Выпуск N 14 от 18 сентября 2004
13.07.2004
Мне банк не нужен, мне в ООН
Чаще всего не хватает лишь десяти минут. В этот день дороги скрылись в потоках луж. Потоком сносило обувь прохожих, дождевые пузыри трескались, но я этого не слышала. Я села не в свой автобус. Собственно, не было никакой разницы, свой автобус или чужой - стоял весь движимый транспорт. И все-таки, когда он поедет, то поедет в другую сторону. Пришлось выйти, а потом сидеть в бряцающем железе, в луже, которая накапала из заделанного глиной окошка. Десяти минут не хватило.
Зачем опять бегом? Затем, что опоздала. По незнакомой улице вверх в поисках нужного номера дома. Нужный номер наклеен на здание банка. Банк? Зачем? Мне банк не нужен. А ладно, банк так банк. Его дверцы закрываются, но я успеваю проскользнуть внутрь конференц-зала. И только тут узнаю, куда же я так торопилась.
Девушка с восточной внешностью по имени Танни рассказывает по-английски про доклад ООН о развитии человека. Рядом с ней переводчик, который невероятно сложно изъясняется. Рядом со мной парень, который управляет проектором, пишет на экране своего ноутбука: "Справа от меня алкоголик". Справа от него и впрямь сидит подозрительный дядька. Он спит на ходу и старается не брать в руки даже ручку, потому что руки трясутся.
Солнце выглянуло, осветило симпатичный домик напротив. Слушаю внимательно, мне интересно, я чувствую себя жутко важной. В конце концов, объявляют, что все сказанное публиковать нельзя. Еще два дня подождать надо, когда будет официальное представление ООН. А пока организатор обнадеживает нас, говоря, что у нас есть "еще две ночи, чтобы переспать с идеями доклада". Посиделки с обсуждением глобальных проблем человечества заканчиваются, и я, захватив, доклад-толстушку, иду по улице, не столичной, а губернского города или даже уездного.
Раздумываю, ехать ли сегодня за карандашами. Захотелось карандашей. Открыть жестяную коробку, а там цветные человечки, которые пахнут крашеной деревяшкой. Маленькие Буратино. А потом колдовать, превращая белую бумагу в зеленую или красную. Но волшебник из меня никудышный: друзей рисую только со спины, а если портрет задумаю, то обязательно напортачу с носом. Все потому, что никогда не училась рисовать и карандаши потеряла очень-очень давно.
16.07.2004
Левая половина сада
Ищу свое место в третьем ряду. Ряд нахожу. Двадцать восьмое, двадцать девятое, тридцатое... Моего тридцать первого (как указано в билете) нет. На аншлаговые спектакли доставляют стульчики. И потом продают на эти стульчики дорогие билеты, в которых не пишут, что места ненастоящие. А стулья забывают поставить.
Правая часть сцены у кулис закрыта черной стеночкой. Кто представляет себе зрительный зал Содружества актеров Таганки, поймет, что справа нельзя доставлять стульчики, ничего видно не будет.
Кто-то из обиженных зрителей скандалил.
Я могу сказать, что видела половину Вишневого сада Някрошюса. Левую половину.
Во время первого антракта сидели на ступеньках, ели рогалики с маком.
Вторую половину пятичасового спектакля я смотрела, забравшись на продолжение сцены, закрытое большой черной кулисой. Здесь было удобнее, но все равно многое осталось вне поля зрения. Зрители по краям потихоньку таяли. Уже можно было спускаться в зал, но я побоялась резким прыжком порвать джинсы, потому что отовсюду торчали гвозди.
В лицо пылают три софита.
Я хотела увидеть одно главное, чего не видела раньше - любовь Лопахина к Раневской. Я это увидела. Остальное неважно. Неважно даже, что такую Раневскую такой Лопахин вряд ли мог полюбить. В ней не хватало малости: детской простоты, которую я когда-то нашла в Татьяне Васильевой. Что до Вари, то она, наверное, любит Лопахина. И боится. Боится больше, чем любит.
Пять с лишним часов. Текст не изменен и не сокращен. Это важно. Это хорошо.
Режиссер показал все, что есть у Чехова, а не только продажу сада и беспомощность поколения Гаева и Раневской.
Среди всех персонажей мне наиболее близки Варя и Лопахин. Я их понимаю. Об остальных горько сожалею.
Финал я тоже видела наполовину. На левую. Занавес закрылся. Я прохожу за кулисы на сцену, смутно представляя, зачем. Там почти пусто. У редких встречных пытаюсь добиться ответа на вопрос: Чем закончился спектакль? (не в плане сюжета, а в плане картинки). Кроме "все плохо, наших всех убили" ничего внятного не получаю.
В гримерке Евгения Миронова мелькнула его белая рубашка и русые волосы. Усталая мама с букетом завернула за угол. У двери сидят две девочки-припевочки лет четырнадцати, дожидаются любимого актера.
По металлической лестнице - наверх, к свету, к люминесцентной тьме ночной Москвы.
