Достижение и успех постоянно сталкиваются друг с другом лбами, считает музыкант Юрий Башмет. Маэстро ждет появления новых имен, которые превзойдут его в таланте и мастерстве, чтобы самому не оказаться бабочкой-однодневкой с позиции истории. Об этом народный артист СССР рассказал в интервью «Известиям» во время XIII Зимнего международного фестиваля искусств в Сочи, худруком и основателем которого он является.
— Юрий Абрамович, в этом году фестиваль искусств впервые прошел также и в Москве. Вы довольны результатами?
— Доволен. В отличие от Сочи, где фестиваль уже 13 лет сконцентрирован в Зимнем театре и Органном зале, в Москве он охватил восемь площадок. Но это не помешало провести столичную часть смотра в атмосфере единства: почти все билеты были распроданы, а программу зрители приняли замечательно.
Для московской публики мы подготовили много неожиданностей. Например, в день открытия в первом отделении исполнили то, что редко звучит в столице: произведения неизвестных или забытых авторов, но очень хорошие. Это заставило публику задуматься. Во второй части концерта мы представили знаменитое произведение «Стикс» Гии Канчели — играем его вот уже 17 лет несколько раз в сезон, зрители его всегда ждут. Гия ушел из жизни совсем недавно (грузинский композитор умер 2 октября 2019 года. — «Известия), и это был первый раз, когда мы исполняли «Стикс» после его ухода. На экране появился его портрет, программа была трагичная…
— Как реагировали на нее зрители? Публика, наверное, ждала чего-то более веселого, ведь концерт совпал с вашим днем рождения.
— Некоторые зрители действительно были немного в шоке, что мы обошлись без поздравительных телеграмм и увеселительной музыки. Зато публика почувствовала уважение к себе. На концерте звучали некоторые пьесы Бриттена, которые почти никто не играет, а пронзительное произведение английского композитора Джона Тавенера солирующий виолончелист Александр Бузлов исполнял высоко на балконе сбоку сцены, под лучом света. Это было так необычно! Хор в «Стиксе» находился не за оркестром, как принято, а по бокам в амфитеатре, что усложняло работу дирижера, но он с этим шикарно справился.
— Каждый свой день рождения вы проводите на сцене. А как проходит его продолжение?
— На мои праздничные выступления, как правило, приходит очень много друзей. Среди них не только музыканты, но и представители самых разных профессий. Зал Московской филармонии очень удобен — в том же здании есть ресторанчик, куда можно спуститься после концерта. Мы так и поступили. Сначала я принимал поздравления, потом быстренько уселся за стол — был очень уставшим в тот день. Звучали тосты за родителей, детей и друзей, все выпивали и общались.
— По традиции именинник тоже произносит тост, говорит спасибо. За что вы благодарили в этом году?
— Я ничего не говорил, потому что для меня всё самое главное в день рождения случается на сцене. Всю свою энергию я оставляю там. Но, конечно, я благодарен за внимание друзей, за их интересные подарки. На моем празднике было несколько губернаторов, мэры разных городов — нынешние и бывшие. Я радуюсь, когда мне дарят предметы искусства из того или иного региона, а не просто условные часы или что-то в этом роде. В этом году из Тюмени мне привезли картину, выполненную на рыбьей коже. Уникальная вещь. Все подарки я еще даже не успел посмотреть, потому что фестиваль идет в режиме нон-стоп.
— Некоторые выдающиеся артисты говорят о том, что слава и признание их ничуть не изменили, они остались собой. Возможно ли это, когда к тебе приходит большой успех, а количество достижений постоянно растет?
— Дело в том, что достижение и успех, о которых вы говорите, постоянно сталкиваются друг с другом лбами. Примитивно считать, что если ты уже не первый год собираешь полный зал зрителей, то это успех. Зал будет полон гостей, а в программе в этот вечер тебе, например, мало что удастся. Ведь бывает, когда не складывается, не идет. Получается, достижений мало, а успех всё равно большой — эти два понятия входят в конфликт.
