На этот год пришлось два ключевых события, связанных с долго терзавшим российский спорт допинговым кризисом. Это и его пик в виде проведенной сборной России под нейтральным флагом и в сильно урезанном составе Олимпиады, и, кажется, его более или менее счастливый финал, связанный с решением Всемирного антидопингового агентства (WADA) вернуть полноценный статус РУСАДА (Российскому антидопинговому агентству). “Ъ” решил посмотреть, какой ущерб нанес отечественному спорту самый главный в его истории кризис за те два с половиной года, что он продолжался.
Самый бросающийся в глаза ущерб, понесенный Россией из-за допингового кризиса, касается, разумеется, ее выступлений на двух главных для любой страны спортивных состязаниях. Этих состязаний на период кризиса пришлось два — летняя Олимпиада в Рио-де-Жанейро в августе 2016 года и зимняя Олимпиада в Пхёнчхане в феврале 2018-го. На обеих российская команда установила собственные антирекорды. В Рио она, как в Лондоне в 2012 году, финишировала на четвертом месте в медальном зачете (до нынешнего десятилетия она из тройки не выпадала), а если брать количество и качество взятых призовых мест, ее бразильские показатели были даже чуть хуже британских. В Пхёнчхане формально вообще случилась катастрофа. До этого позором российского спорта считалась Олимпиада в Ванкувере 2010 года: на ней его представители не сумели проникнуть хотя бы в топ-десятку медального зачета, завоевав лишь три золота. В Южной Корее сборная России ограничилась двумя высшими наградами и упала еще на две ступеньки ниже по сравнению с Канадой — на 13-ю позицию. Между тем нетрудно предположить, что, не разразись кризис, итоги этих Олимпиад были бы гораздо более приятными для российской команды, а может быть, даже близкими к триумфальным.
Как нарастали допинговые проблемы России
Летом 2016 года к России формально еще не было применено никаких санкций. Но фактически они были. Международный олимпийский комитет отдал допуск ее спортсменов к Олимпиаде на откуп международным федерациям, которые пропускали кандидатов на участие через собственные фильтры. Их не прошел целый взвод тех, кто обязан был рассчитывать в Рио на медали, в том числе золотые. Главной жертвой чисток была, разумеется, дисквалифицированная к тому моменту легкая атлетика, которая в Бразилию смогла делегировать лишь одну спортсменку — прыгунью в длину Дарью Клишину. При этом не попавшие туда прыгунья в высоту Мария Ласицкене (тогда она носила фамилию Кучина), прыгунья с шестом Елена Исинбаева, барьерист Сергей Шубенков были бы фаворитами своих состязаний. Та же судьба, что и легкоатлетов, постигла и штангистов. И среди них были потенциальные фавориты — скажем, супертяжи Татьяна Каширина и Руслан Албегов. В других видах россиян выбивали точечно. Но список выбитых получился впечатляющим: несколько сильных гребцов, велосипедистов, пловцов.
Надо учитывать еще один нюанс. Ряд спортсменов, «забаненных» федерациями, прорвались на Олимпиаду через Спортивный арбитражный суд (CAS). Но тяжба сорвала им подготовку к соревнованиям. И версия насчет того, что, не будь этих проблем, пловчиха Юлия Ефимова выиграла бы в Рио не два серебра, а два золота, не кажется натянутой. Как и версия насчет того, что в целом Россия из-за чисток упустила столько побед, что их хватило бы, пусть не с лихвой, чтобы по крайней мере сбросить с третьей строчки медального зачета китайцев: у них было на семь золотых наград больше.
История с Пхёнчханом вышла еще жестче. Юридически сборная России, попав под санкции МОК после проведенного им расследования, туда вообще не ездила, а ездила под нейтральным флагом, без права использования российской символики сборная OAR — «Олимпийских атлетов из России». И отправились туда только те спортсмены, кому головная спортивная структура направила приглашения, не сомневаясь в «чистоте» адресатов. Актуальное для бразильской Олимпиады определение «отфильтрованный» к этому составу не очень подходило. Больше подходило определение «радикально секвестированный». А под «секвестирование» угодила куча лидеров, в том числе или никогда не сталкивавшихся с конкретными допинговыми претензиями, или уже давно отбывших дисквалификации.
