Больше, чем кто-либо другой, он подходит под клише "забытые имена". Ефима Давидовича Зозулю забыли ровно на полвека: последнее издание датировано 1962 годом, да и оно появилось после 25-летней паузы. В интернете всего несколько биографических ссылок. В том числе на портале фантастики. Это неслучайно. Забытый Зозуля — автор одной из первых антиутопий ХХ века. До Замятина, до Оруэлла с Набоковым.
Славу Зозули-фантаста — а она была и нешуточная: рассказы его печатали лучшие европейские альманахи под одной обложкой с Ролланом и Цвейгом — перевесила репутация сатирика и газетчика. Это естественно для писателя-одессита. Похожим образом начинали Ильф, Чуковский, Катаев. Газетный фельетон — национальный одесский жанр. Линия судьбы — череда газет и журналов. "Крокодил". "Новый Сатирикон", где он работал ответсеком и печатался вплоть до эмиграции Аверченко и уничтожения журнала большевиками. "Огонек", возобновленный им в 1923-м совместно с Михаилом Кольцовым.
А вот легендарная "Библиотечка "Огонька"" создана уже лично Зозулей. Она была задумана не просто как приложение журналу, а как "красный" литературный клуб. Зозуля организовал при "Огоньке" "литературные декадники", на которых для чтения и обсуждения новых стихов собирались молодые поэты. Среди них — ставшие впоследствии широко известными Михалков, Симонов, Долматовский, Алигер, Смеляков.
В 1920-е его много печатали. В 1930-х практически перестали. Последняя книга выходит в 1936-м. Репрессии 1937-го миновали его. А в 1941-м Зозуля добровольцем ушел на фронт. Ранен подо Ржевом, скончался в госпитале. Далее тишина.
Причина, по которой Зозулю забыли, понятна: слишком уж неприятную тему выбрал. Это чуть ли не единственный советский литератор, за исключением Зощенко, защищавший подлецов и ничтожеств от гениев и героев. Звучит неправдоподобно, но тем не менее. И если Зощенко еще можно прочесть как сатиру на обывателя, то Зозулю так при всем желании не прочтешь. Он последовательно отстаивает право человеческого мусора оставаться мусором, примерно так же, как его любимый Свифт, чью биографию Зозуля написал для "ЖЗЛ", уважал право лилипутов быть лилипутами. В эпоху, когда каждый мнит себя Гулливером, позиция заведомо непопулярная.
Вот обобщенный портрет героя Зозули: "Ненужный N 14623. Класс — посредственный. Любви к делу нет. Мысль во всех областях идет по пути наименьшего сопротивления. Физически здоров, но душевно болен болезнью простейших: боится жизни. Боится свободы. По праздникам, когда свободен, одурманивается алкоголем. Во время революции проявлял энергию: носил красный бант, закупал картофель и все, что можно было: боялся, что не хватит. Гордился рабочим происхождением. Активного участия в революции не принимал: боялся. Любит сметану. Бьет детей. Темп жизни ровно-унылый". ("Рассказ об Аке и человечестве").
Знакомый типаж, не так ли? Слова доброго не стоит, в будущее таких не берут. Диктатор Ак, одержимый революционными идеями, которым, кстати, Зозуля вполне сочувствовал, отдает приказ истреблять ненужных. Но террор рано или поздно заканчивается, человеческий мусор, как сорняк, возрождается на выжженной земле и продолжает свою растительную жизнь вопреки любой идеологии, любым катаклизмам.
Любопытно, что написано это в 1918-м. Зозуля не мог предвидеть ни 1960-х с 1970-ми, ни тем более нулевых. Но угадал точно.
Эта коллизия есть во всех его текстах. Вариации бесконечны. Вот Моисей приносит евреям скрижали Завета, а они ностальгируют по счастливым временам египетского рабства и молятся золотому тельцу. Он устраивает ужасную резню в лагере, чистые режут нечистых, нужные ненужных. Но и это не помогает, должны пройти годы, чтобы изменился менталитет.
Вот супермен Каин убивает своего малахольного брата Авеля. И ему становится ужасно одиноко: какой ни на есть, а брат.
А вот Студия любви к человеку. Администрация вынуждена организовать в ней комнату злобы. Даже в стерильном царстве любви не обойтись без уголка ненависти.
И так далее. Если вдуматься, очень депрессивная книга. А местами и контрреволюционная. На дворе героическая эпоха, красные режут белых, наши борются с ненашими, идет активное уничтожение вредного элемента. Вот-вот будет создан новый, лучший тип человека — советские люди. А Зозуля спокойно и с достоинством говорит: нет, ребята, ничего у вас не получится. Хоть полстраны сгноите в лагерях, сорняк все равно наново прорастет. Страсти улягутся, а дядя Петя все равно будет бухать втихую, тетя Катя думать о шмотках, а не о смысле жизни, а их дети после бессмысленной однообразной работы усядутся смотреть "Аншлаг" или какие-нибудь дебильные мультики. Хоть самый лучший строй установи, никуда не денутся ни Светы из Иванова, ни футбольные фанаты, ни наглые менты на дорогах. Меняются только формы. Были бездельники в советских НИИ — стал офисный планктон. Была ГАИ — стала ГИБДД. Слушали Юрия Антонова — стали слушать "ВИА Гру". Хотя и Антонова продолжают...
В том, что Зозуля стал актуален именно сейчас, нет случайности. Всякий раз, когда возникает иллюзия, что человеческую природу можно изменить, подправить, улучшить на раз каким-нибудь замечательным политическим или техническим способом, Зозуля напоминает: люди хотят жить хорошо, а не правильно. Навязать им свои принципы не получится. Уничтожить можно, изменить нет. Вот если сами захотят — это другое дело.
Леонид Федоров из группы "Аукцыон" говорит: "Твои принципы — ты по ним и живи". Это лучшая пропаганда, лучший способ. Невозможно заставить Донцову стать Гоголем, но можно постараться самому писать хорошо. Или хотя бы не читать Донцову. Нельзя заставить чиновников не воровать. Но можно не воровать самому. Никак иначе свои принципы воплотить нереально. Ни революцией, ни половым путем они не передаются. Другая природа.
Тот же Федоров рассказывает замечательный исторический анекдот. Незадолго до смерти Наполеону принесли Евангелие. Думали, он придет в ярость. Все-таки прожженный циник. Папу в грош не ставил, дитя Просвещения, ничего святого. Наполеон внимательно прочитал и сказал о Христе: "Это не человек, людей я знаю".
Люди — они такие. Насильно их не изменишь. Может, стоит положиться на эволюцию?
