Нет, нет и ещё раз нет. Прошу это не считать кокетством, столь часто встречающимся у работников масс-медиа. Без кокетства нонича на телевидении и радио почти никак. У меня, вообще, складывается мнение о растущей популярности кокетства. Причём в самой жлобской его форме. Как бы вы спрашиваете у таксиста, дорого ли возьмёт за «трансфер», а он, жеманно отставляя купеческий пальчик от пластикового стакана, мурлыкает: «Ну, садись, там видно будет». Вероятнее всего, чаша сия меня тоже не миновала. Но было это так давно, что и не вспоминается вовсе. Во всяком случае, за давностью лет суровое наказание мне не ломится. Ну а теперь по порядку.
Понятие красоты, если только оно не является предметом лекции пыльного искусствоведа, читаемой спящим пятиклассникам, сомнительно и более чем двояко. Самое же главное, каноны красоты, выдернутые из контекста рекламного постера с Анфисой Чеховой или из «Юности честного зерцала», бесполезны и практического применения не подразумевают. Ну какие, скажите, калачи упадут мне на голову, ежели я проникнусь идеями Дориана Грея, сидя у микрофона? «Ой, посмотрите, как красиво(?) я растянул губы, чтобы звук „с“ не забалтывался! А как красиво я нахмурил правую бровь, знакомя радиослушателей с прогнозом погоды в Альметьевске!» С точки зрения голого прагматизма считать себя красивым — вредно, поскольку от зарабатывания денег отвлекает. Про т. н. творчество — вообще молчу. Если не зарабатываешь на подиуме или на обочине дороги, что ведёт в Шереметьево, забудь про красоту. Джинсы должны быть синими, носки чистыми, а выражение лица мыслящим. Вот и вся красота.
Обаяние… Как это скучно: всегда и для всех быть обаятельным. Это слово давно потеряло миллион своих значений. Спасибо телевизору и восхищению провинциальных матрон образами аккуратненьких мужчин. Баритональный бархат в голосе, усиленный затаённой грустью во взоре мыслителя, обязательно костюмчик. Допускается пара (которую те самые пырловские кумушки вместе с мужьями называют «двойкой»), но лучше тройка. Это так обаятельно. Можно ещё свитер «физика-лирика», но тогда уж обязательно с бородой. Без свитера борода рушит обаятельный образ в глазах народа. Ходорковский этого не понимал, за что и поплатился. Иконы российского обаяния — Игорь Кириллов и Олег Янковский. Если первый стоял у истоков создания образа «живого мертвеца обаяния», то второй, без сомнения, стал гениальным заложником режиссёров-изуверов, доведших отечественное представление об обаянии до абсурда. Вы можете вспомнить хоть одну роль Олега Ивановича, где бы его отрицательный герой не был обаятельным? Где бы его попытки сыграть мерзавца не приводили бы всех без исключения в состояние затяжного оргазма от обаяния актёра? Это, знаете ли, импотенты от искусства придумали термин «отрицательное обаяние», чтобы оправдать лубочность и «форматность» образа, сценария, мысли. Жалко Олега Ивановича. Не дали ему создатели тех фильмов, которыми обычно контингент на праздники балуют, вырваться из клетки обаяния. Обаяние, как установка, мешает провокативности, глушит свободу самовыражения, заставляет просчитывать каждое слово в ущерб мысли. Захочешь сказать «дурак», а забота о собственном образе всероссийского обаяшки заставит произнесть: «а я, пожалуй, с вами соглашусь, Пётр Петрович». И голос в конце фразы — в воландовскую хриплую оттяжку…
Честно, как на исповеди, стоя на коленях перед скрытым почти тюремной решёткой ксендзом, скажу: долго и безрезультатно пытался стать представительным. Но сколь ни пыжился, всё тщетно. С продавцами в магазинах здороваюсь, официантам улыбаюсь, отчество своё вспоминаю только в присутственных казённых местах. Костюмы свои дорогущие время от времени выношу на помойку за ненадобностью (местные бомжи в восторге). Машины предпочитаю новые и удобно паркующиеся в Москве, т. е. небольшие. И самое главное — я худой, ну, или так — обладаю астеническим типом сложения. Причём обладаю с удовольствием. А худым быть представительным в России не то что не просто: невозможно им быть. Вот толстым до омерзения и представительным — запросто, а худым — никак. Но эту тему худой Гоголь в «Мёртвых душах» раз и навсегда закрыл. Будем ждать, когда
Игорь Ружейников