Из них можно было скроить целую отдельную команду, которая была бы в состоянии биться, ну, не за место в топ-тройке, но где-то рядышком с ней. Лыжник Сергей Устюгов за год до Олимпиады царил на чемпионате мира в Лахти. Конькобежцы Павел Кулижников и Денис Юсков редко кому-нибудь проигрывали в предолимпийском и олимпийском сезонах на дистанциях 500 м, 1000 м и 1500 м. Главный гений в истории шорт-трека Виктор Ан, конечно, вряд ли повторил бы на первой родине сочинский трюк 2014 года с тремя золотыми наградами, но чего-то значительного от него ждать стоило. Как и от биатлониста Антона Шипулина, от скелетонистов Александра Третьякова и Елены Никитиной, пары фигуристов Ксения Столбова—Федор Климов.
Безжалостный «секвестр» МОК лишил маскировавшуюся под латинской аббревиатурой сборную России пары вернейших золотых медалей (к примеру, учитывая развитие событий в мужской лыжной эстафете, чтобы обогнать норвежцев, российской команде хватило бы Устюгова и в его не самом идеальном состоянии) и еще полудюжины таких, что, возьми она их, никто бы не удивился. До первой тройки медального зачета, которую замкнули с 11 победами канадцы, россияне вряд ли дотянулись бы, но наверняка были бы где-то неподалеку от нее.
Ключевые события российского допингового скандала
После начала российского допингового скандала внимание МОК на первых порах было сконцентрировано на возможных нарушениях, допущенных на зимней Олимпиаде в Сочи в 2014 году. Однако позже, реагируя на заявления о том, что действие институциональной допинг-системы не ограничивалось сочинскими Играми, он решил также перепроверить пробы с трех предыдущих Олимпиад — пекинской 2008 года, ванкуверской 2010-го и лондонской 2012-го. Медальные потери, которые понесли российские спортсмены в результате перепроверок, оказались весьма впечатляющими.
Повторные тесты выявили, что в Пекине сразу 14 российских призеров нарушили антидопинговые правила. В общей сложности в Пекине владельцев сменили 50 медалей. То есть российский вклад в скандальные истории составил около трети.
Большинство нарушений — шесть — на счету российских легкоатлетов. Самая крупная потеря — золото в женской эстафете 4х100 м — случилась после уличения в применении допинга одной из участниц команды, Юлии Чермошанской. Также были отозваны серебряные медали в женской эстафете 4х400 м (тест провалили Анастасия Капачинская и Татьяна Фролова), а у олимпийской чемпионки Афин 2004 года, многократной чемпионки мира Татьяны Лебедевой отняли сразу две серебряные награды, полученные в прыжках в длину и в тройном прыжке. На втором месте в «допинг-рейтинге» расположились российские тяжелоатлеты, потерявшие четыре медали — три бронзы и одно серебро. Заметной стала и дисквалификация борца греко-римского стиля Хасана Бароева. После его триумфа в Афинах российскому супертяжу прочили лавры преемника великого Александра Карелина. Однако в Пекине Бароев был лишь вторым, да и то, как оказалось, не без помощи запрещенных препаратов.
Примечательно, однако, что на положении России в общем медальном зачете отзыв столь значительного количества медалей никак не сказался. Больше того, если первоначально на счету российской команды было 23 золота (третье общекомандное место), то после всех перепроверок золотых медалей стало 24: из-за дисквалификаций соперников россиян в копилку сборной добавились золотые награды. В борьбе золото присудили тяжеловесу Бахтияру Ахмедову, а в тяжелой атлетике чемпионкой была объявлена Оксана Сливенко (до 69 кг).
Сборной России удалось сохранить третье место в медальном зачете и после перепроверки проб, взятых в Лондоне и выявивших, что еще 14 россиян из числа призеров употребляли запрещенные препараты. Но тут потери все равно были гораздо более ощутимыми.
