Можно сказать, я случайно стал предтечей знакомства с этой замечательной семьёй, многолетней дружбы домами.
…В середине 50-х у отца появилась редкая по тем временам вещь – узкоплёночный гэдээровский киноаппарат АК-8. Компактный, размером с фотоаппарат «Любитель». В свободное время отец стал чередовать рисунки на пленэре с киносъёмкой. Потом монтировал отснятое и показывал нередким у нас гостям. Снимал он и когда в зимние школьные каникулы 55-го я навестил родителей в одном из санаториев Кисловодска, где они отдыхали. И вот, как-то мы с отцом вышли на балкон, и я обратил внимание на крупного, довольно грузного мужчину, у которого в руках был АК-8. «Уж не твоя ли это камера?» – пошутил я, указав на него отцу. В результате два любителя узкоплёночной киносъёмки познакомились на почве этого увлечения. И вскоре выяснилось, что у них куда больше совпадающих интересов: оба принадлежали к миру культуры.
Кинокамера Abefot АК 8
Илья Михайлович Меерович был композитором и одновременно театральным человеком: занимал должности заведующего музыкальной частью и дирижёра в Театре Маяковского. Интересным человеком, причём добросердечной и покладистой в общении оказалась его супруга актриса того же театра Зинаида Самойловна Либерчук. Была у них и дочка Лена, года на полтора старше меня, прекрасно осознававшая собственную привлекательность, отчего держалась на равных с мужчинами любого возраста.
Зинаида Самойловна Либерчук
Родители настолько подружились с театральной четой, что летом 58-го мы на двух машинах отправились в месячное путешествие через Смоленск, всю Украину, Молдавию, вплоть до западной нашей границы. Безо всякого бронирования номеров в гостиницах, уповая на служебные документы. В целом расчёт оправдал себя – впечатление производили уже одни только номерные знаки чёрного цвета, такие были только в столице, в стране они были жёлтого колера.
Илья Меерович (первый слева) и Зинаида Либерчук (вторая справа) с четой Житомирских
Массу всего увидели – и старинные города, и деревушки, и села – русские, украинские, молдавские, закарпатские. Кое-где задерживались на несколько дней. Отец всюду много рисовал, без дела не оставались и обе кинокамеры. За нашими трапезами, будь то в придорожном ресторанчике, в гостинице или харчевне, конечно, было много разговоров, вспоминались какие-то случаи, истории.
Однажды решили перекусить в поле, отправились на местный рынок за снедью. Проходя мимо торговки, продающей банки с жёлтым топлёным маслом, Илья Михайлович, чуть подтолкнув супругу локтем, с улыбкой проговорил: «А тот случай в поезде не вспоминается?..» «Да как его забудешь…», – хохотнула Зина. Она вообще была душой любого стола. Когда же начинала смеяться, удержаться, чтобы не присоединиться, было невозможно. Правда, когда она во время тогдашнего нашего «закусона» описывала стародавнюю ситуацию, лишь посмеивалась, да и то не очень.
Ирина Павлова
Произошло это во время возвращения Театра Революции (впоследствии – имени Маяковского) из эвакуации осенью 1943 года. На очередной стоянке поезда актриса театра Ирина Павлова купила бутылку топлёного масла. Жёлтое, плотное, натурального цвета, оно на поверку, когда поезд уже набрал ход, оказалось размятой варёной картошкой. Но денег-то было в обрез, надо бы их вернуть… И тут молодому тогда музруководителю театра (мне тогда нелегко было в это поверить, глядя на солидного, начинающего лысеть господина) пришла в голову сколь лихая, столь и, мягко сказать, неоднозначная идея: загнать проклятую бутыль коллегам из Еврейского театра, едущим в соседних вагонах. Отчего-то моральная сторона не показалась сомнительной, затею все бурно поддержали, в первую очередь Зина. Розыгрыш! Зинаида же и вызвалась гримировать допустившую промашку Павлову под торговку-селянку.
Советы сыпались со всех сторон вперемешку с шутками и взрывами смеха. Грим оказался высокопрофессиональным, равно как и «исполнительское мастерство»: вместо злосчастной картошки на следующей станции в общую казну вернулись уплывшие было деньги.
– Наверное, даже важнее этих денег для нас было учинить маленькую, весёлую, как нам тогда казалось, каверзу, заодно проверив свои театральные навыки, – заключила Зинаида Самойловна. – Хотя, конечно, потерпевшими оказались наши коллеги.
– Между прочим, и мы с тобой имели право работать в этом театре, хотя если бы вскрылось, что мы и были главными закопёрщиками, вряд ли бы нам там обрадовались, – с усмешкой завершил рассказ Илья Михайлович.
За десятилетия общения с этой замечательной парой я не только напитывался энергией при каждой встрече – у нас дома либо в их театре, не только проникался к ним всё большей симпатией, но и из каких-то их рассказов-воспоминаний, как из кусочков мозаики, складывал представление об их творческом пути. Большей частью о жизни Зинаиды Самойловны, «Зинки», как её неизменно называли.
Читать Часть 2
Владимир Житомирский
