В моей коллекции кружек-«памятников» приличное количество венгерских. Ведь и встреч с Венгрией было немало – пять в разные годы.
В один из приездов довелось жить в отеле, окна которого выходили на один из символов венгерской столицы – Цепной мост. Элегантный и совершенный в своей функциональности, он, разумеется, не может не иметь апокрифа.
По преданию, во время торжественной церемонии открытия этого, первого в венгерской столице постоянного моста через Дунай, некий ученик сапожника выкрикнул: «А у львов-то языка нет!».
Создатель скульптурных изваяний львов, украшавших мост, Янош Маршалко, поражённый наблюдательностью подмастерья и собственной оплошностью, тут же сиганул в Дунай, в водах которого и утонул...
Цепной мост с легендарным львом
Кто только придумывает такие истории, пригодные лишь для устных рассказов гидов? Должно быть, завистники.
Мгновенно прославившийся, как и все остальные строители величественного моста, получившего имя Цепного, Маршалко в реку не прыгал, а жил ещё очень долго и всякий раз терпеливо объяснял: в глубине пасти у львов язык имеется, а они ведь не собаки, чтобы его в жару высовывать.
Возведённый за семь лет и открытый в 1849 году Цепной мост сразу же был признан выдающимся инженерным сооружением. Проектировщики не могли себе позволить устанавливать дополнительные пилоны, так как на Дунае бывает ледоход, и льдины могли бы создать затор. Поэтому огромный центральный пролет словно парит в воздухе.
Цепной сыграл огромную роль в экономической и общественной жизни Венгрии – ведь ближайший стационарный мост через Дунай тогда существовал лишь в Вене.
Иногда в Венгрии говорят, что благодаря ему наконец заключили брак Буда и Пешт, «помолвка» которых состоялась ещё в начале того столетия. Два города, прежде разделенные широкой рекой, навсегда слились воедино, объединив не только свое хозяйство и общественную жизнь, но и имена.
Мост и сегодня впечатляет своим величием, хотя это уже иные камни и пилоны: как и другие мосты, он был разрушен во время Второй мировой войны и позднее восстановлен в полном соответствии с оригиналом.
Таким я впервые увидел мост Эржебет
В давнем 1960 году, я застал страну ещё не окончательно пришедшей в себя после разрушительных боев в последние месяцы Второй мировой. Ещё понуро уходили под воду крайние секции другого моста, Эржебет, взорванного, как и остальные здешние мосты, отступавшими перед напором Красной Армии немцами.
Названный в честь любимицы и венгров, и австрийцев императрицы Елизаветы, для венгерских почитателей – Эржебет, для австрийских – Сисси, мост в каком-то смысле повторил её судьбу.
Вид на мост Эржебет
Австро-венгерская императрица и одновременно королева Венгрии, она пала от руки анархиста на берегу Женевского озера.
Мне памятна медная мемориальная пластина, вмурованная в променад на месте трагедии. Мост её имени также встретил свою гибель. И только в 1964-м он будет построен заново. «Воскреснет» и Сисси – как героиня многочисленных кинолент, литературных произведений, даже двух мультфильмов и мюзикла. И с недавних пор – увековеченная изящным памятником на той же женевской набережной.
Но вернёмся в Будапешт.
Остовы разбитых мостов, виденные во время первого приезда сюда, лишний раз напомнили: в отличие от Праги, Белграда и Варшавы, после победных боев у стен которых учреждались медали «За освобождение...», накал сражений вокруг венгерской столицы заставил назвать новую медаль «За взятие Будапешта».
«И на груди его светилась медаль за город Будапешт»...
Все мосты уже давно восстановлены, и сегодня они придают неповторимую красоту и без того прекрасному городу.
Как и у любого крупного города в Центральной Европе, у Будапешта весьма насыщенная событиями история. Первыми в эти живописные места пришли кельты. В I веке их сменили римские легионеры, мостившие дороги и возводившие впечатляющие укрепления. Появившиеся здесь в IX веке венгры обосновались на равнинных местах, там, где сегодня расположен придунайский район Белварош.
Опустошительные набеги татаро-монгольских орд в XIII веке показали, что на равнине держать оборону не так-то просто. Король Бела IV построил свой замок на Будайской горе, а поселения обнёс каменной стеной.