Оставаться самим собой не так уж трудно, потому что я давно для себя понял: быть собой — это уже не быть таким, как все. С другой стороны, со временем, наверное, придется что-то изображать, чтобы подогревать к себе интерес публики… Но я еще до этого, слава Богу, не дошел.
— Лукавите, Юрий Абрамович. Вы очень активно подогреваете к себе интерес, умудряетесь не только наращивать, но и омолаживать аудиторию своих поклонников, создавая все новые юношеские проекты.
— Ах, вы об этом. А то я уже начал напрягаться (смеется). У нас действительно очень много юношеских проектов: музыкальные академии, 13 образовательных центров по стране, множество фестивалей. Взять, к примеру, Зимний фестиваль в Сочи — у него тоже есть детская программа. Более того, мы получили сообщение, что она сильно перегружена. Нам пишут с просьбами удвоить время работы этой секции, потому что ребята ждут ее на протяжении года.
— Вы, наверное, устаете?
— У меня нет времени, чтобы уставать. Это непозволительная роскошь. С ребятами важно и нужно работать: сначала это прослушивания во Всероссийский юношеский симфонический оркестр, потом репетиции с ними, следом концерты и гастроли. Получив этот опыт, они разъезжаются по домам. У нас нет цели создать постоянный юношеский оркестр — ребята, которым 12–14 лет, не имеют права работать. Но мы хотим показывать им мир, учить их не только профессии, но и жизни.
Сто человек из разных городов России узнают свою страну и мир. В этом году мы не поехали за рубеж, а дали десять концертов в России. Было интересно. Помимо репетиций и выступлений, они каждый день ездили на разные экскурсии. И постоянно происходит смена по возрасту: в нашем оркестре играют ребята только до 22 лет. Так что одни приходят в юношеский оркестр, а другие, наши выпускники, поступают во взрослый, уже имея навыки и хороший опыт. В этом моя задача.
— А куда деваются альтисты? Их ведь много выпускается каждый год, а мы несколько десятилетий знаем только вас.
— Уже лет десять как есть большие профессионалы в мире, причем сильно моложе меня. И в России тоже. Например, у меня в коллективе «Солистов Москвы» играет совершенно замечательный по уровню виртуозности и музыкального мышления альтист Андрей Усов. Он во многом мой ученик, я его всегда с радостью отпускаю, когда его куда-то приглашают выступить. А почему не появляются новые имена... Может, потому, что еще есть старый я? (смеется).
— То есть вы как Алла Пугачева, только с альтом?
— Наверное (смеется). Видимо, молодым музыкантам не хватает смелости, амбиций. Я знаю несколько хороших альтистов, среди них есть француз, англичанин и наш Андрей. Иностранные где-то играют иногда, Усов — гораздо чаще. В Москве он вообще нарасхват: если нужно играть камерную музыку или фестиваль какой-то, его мгновенно зовут. На фестивале в Москве, например, я не стал сам играть Бранденбургский концерт № 6 Баха — попросил его.
— В мире шоу-бизнеса часто говорят «новая Лана Дель Рей», «новая Адель»... Если кого-то назовут «новым Башметом», вы обрадуетесь или заревнуете?
— Отвечу на ваш вопрос историей. Я сумел пробиться еще в советское время — получил для концерта Большой зал Московской консерватории. Это было крайне сложно — я ходил, всем доказывал. Потом это, наконец, случилось и стало для меня регулярным событием. Помню, однажды в Москву приехал альтист, кажется, его звали Роберто Диас, и моя знакомая из Министерства культуры сказала, что он потрясающе играет сонату Хиндемита. «Как бы ты отнесся, если бы этот альтист сыграл в Большом зале?» Я ответил: «Замечательно, потому что тогда хотя бы будет с кем сравнивать». Это было 25–30 лет назад.