Так, золотых наград, которых за сборной по итогам Олимпиады числилось 24, лишились сразу четверо российских спортсменов — метательница молота Татьяна Лысенко, бегунья на 3000 м с препятствиями Юлия Зарипова, победительница забега на 800 м Мария Савинова, а также Сергей Кирдяпкин, первенствовавший в спортивной ходьбе на 50 км. А в общей сложности по итогам перепроверок в нарушении антидопинговых правил были уличены восемь российских легкоатлетов. На втором месте по традиции расположились тяжелоатлеты, лишенные четырех серебряных медалей.
Столь неутешительные результаты перепроверок проб, взятых в Пекине и Лондоне, предполагали, что и более детальное изучение материала, взятого на зимней Олимпиаде в Ванкувере, ничем не порадует российских спортсменов. Но нет, там все было чисто. Впрочем, именно это дало повод утверждать, что допинг в России был действительно широко распространен. Ведь ванкуверские Игры стали худшими в истории российского спорта. Из этого делался вывод о том, что без допинга россияне выигрывать не способны.
Косвенное подтверждение таких заявлений появилось после перепроверки проб, взятых в Сочи в 2014 году. МОК отозвал 13 медалей, полученных россиянами на домашней Олимпиаде, допинговые претензии возникли к 43 россиянам, участвовавшим в ней. Впрочем, как постановил Спортивный арбитражный суд, куда некоторые спортсмены обратились с исками, не во всех случаях это было сделано с достаточными на то основаниями. В результате девять медалей России вернули. Еще четыре — два золота, добытых в бобслее экипажами под управлением Александра Зубкова, и два серебра, завоеванных биатлонистками,— отстоять не удалось. Несмотря на это, сборная России сохранила первое место в командном зачете сочинской Олимпиады. Правда, ее позиция на данный момент довольно шаткая. Ведь до сих пор не поставлена точка в деле Евгения Устюгова, который помог российской эстафетной команде завоевать золото в биатлоне. Если его вина в нарушении антидопингового регламента будет доказана, то у России останется только десять золотых медалей. В таком случае на первое место поднимется Норвегия, второй станет Канада, а Россия будет только третьей. И полным триумфом, как принято сейчас, считать домашнюю Олимпиаду будет уже непросто.
Летом этого года едва ли не в главную интригу, связанную с отечественными зимними видами, превратилась интрига с Антоном Шипулиным. Лидер биатлонной сборной, популярнейший спортсмен никак не мог определиться со своим будущим — с тем, надо ли продолжать бегать или уже закончить карьеру. Интрига была убита в самом конце декабря: Шипулин, говоривший о том, что решил пропустить начало сезона, а потом вернуться в биатлон, если у него будет достаточно энергии и мотивации, чтобы продолжать, объявил о том, что возвращаться не будет.
Антону Шипулину 31 год, не так уж много по меркам его вида спорта, чтобы испытывать настолько явные сомнения в своей форме. Норвежец Уле Эйнар Бьорндален, закончивший на пятом десятке, конечно, исключение из правил, но до 35 «доживают» многие ведущие спортсмены, сохраняющие в этом возрасте достаточную свежесть.
А среди версий, почему Шипулин, которому в роли российского биатлонного фронтмена вроде бы по-прежнему не было альтернативы, вдруг почувствовал такую усталость от спорта, доминировала версия «ментальная». Версия, что усталость была скорее психологической, нежели физической.
С одной стороны, карьера Антона Шипулина была славной — с кучей призов, признанием сильнейшим спортсменом страны. С другой, в ней имелся странный, учитывая его уровень, пробел. Шипулин, герой «золотой» сочинской эстафеты, за десять лет во взрослом биатлоне ни разу не выиграл личную гонку на топ-турнире — чемпионате мира или Олимпиаде. А желание одержать такую победу, окончательно возводящую автора в ранг выдающихся спортсменов, не может не давить.
Пхёнчханская Олимпиада представлялась для Шипулина замечательным шансом пробел заполнить, получить порцию вдохновения. Судя по интервью, которые он давал незадолго до нее, судя по его скорости в предолимпийских гонках, тонус у спортсмена был отличным. Но Шипулин, к которому никогда не было внятных допинговых претензий, угодил в список «отцепленных» от Олимпиады россиян и смотрел ее по телевизору. А мысли о коварности судьбы, подставившей ему ножку в самый неподходящий момент, о роке, возможно, терзали его всю весну и были если не главной причиной сомнений, остановивших карьеру, то той самой последней каплей, переполнившей чашу.