Позднее крепость-дворец была украшена скульптурным изображением похожей на сокола мифической птицы Туруль, с распростертыми крыльями и мечом в когтях – именно она, согласно легенде, указала венгерским кочевникам путь от Предуралья к этим благодатным землям, навечно ставшим для них домом.
Птица Туруль над Будайской крепостью
Мощные крепостные укрепления, к несчастью, не уберегли венгров от османского нашествия: турки поработили их почти на полтора столетия.
Слушать о событиях бурной истории страны особенно интересно на величественной и самой просторной в городе (страдающим агорафобией здесь лучше не появляться) площади Героев, подле монументального комплекса, посвященного Тысячелетию Венгрии.
В центре возвышается 36-метровая колонна, увенчанная фигурой архангела Гавриила, символизирующего победу. Два каменных полукружья общей протяженностью 85 метров вмещают бронзовые фигуры людей, внёсших вклад в прославление родины. Под каждой скульптурой помещён барельеф, повествующий о событии, главную роль в котором сыграл этот человек.
Площадь Героев
Сохранились и трепетно оберегаются материальные свидетельства о временах куда более далёких, когда новое поселение римляне окрестили Аквинкумом (от слова «аква» – вода), что подчеркивало обилие имевшихся здесь вод – и тех, что несла могучая река, и тех, что таились в недрах.
Уже тысячелетия назад кельты и римляне понимали целебность термальных вод и активно использовали их. В музее Аквинкума (Аквинка) можно увидеть руины древней общественной бани – огромного сооружения размером 120 на 140 метров.
Руины римского Аквинкума
Позже целую сеть купален и бань соорудили пришельцы из Турции. Несмотря на не слишком добрую память, которую оставили османские завоеватели, будапештцы сохраняют, по необходимости реставрируя, и сооружения этого периода.
Среди них купальня «Кирай» с восьмиугольным бассейном, водолечебницы «Рац», «Рудаш» и другие. Природа щедро одарила эти места: 123 термальных и 400 минеральных источников разбросаны по 14 районам. Традиции черпать здоровье с помощью вод сохранились и по сей день.
Одной из самых элегантных считается сооруженная на месте средневековой водолечебницы купальня «Геллерт», интерьер которой оформлен в стиле «сецессион». Представителей мира искусства, правда, чаще встретишь в другой купальне – «Лукач».
Среди тщательно оберегаемых развалин Аквинкума, равно как и в раскопанных подземных сооружениях тех же времен, видимо, не случайно возникает мысль: а ведь неплохо строили эти кельты-римляне, если и спустя два тысячелетия не всё разрушилось.
На сколько, кстати, рассчитан ваш дом? На 50 лет?.. Это к постоянно возникающему вопросу о прогрессе человечества.
В истории Будапешта был период, когда во многом определился его сегодняшний величественный облик. В конце XVIII века во всём блеске был восстановлен разрушенный во время противоборства с турками Королевский дворец. Он сгорит ещё раз, в годы Второй мировой, и вновь будет восстановлен.
Вид на Королевский дворец
В отсутствие королей в его покоях разместились Музей истории Будапешта, библиотека, Музей современного искусства и Венгерская национальная галерея, славящаяся коллекцией готической деревянной скульптуры и старинными алтарями.
Один из символов венгерской столицы – ажурная и стремительная церковь святого Матьяша. Её строили в разные времена, а последние архитектурные штрихи были нанесены в самом конце XIX века.
Кому-то будет интересно побывать на службе, кому-то – пройти в сокровищницу, где захоронены правившие когда-то монархи, выставлена древняя церковная утварь и даже кубок самого Матьяша – почитаемого здесь короля, значительно расширившего в XV веке границы Венгрии и, кстати, установившего дипломатические отношения с Российским государством.
Церковь святого Матьяша
А вот главную коронационную регалию – корону святого Иштвана, или Святую корону Венгрии, один из главных символов государственности, можно видеть лишь в купольном зале Парламентского дворца, и то под охраной почётного караула.
Взгляд сразу же остановится на наклонённом в сторону, как бы погнутом крестике, её увенчивающем. На этот счёт есть свое объяснение.
Но вначале несколько слов об истории священной короны. Изначально она принадлежала первому венгерскому королю Иштвану (это конец первого тысячелетия). Позднее она была извлечена из гробницы королём Ласло I, соединена с фрагментами другой короны, презентованной византийским императором, и стала важнейшей реликвией.
