Она спросила: «Сообщить тебе страшную тайну?» Прозвучало пародийно, словно она сама подчеркивала, что это может быть тайной у кого угодно, только не у нее. Привычка нашего общения: за иронией скрывать растерянность, за цинизмом — боль. Со временем поверхностный слой не воспринимаешь вовсе, а сразу — второй, тайный, как симпатические чернила.
Вот и сейчас она почти весело сказала: «Я беременная». Вторая беременность за 22 года. В первый раз у нее случился выкидыш в кинотеатре. Я узнавала в героине фильма ее, сидящую рядом, а она в этот момент выкидывала. Поэтому фильм запомнила плохо. Беременность её напугала — она гордилась своим умением предохраняться, высчитывать. И все благополучно сходило. В тот раз она чувствовала, что может залететь. Но рискнула, успокоенная прошлым благополучием. Очень уж хотелось. Он приехал на несколько дней и нравился ей. Потом жила в напряжении, пока опасение не подтвердилось.
Потом прыгала со швейной машинкой. Сидела в кипятке. Искала народные рецепты. Здоровый организм не поддавался. Наконец, наглоталась таблеток и стала ждать. За два дня ничего не случилось. Кроме того, что в зеркале она наблюдала катастрофическое, на её взгляд, расползание лица и фигуры. На третий день мы были в кино.
В общежитие возвращались на такси. Она сидела бледная, молчаливая, сосредоточенная на
Выкинув, она повеселела и страстно занялась возвращением тела в состояние прежнего внутреннего одиночества. Приходила в форму.
Она начала приходить в нее четыре года назад. В 18 лет стала женщиной. С той поры бывала то
Любовников коллекционировала с азартом, охотно расписывая очередную историю знакомства и все остальное, не скрывая подробностей, наоборот, гордясь ими. В такие минуты она сама была увлечена своими способностями. Это не исключало того, что в следующем любовнике нуждалась для подтверждения этих способностей, для разнообразия с целью более полного самораскрытия и всесторонней самооценки. Она нашла испытательный полигон — сексуальный.
Ее влекли небанальности. Лежать каждую ночь на правом боку, подставляя левый для ласк любовнику, её утомляло, но она подчинялась, не привыкнув возражать и отказывать, тем самым обижать мужчину, который нравился.
Было небанально заниматься любовью в машине. Первый рад. Второго ей уже не хотелось. Или на нижней полке в купе поезда. Только потому, что любопытны новые ощущения. Второй раз её понадобилось бы брать силой — это оказалось жестко и узко.
Она была уже достаточно опытна, чтобы поучать. И делала это с удовольствием. Доброжелательно, чуть снисходительно. Готовая в любой момент подкрепить теорию практикой. Могла бы согласиться из жалости и ради того, чтобы отвязался. Чтобы унизить и чтобы возвысить. Перебор. Пожалуй, все-таки возвыситься.
О своей детской любви — впрочем, ей было 15 лет, — она рассказывала очень часто до прошлого года. А в прошлом году перестала. Чувство обрело завершенность. Она оттомилась.
Крымский тракторист «Миша, мой Мишенька», поразивший в самое сердце, правда, трудно сказать, где оно у нее уже тогда билось, девчонку со смуглой кожей, широкими скулами, большими глазами доверчивого бесенка, и копной волос, ещё не ведавших рыжей краски и знавших природный цвет… Как ты был не прав, не заметив тогда её влюбленности, задержавшейся в ней на
Она надеялась, что полюбит ещё сильнее, а на самом деле освободилась даже от прежнего чувства. Крым покинула победительницей. После чего, получив несколько обожающих её посланий, накарябанных рукой, не умеющей писать ласковые фразы, но, наверное, умеющей ласкать, правда, она в минуты трезвого анализа вспоминала иное — его неловкость,
Её глаза туманились новыми победами.
Но сейчас они казались глазами обманутого и заболевшего бесёнка. «На
Ваша Алла Витальевна Перевалова