Надломить — слегка или прилично — пропуск Олимпиады, нервотрепка из-за статуса могли многих из тех, кто не прошел летние и зимние фильтры. И если, скажем, по результатам конькобежца Павла Кулижникова или прыгуньи в высоту Марии Ласицкене этого не скажешь, то вот, например, Сергей Шубенков, до кризиса явно выделявшийся среди барьеристов, после пропущенной Олимпиады в Рио чуточку сдал. В этом году он не выиграл даже чемпионат Европы, хотя казалось, что все его опасные соперники живут на противоположном берегу Атлантики.
Ну и еще кое о чем нельзя забывать, вспоминая кризис и пострадавших из-за него российских атлетов. О том, что упущенные из-за него медали могли бы здорово поднять их в исторической, что ли, иерархии. Елена Исинбаева могла бы трансформироваться из двукратной олимпийской чемпионки в трехкратную, Виктор Ан — из шестикратного в семикратного… Ерунда, разумеется, на фоне остальных проблем, рожденных кризисом, но все равно обидно. Как и слышать от зарубежных соперников те слова, которые в последнее время стали привычными для многих российских спортсменов: «Ну конечно, к ним нельзя относиться без предубеждения, учитывая допинговый бэкграунд страны».
Одним из наиболее существенных практических последствий допингового скандала стало лишение России права проведения ряда международных турниров. Наиболее масштабных соревнований, скажем, чемпионата мира по футболу, угроза переноса всерьез не касалась, хотя призывы к этому раздавались. Но отрицательный фон все равно был создан.
В середине декабря 2016 года Международная федерация бобслея и скелетона (IBSF) приняла решение о переносе чемпионата мира, который должен был состояться в Сочи в феврале 2017-го, в Германию. Это стало реакцией на многочисленные заявления иностранных спортсменов, отказывавшихся ехать в Россию. В частности, бойкот сочинскому чемпионату мира объявила сборная Латвии по скелетону. Ее примеру собиралась последовать команда скелетонистов из Южной Кореи. Кроме того, ряд американских и британских спортсменов, среди которых была и олимпийская чемпионка Сочи Элизабет Ярнольд, заявляли, что не хотят ехать в Россию. В такой ситуации IBSF рисковала просто испортить чемпионат и вынуждена была перенести его в другое место.
Вскоре, как и ожидалось, примеру IBSF последовали и другие федерации по зимним видам спорта. Всего через пару недель после решения IBSF появилось заявление биатлонных сборных Чехии и Великобритании о бойкоте этапа Кубка мира в Тюмени. К демаршу были готовы присоединиться такие звезды биатлона, как Мартен Фуркад и Габриэла Коукалова. В результате Международный союз биатлонистов (IBU) настойчиво попросил Союз биатлонистов России (СБР) добровольно отказаться как от проведения этапа Кубка мира, так и от права организовать в Тюмени юношеское мировое первенство. СБР после недолгих раздумий пошел навстречу IBU. Но этим потери российского биатлона не ограничились: в начале 2017 года IBU настоял на отказе российской стороны еще и от чемпионата мира 2021 года. Он тоже должен был пройти в Тюмени. А биатлон сегодня, между прочим, претендует на статус самого популярного зимнего вида в стране.
Международный союз конькобежцев (ISU), не дожидаясь угроз бойкота, принял решение не проводить в Челябинске финал Кубка мира по конькобежному спорту. В ISU сослались на рекомендацию МОК, который еще летом 2016 года советовал международным федерациям воздержаться от проведения крупных соревнований в России. На нее же опиралась и Международная федерация лыжного спорта (FIS), когда отменила проведение в России финального этапа Кубка мира позапрошлого сезона. Словом, жертвами кризиса стали не только спортсмены и спортивные функционеры, но и болельщики.
Алексей Доспехов, Афсати Джусойти
