Динамичное экономическое развитие стран Восточной и Юго-Восточной Азии во второй половине двадцатого столетия является одним из самых выдающихся примеров подъёма национальных экономик. Довольно низкий уровень благосостояния и отсутствие обширных запасов минерального сырья не помешали Японии, а также четырём будущим «азиатским тиграм» — Южной Корее, Сингапуру, Гонконгу и Тайваню — в 1950-1960-е годы встать на путь прогресса, достигнуть увеличения показателей ВВП, а главное, закрепить свои позиции на глобальной арене. В 1970-е годы Таиланд, Малайзия и Индонезия (так называемые «тигры второй волны») пополнили ряд быстрорастущих азиатских экономик.
Гонконг — один из азиатских тигров первой волны; действует как особая экономическая зона (лицензия СС)
Наблюдая ускорение темпов экономического подъема восточноазиатских государств, остальной мир все чаще задавался вопросами об устойчивости этой тенденции, а также о том, могут ли прочие развивающиеся страны добиться подобного результата. В качестве основных факторов, которые содействовали «экономическому чуду» в Азиатско-Тихоокеанском регионе, сторонники концепции «государства развития» преимущественно рассматривают политику правительственного вмешательства в экономику (степень регуляции варьировалась в зависимости от страны). Приверженцы неолиберального подхода, наоборот, приписывают успех восточноазиатских акторов эффективному действию рыночных механизмов. Тем не менее многие экономисты сходятся на том, что именно сочетание и взаимодополнение этих двух составляющих сделало возможным быстрый экономический рост, сопутствующий повышению уровня жизни и равенства доходов.
Перенос модели восточноазиатского «экономического чуда» на другие развивающиеся страны Латинской Америки, Африки или же на постсоветские государства кажется проблематичным в силу культурных факторов, обуславливающих специфику общественных взаимоотношений, а также объективных макроэкономических причин, создающих разного рода препятствия и предпосылки для развития. Говоря о бурном росте экономик акторов Азиатско-Тихоокеанского региона, в качестве особенностей, которые способствовали этому процессу, ряд исследователей выделяет в том числе черты менталитета, склонного к усердию в труде и кооперации. Действительно, стремление к сотрудничеству и приверженность группе продемонстрировали свой вес в случаях Сингапура, когда Ли Куан Ю побуждал граждан к консолидации, и Японии, где карьерное продвижение зависит не только от достижений отдельного индивида, но и от общих заслуг рабочего коллектива. Однако далеко не все восточноазиатские страны, в которых жителям традиционно приписывают подобные характеристики, смогли стать творцами «чуда» национальной экономики.
Ли Куан Ю (в центре) встречается с министром обороны США Коэном и послом Сингапура в США Чан Хенг Чи в 2000 году
Культурные факторы не являются основной причиной стремительного экономического роста восточноазиатских обществ, тем не менее они сформировали благоприятную среду для реализуемых мер экономического развития. Государственное вмешательство в функционирование экономики было значительным для Японии, а также «тигров первой волны» и менее активным для «тигров второй волны». К одному из главных и практически безоговорочных достижений правительств Восточной и Юго-Восточной Азии относят повышение человеческого капитала. В государствах приняли курс на обеспечение всеобщей грамотности и вовлечение женщин в образовательный процесс (особенно заметным стал охват в Южной Корее и Индонезии). За счет увеличения доли учащихся женского пола и проведения политики контроля рождаемости восточноазиатским акторам удалось снизить давление на ограниченные пищевые ресурсы (значительное сокращение естественного прироста населения было характерно для Тайваня и Таиланда).
