Лера родилась в палатке на перевале Дятлова, на который её отец ходил в одного, чтобы доказать друзьям, что от призраков ему не ссыкотно.
Родилась она там, потому что когда её отец встретил поздно ночью на улице женщину, которую он сначала принял за пьяную, потому что она раскачивалась... Короче, он ездил на своей вишнёвой девятке по улицам Екатеринбурга, потом уснул за рулём, а когда открыл глаза, обнаружил себя на шоссе... Фары были врублены на полный фарш и светились как яйца фаберже, и скоро в их объектив попала женщина, которая шла по обочине и постоянно балансировала у канавы, в коею должна была упасть...
Отец выбежал, взял в охапку, посадил на заднее сиденье. Выяснив, что она на девятом месяце, он прикинул, где поблизости роддом, и понял, что не знает, где находится. По старой памяти спортивного ориентирования в пионерлагере он, однако, знал, в какую сторону от Большой Медведицы находится перевал Дятлова.
В его юности даже шутка такая была: «каждому дятлу известно, где находится перевал; надо найти звезду, ясную как пень, и двинуть на ...»
Он и двинул. В багажнике чудом оказалась старая палатка. В ней женщина и родила. Шок, пережитый отцом, был так велик, что от брака до гроба было не отвертеться, тем более в кои-то веки какая-то баба согласилась поехать с ним на перевал Дятлова.
Таков был отец Леры. Она знала, что он приёмный. Она поняла это в десять лет, когда он сообщил ей об этом во время семейного паломничества на перевал Дятлова, хотя он говорил ей это и прежде, чуть ли не каждый день, оправдываясь за то, что так сильно её любит.
Я не родной, и потому я лишён всех этих кровных условностей. Я просто хочу укрыть тебя своим перепончатым крылом, когда ты будешь лететь на байдарке с какого-нибудь хребта. И не дай бог, твой парень откажется провести ночь на перевале Дятлова.
Однажды Лера привела домой избранника. Отец быстро отмёл его кандидатуру, увидев его неухоженные волосы.
— Неужели это так важно? — спросила потом Лера.
— Да. Я смотрел историю твоего браузера. Ты потратила больше трёх недель на изучение всех техник укладки и всё равно не сдаёшься. Взглянув на его патлы, я сразу понял, что ему такая тяга к эстетике чужда.
— А как же знаменитая проверка с перевалом?
— А я от неё отказался. Теперь больше таких не делают.
... Когда он стал умирать, он, никому не сказав ни слова, ушёл на перевал. Наверное, там он и умер. Тела его не нашли. Возможно, ему удалось испустить дух там же, где его испустили те стародавние советские студиозусы, призраками которых его пугали когда-то в юности.
Как-то оклемавшись от произошедшего, Лера стала думать, как теперь жить дальше. Изучив доступную ей популярную культуру, она довольно быстро овладела терминами вроде «кринж», «торч» и «маэстро». Среди всей этой груды чепухи она остановила свой выбор на таинственном термине «нигер». Она поняла, что отныне это и только это интересует её в жизни, потому что только так можно заменить колоссальную фигуру отца.
Далее она посвятила три недели изучению новых техник укладки.
В конце оказалось, что нужно всего лишь выбрать правильный шампунь, с помощью которого мыть голову можно лишь два раза в неделю — и всё будет окей.
После этого она изменила свои никнеймы во всех соцсетях на «Сестра Нигера»...
P.S. Если стало интересно, можете написать продолжение. Если потом отправите мне прочесть — буду благодарен. Вот адрес — glebis20@mail.ru. Объясню. Моей задачей было создать женский образ на расстоянии одной страницы. Вроде справился. Что делать с этим дальше — я не знаю. Может быть, обдумаю потом. Хороших выходных!
Глеб Буланников
