в Петербург.
Князья, графы, учёные мужи, иностранные дипломаты, как и прежде, ищут расположения сохранившей притягательность Витт-Потоцкой. И обычно находят его. Словно утвердившись в своем женском могуществе, она отходит от дел, амурных, разумеется.
Теперь в этой матроне, с явным опозданием вспомнившей о воспитании детей и с увлечением занимающейся благотворительностью, трудно было узнать Анжелику, миледи или Мессалину, которым её можно было уподобить.
Софья Потоцкая в конце жизненного пути
Тяжелая и мучительная болезнь, от которой и сегодня мало кого излечивают, в 1822 году унесла эту удивительную женщину.
Не одно десятилетие во всех европейских столицах её признавали бесспорной первой красавицей. Её блеск слепил и обжигал. К её ногам бросали сердца и состояния. Ради неё были готовы жертвовать репутацией, а порой и собственной жизнью высшие сановники, государственные мужи, носители самых звонких фамилий. Но ради неё был и возведен крупный город, разбит грандиозный ландшафтный парк…
И пусть сегодняшние специалисты по поведению и ученые-химики будут холодно рассуждать о действующих на подсознательном уровне феромонах и аттрактантах, факт остается фактом: Софью безоговорочно признавали самой притягательной и обаятельной женщиной своего времени.
…Софьи Потоцкой не стало, но – Софья Потоцкая продолжала жить.
Одной из двух её дочерей, носившей имя и фамилию матери, будет уготовано внести, – без особых усилий с её стороны,– заметный вклад в русскую поэзию.
Но это тема отдельного разговора…
Владимир Житомирский