Восточноазиатские правительства также сделали акцент на расширение доступности начального образования. Кроме того, государственную поддержку получили программы профессионального обучения, в частности по научно-техническим дисциплинам. Все эти элементы содействовали относительному увеличению равенства начальных карьерных возможностей, сокращению гендерного разрыва среди учащихся, повышению числа образованных работников, готовности последних к повышению квалификации, а также росту технического и технологического потенциала национальных экономик. Достигнув определенного уровня знаний и навыков, восточноазиатские акторы начали предоставлять различным предприятиям, у которых не хватало собственных интеллектуальных и производственных мощностей, услуги по проведению исследований и разработке новых продуктов — так Тайвань и Малайзия создали высокотехнологичные индустриальные парки.
Помимо инвестиций в развитие образования и технологий, правительства восточноазиатских государств активно предоставляли коммерческим фирмам субсидии, и особенно это касалось отраслей, ориентированных на экспорт. В Японии, Южной Корее, Гонконге и Сингапуре ставка на экспортные продажи была действительно высока, что позволило создать новые рынки, познакомиться с опытом и инновациями других более «продвинутых» государств, а также повысить качество производимой продукции, так как стандарты площадок международной торговли на порядок выше, чем в развивающихся странах. Приобретение новых экономических контактов стимулировало правительства поощрять преуспевающие фирмы посредством разрешения доступа к иностранной валюте и рынкам капитала. Для выявления наиболее эффективных предприятий использовалась конкурсная система с предварительно установленными критериями оценки и порядка вознаграждения (этот подход был преимущественно популярен в Японии). Также страны стремились создать благоприятные условия для привлечения прямых иностранных инвестиций и повысить имидж продукции национальных индустрий, опираясь в том числе на рассредоточенные внешние эффекты [успех, а также выгоды или издержки одних фирм частично переносятся на другие] в отраслях, от которых ожидалась наибольшая отдача.
Темпы роста ВВП Кореи с 1911 по 2008 гг.
Сегодня существуют разные мнения по поводу того, в какой степени рост восточноазиатских экономик можно объяснить непосредственно государственной политикой вмешательства. Некоторые аналитики утверждают, что эффект роста был возможен также благодаря факторам, не зависящим от тех или иных правительств, например, наличию большего количества свободных ниш на рынке международной торговли. Также упоминают активную финансовую поддержку развивающимся странам со стороны состоявшихся капиталистических государств. Тем не менее органам власти и коммерческим фирмам пришлось практически с нуля создавать транспортную, финансовую и информационную инфраструктуры, адаптироваться и учиться взаимодействовать в новых обстоятельствах. Особую роль часто отводят двум последним элементам: именно сотрудничество, а не сговор бизнеса и государства позволили наладить экономический климат. В то же время быстрая адаптация к меняющимся реалиям (например, проведение земельной реформы Японией, Тайванем и Кореей; внедрение мер по развитию предпринимательства) содействовала развитию институциональных условий.
«Экономическое чудо» в странах Восточной и Юго-Восточной Азии заставило глобальное сообщество сомневаться и надеяться, искать возможные пути достижения подобного роста в других частях планеты. Существует ли особая восточноазиатская модель экономического развития или же это результат стечения множества факторов — до сих пор остаётся вопросом, однако можно уверенно утверждать, что «чудо» не смогло бы произойти без интенсивного обучения и открытости опыту как со стороны частного сектора, так и государства.
Елизавета Хилькевич
Другие тексты наших авторов:
-
Философия Убунту и её выживание в современной экономике (Мутиу Ийанда)
Когда ты имеешь что-то, раздели это со мной. Когда ты разделишь это со мной, мы оба преуспеем... -
Кейнсианская революция рыночной экономики (Елизавета Хилькевич)
После окончания Первой мировой войны Соединенные Штаты переживали невероятный подъем: казалось, что роскошь и лоск ревущих двадцатых не могут быть чем-либо омрачены... -
Как не стесняться своей бедности? (Анна Румянцева)
Бедность всегда накладывает отпечаток на человека. Это и более острая нужда, и привычка экономить, и ощущение неловкости перед обеспеченными людьми. Кто-то относится к своему статусу снисходительно, считая, что не в деньгах счастье, а кто-то стесняется этого и всячески скрывает проблемы с финансами...