В середине XV века после кончины короля Венгрии (а заодно Чехии и Германии) Альбрехта Габсбурга его вдова для подтверждения притязаний на венгерский престол задумала овладеть коронационной регалией. Смертельно опасную «операцию» она поручила даме из своего окружения, Елене Коттанер, отличавшейся известным авантюризмом и сметкой.
В своих позднейших мемуарах похитительница пишет об ужасном страхе, преследовавшим её, – и во время проникновения в дарохранилище при содействии двух «специалистов», и при засовывании короны в заготовленный ларец, и при упрятывании ларца в подушку, и во время отчаянной гонки в карете на полозьях по тонкому дунайскому льду за пределы Венгрии…
После множества перипетий корона вернулась в Венгрию, и ею были коронованы в общей сложности 55 монархов. Крестик же, в спешке погнутый тяжёлой крышкой ларца, выпрямлять не стали – в память о давнем драматичном событии.
Отметим, что значение короны выходит далеко за пределы ценного историко-культурного артефакта. Так, в преамбуле к новой конституции значится:
Мы чтим достижения исторической конституции и Святую Корону, в которых воплощается перманентность конституционной государственности Венгрии и единство нации.
Роскошная корона святого Иштвана, увенчанная скособоченным крестиком, изображена на одной из кружек. Причём с двух сторон этого белого керамического сосуда: в гербе Венгрии и гербе Будапешта.
Знаменитая корона святого Иштвана – даже на пивной кружке
Это, к слову, единственная кружка, отмеченная дефектом – выщербинами на ручке. Я когда-то её купил в магазинчике на горе Геллерт. Тщательно выбрал из нескольких, внимательно осмотрел. После чего пожилая продавщица унесла покупку в недра магазинчика и затем вынесла тщательно запакованной в несколько слоев бумаги и даже обернутой прозрачной пупырчатой пленкой, заклеенной скотчем. Подозрения у меня уже тогда закрались, да не хотелось потрошить покупку и тем самым ставить под сомнение действия продавщицы. Уже по приезде в Москву обнаружил два заметных скола…
Во время последней поездки в Будапешт после непременного подъёма на гору Геллерт вспомнил о курьезе. Но от магазинчика осталось только здание да вывеска, он не функционировал. Может, оно и к лучшему…
Особенно хорошо панорама города видна как раз с вершины Геллерт. И сама эта гора – живая история. На её склоне установлен памятник архиепископу, чьё имя теперь эта гора носит.
Памятник святому Геллерту
В XI веке уже упомянутый венгерский король Иштван пригласил его из Венеции, чтобы тот обратил венгров в христианство.
Однако сразу после кончины монарха язычники расправились с христианским епископом, притом самым варварским образом: в бочке, утыканной изнутри гвоздями, сбросили его с этой горы в Дунай. Приобщенный к лику святых, епископ Геллерт сегодня словно благословляет жителей города.
А на вершине горы помимо крепости, воздвигнутой в середине XIX века, высится огромная фигура женщины с пальмовой ветвью в руке, установленная в память об освобождении страны от фашизма.
До 1992 года там же стояла и фигура советского солдата. Потом она была перенесена в Музей под открытым небом: воспоминания о подавлении революции 1956 года оказались не менее крепкими, чем память об освобождении в 1945 году.
На вершине горы Геллерт
О раздавленных советскими танками надеждах венгров на самостоятельное развитие напоминает белое историческое здание прямо напротив величественного парламента. Стена его испещрена металлическими кругляшами с детский кулачок.
Это память о пулях, выпущенных по восставшим – в выщербины от которых они и вставлены на невидимых ножках. И памятная доска с венгерскими словами, но с очевидной датой – 1956, октябрь.
Память о 1956-м
Мало кто останавливается у этой доски, у этих жутковатых кругляшей на белой стене. Большинство с шутками и вскриками окружают фонтанирующую легкими струями огромную площадку между этим зданием и парламентом, вода под порывами ветра превращается в подобие росы, мгновенно окутывающей всех вокруг, что порождает взрывы смеха и женского визга.
Но кто-то всё же бросит взгляд в сторону расстрелянного вождя восставших Имре Надя. Вот он – стоит, опёршись на перила горбатого мостика над небольшим водоёмом. Бронзовый человек на бронзовом мостике.