20.07.2004
Из жизни контрабандистов
Узнала отличный способ контрабанды долларов из Пекина, которым пользовались в 92 году. Рассказываю. Глядишь, кому-нубудь пригодится. Для операции нужен металлический новый тюбик зубной пасты. Обязательно металлический, пластмасса не пройдет - халтура. У тюбика разгибаем хвост и засовываем стодолларовые купюры прямо в пасту. А потом хвост нужно аккуратненько завернуть. В один такой тюбик помещается около двадцати купюр. Кстати, если открутить крышечку и выдавить пасту, доллары в дырку не полезут. Так что беспроигрышный вариант.
21.07.2004
Политический "Гарри Поттер"
Пол в пресс-центре серо-зеркальный и гладкий-гладкий. Я все удивляюсь, почему он не портится от каблуков дамских туфелек.
Обсуждают мемуары Клинтона, которые выйдут не раньше января. Для моего дипотдела не было сказано ничего толкового, но интересно просто послушать. Итак, вот что я наслушала.
"Мемуары Клинтона - это политический "Гарри Поттер", - сказал редактор одного крупного российского издательства с улыбкой Джонни Деппа времени "Пиратов Карибского моря". Сравнивая бывшего и нынешнего президента Штатов, он заметил, что "один - немного больше человек, другой - немного больше робот с ушами".
Теперь только факты. Первый: Клинтон хотел стать медиком или профессиональным музыкантом, но решив, что там добиться успеха слишком сложно, пошел в политику, потому что там, видите ли, проще. Второй: впервые он приехал в Россию, повторив путь Ленина из Финляндии в Москву с томами Толстого и Достоевского в чемодане. Третий: один ученый раскопал, что Клинтон и Буш - родственники в шестнадцатом поколении (но это еще вилами по воде писано).
Был на конференции политолог, дяденька такой в костюмчике. Говорил, что если за океаном рухнет экономика, то выберут Керри, а если терракт будет - Буша. Обещал, что в сентябре на Керри сбросят копромат. И в конце концов заявил, что книга Клинтона вообще для выборов 2008 года написана, когда мадам Хилари будет бороться за президентское кресло.
Они говорили, а мне в это время показалось, что политика - это комиксы, не очень хорошо нарисованные и порой злодейские.
22.07.2004
Новый начальник - убирай грязюку
"Все взяли в руки по улице... то есть по метле". В отдел пришел новый начальник. Сергей Александрович помогал мне освоиться еще в первый день практики. Утром те, кто остались (кто не в отпуске и не в командировке) получили по тряпочке и принялись за уборку. Я раньше и не замечала, что у нас так много мусора, а слой пыли настолько толст, что скрывает истинный цвет вещей. Или не хотела замечать. До обеда активно орудовали тряпками и пылесосом, пока не откопали скрытые под слоем бумажек столы и компьютеры, которые, если отмыть с них следы грязных ладошек (чьих, интересно), очень даже ничего.
23.07.2004
Чувствовать, что жив
Выезжаем в Воронеж. В руках крохотная сумочка, сморщенный кошелек. Даже когда еду в университет или в РИА, и то беру с собой тару побольше.
Я люблю ездить на заднем сидении: там места больше, есть, где развернуться.
Слева мама, справа папа (это потому, что машина с правым рулем). Снимаю часы, кольца, бросаю все в сумку. На дороге мелькают разделительные полосочки. Если просунуть кисть в приоткрытое окно, то можно поздороваться с ветром за руку. А если положить голову на подлокотник заднего сидения, то в лобовое стекло видно только небо и облака. Тогда кажется, что летишь, и папа держит не руль, а штурвал. Правда, такие "полеты" усыпляют. Снова "приземляешься" и жадно смотришь на круглую землю и непрерывную линию горизонта. На ржаные поля цвета теплого тульского пряника. На пузырьки "Нарзана" в стаканчике. На книжку, которую теперь совсем не хочется читать. Хочется "просто жить рядом и чувствовать, что жив".
25.07.2004
Возвращаясь домой
Здесь Воронеж еще узенькая речка. Далеко до того места, где она станет просторным водохранилищем. Здесь ремонтируют мост. Здесь перед нами ехали три зеленых комбайна. Первый же из них застрял на мосту. Уперся колесом в ограду и преградил всем машинам движение. А мы проскочить не успели. Так и стояли, ждали, пока каракатица освободит дорогу. За это время возникли пробки с обеих сторон моста длиной в пару километров.
Спустя часов семь, подхожу я к собственному дому и вижу, что рядом с шумной детской площадкой стоит, отвернувшись, маленькая девочка с косичками и плачет.
- Отчего ты плачешь, детка? - присаживаюсь я на корточки.
Детка объясняет, что подружки прогнали ее, потому что у нее нет куклы. Разговариваю с ней, предлагаю играть в рисованных кукол. Ей идея нравится, но карандашей нет. А ребенка успокаивать надо срочно. Тогда идем искать цветы, чтобы сделать куклу из одуванчика. Но одуванчики уже отцвели. В это время девочка (кстати, ее зовут Юля) рассказывает мне свои детские новости. Находим поляну с клевером. Я учу ее плести венок. Юля, как будто, успокоилась, даже улыбается.
Когда венок готов, надеваю его Юле на голову. Довольная шестилетняя девчушка остается ждать бабушку на площадке среди гогочущих ребятишек.
Общение с этим чудом с косичками, как глоток свежего воздуха во взрослом мире.
Ваша М.А. Миронова