Пожалуйста, пусть играют, пусть превосходят меня, пусть становятся «новыми Башметами». Если бы появился такой человек, я был бы рад. Более того, считаю, что так и должно быть, а иначе я окажусь бабочкой-однодневкой с позиции истории. Я был первым, кто сыграл сольный концерт в Карнеги-холле, в Концертгебау, в Большом зале консерватории, где же сейчас те, кто будут следующими, те, кто будут продолжать мои успехи? Столько лет прошло, а на этой арене никого, кроме моих учеников, так и не появилось.
— Что помогло вам добиться таких высот?
— Наверное, со мной случилось то, о чем говорят в поговорке «Правильный человек оказался в правильное время в правильном месте». Но к везению, воле судьбы и случая нужно быть готовым. Я говорю о владении своей профессией. Я верю в силу «сарафанного радио» — когда о тебе и твоем таланте знают люди и рассказывают об этом другим. Как меня, мальчишку, выбрал Рихтер? Вовсе не потому, что я подстерегал его на улице и говорил: «Маэстро, пожалуйста, я талантливый! Послушайте меня!»
Помню, в Консерватории в фойе Большого зала была панихида по настройщику. Я на ней сыграл, после меня играл Святослав Рихтер. После выступления он подошел ко мне и сказал: «Позвоните, пожалуйста, моей супруге». Звоню, она: «Юрочка, возьмите с собой ноты сонат Шостаковича и приезжайте прямо сейчас». А время меж тем — пол-одиннадцатого вечера. Уже потом, когда мы с Рихтером подружились и многое делали вместе, я узнал, что ему обо мне рассказал мой очень близкий друг Олег Каган — потрясающий музыкант, которого, к сожалению, уже нет. Сначала про меня Олег сказал, потом еще кто-то, а потом он и сам меня услышал.
Судьба, случай? Возможно. Но когда собирали студентов, чтобы играть в ансамбле с Ростроповичем, выбирали только самых лучших. Я был в их числе. А кто решил, что этот и тот — лучшие? Да просто на нашем курсе все знали: если альт, то это я. Из этого я делаю вывод, что секрет успеха кроется в профессии. А
предвосхищает её, конечно, академическое образование. В моем случае это была Московская консерватория, которая дает очень прочную базу. И, главное, учит вкусу. Кстати, сегодня там вкусу учат уже хуже… Я был недавно на экзамене огорчен. Но мы будем этим заниматься.
— Не могу не затронуть в беседе назначение нового министра культуры. На представлении Ольги Любимовой культурным деятелям вы были единственным, кто вышел на сцену ее поприветствовать. Через несколько дней после этого в интернете стали публиковать выдержки из ее «Живого журнала»…
— О том, что она культуру не любит? Так это ведь очень давно было…
— Еще она в этом дневнике писала, что курит редко, пьет мало, наркотики давно не употребляла, а сама не заказывала их лет пять.
— Для меня это совершенно новый министр. Мне нравится, что она молодая, хороша собой, еще отмечу ее скромный образ, когда она вышла на сцену.
Я хотел поблагодарить предыдущего министра за то, что он всегда держал свое слово. У всех моих фестивалей всегда была железная поддержка, он не подводил ни разу. Мне понравилось, что переход полномочий от одного министра к другому был мирный и мягкий. Ольга Борисовна очень скромно себя вела на том мероприятии, сказала всего несколько слов и все были по делу: «Войдем в курс дела, будем включаться в работу и работать». Думаю, что у нее всё получится. Поддержка, во всяком случае, с моей стороны, заранее обусловлена.
— А как же все эти ее высказывания?
— Да это стеб, я думаю. Ей же было тогда лет 28, думаю, она просто своих друзей решила привлечь чем-то, не более того. И уж тем более она тогда не планировала быть министром. Я желаю успеха ей и нам всем.
Наталья Васильева