Имре Надь. Бронзовый
Те же, кого действительно волнуют тяжелые события, происходившие здесь, отправляются в Музей террора, что на главной столичной улице. Тяжеловесный дом, служивший штаб-квартирой инквизиторам и при фашистах, и при коммунистах, наполнен чудовищными документами и артефактами тех времен.
Вы можете сравнивать модус операнди тех и других. Среди всей этой жути мне запомнился выматывающе медленный лифт, который за время спуска со второго на первый этаж удавливал помещенного в него смертника, которому предварительно набрасывали петлю на шею.
А напоследок, из извращённой любознательности, я захожу в камеру смертников, прикрываю дверь и ненадолго остаюсь в одиночестве. Здесь ничего лишнего, всё продумано, даже стены обиты ватой под чёрным дерматином – забота о том, чтобы обречённый не распорядился своей участью, разбив голову о кирпичную стену…
Нет, прочь из этого прО́клятого места! Никаких нервов не хватит всё это переваривать.
Хотя…
Есть ещё в городе два места, возвращающие вас к одной из самых мрачных страниц в его относительно недавней истории.
…Это – самое страшное дерево, которое когда-либо доводилось видеть. Издали выглядит вполне симпатично: раскидистое, листочки поблескивают в лучах неяркого солнца, похоже на плакучую иву.
«Дерево памяти»
Но, подойдя ближе, вы понимаете: эпитет «плакучая» тут более чем уместен.
Хотя это не дерево – это величественный символ, мемориал жертвам нацистских юдофобов. Листки сделаны из белого металла, и на каждом – имя и фамилия убитого.
«Дерево памяти», или, как его еще называют, «Дерево жизни», установлено во дворе будапештской синагоги.
На каждом «листочке» – чья-то жизнь
О том, как происходило уничтожение жертв фашистскими палачами, наглядно повествует другой мемориал – на берегу Дуная. Вы видите разномастную, старомодную, потрёпанную обувь. Мужские ботинки, женские лодочки и даже детские туфельки в беспорядке, но попарно выстроены вдоль парапета. Все они – из чугуна.
Это мрачный памятник Холокосту.
Одним из способов «решения еврейского вопроса» венгерскими фашистами в конце войны было приводить большие группы «не-арийцев» любого возраста на берег реки, связывать или сковывать их друг с другом, а затем стрелять в крайнего. Падая замертво в воду, он увлекал туда и других.
Обувь. Чугунная…
Так фашисты экономили пули, а заодно не гнушались затем торговать на рынках обувью, предварительно снятой с обречённых…
Да, в городе можно видеть и ужасное, и прекрасное.
Поговорим ещё о прекрасном – именно такое в первую очередь хочется сохранить в памяти.
Вот, будто созданный для любителей романтики, Рыбацкий бастион… Возведённый в начале прошлого века, в преддверии тысячелетия Венгрии, он своими семью немного игрушечными башнями напоминают о семи племенах, пришедших в эти места за сказочной птицей Туруль. Стены с вынесенной колоннадой словно оберегают установленную в центре монументальную конную статую святого Иштвана.
Рыбацкий бастион
Башенки из светло-серого камня, вьющиеся лесенки, эркеры, балюстрады, откуда открывается прекрасный вид на Дунай и на парламент на другом берегу, заставляют заглянувшего в бастион «на минутку» путешественника задержаться гораздо дольше запланированного времени.
Одновременно с бастионом как временное сооружение был возведён ансамбль из 21 здания, показывающих все архитектурные стили, бытовавшие в Венгрии. Это так понравилось публике, что ансамбль был повторен в камне и известен сегодня как замок Вайдахуньяд.
Замок Вайдахуньяд
А самое знаменитое в городе сооружение – это, несомненно, парламент.
Пусть пуристы именуют его архитектуру эклектической, пусть они тычут пальцами в отдельные его элементы, утверждая, что неоготика не должна сочетаться с барокко и ренессансом…
Хотя увенчанному бесчисленными башенками величественному, но грациозному сооружению всего лишь немногим более ста лет, у него уже своя история, и его следует принимать таким, какое оно есть.
Венгерский парламент
Его можно назвать вычурным, а можно – изящным. В какой-то мере тысячи мелких деталей даже скрывают его истинный масштаб – ведь это одно из самых больших в мире парламентских зданий.
В столице ещё много чего есть, достойного описания. Но помимо Будапешта в стране имеются и другие интересные места…
Владимир Житомирский
