Читать Часть 1
Читать Часть 2
Молодые люди не остаются в стороне и от непосредственного участия в митингах и демонстрациях. В атмосфере набиравшей силу реакции это было весьма опасно. В 1927 году во время одного из митингов несколько штурмовиков в коричневых рубашках сбросили его с крыши двухэтажного автобуса. Полученная травма давала о себе знать все последующие годы...
Дж. Хартфильд. «Кровь и железо», 1930-е
С конца 20-х Джон регулярно иллюстрирует своими монтажами издаваемую компартией «AIZ», ту самую, что вызвала острый интерес молодого московского художника. Гитлер и его присные выставляются кровавыми шутами, но очень и очень опасными. Документальные элементы фотокомпозиций придают особую убедительность гротеску.
Вообще, по работам Хартфильда можно проследить историю классовых боев пролетариата Германии. Ни одна выборная кампания не обходилась без плакатов Хартфильда. Особенно популярен был плакат, где раскрытая рабочая пятерня призывала голосовать за коммунистический список номер пять.
Текст гласил:
Пять пальцев имеет рука,
Пятерней ты за глотку ухватишь врага.
Голосуй за коммунистическую пятерку.
Эта рука — одна из многих, характерных для хартфильдовских работ.
Проспект выставки Хартфильда в Москве
Вот сжатый кулак ротфронтовского значка, вот в протесте поднятые руки белого и негра, вот три руки держат древко знамени антифашистской борьбы. По нарукавным повязкам видно: это руки коммуниста, рабочего социал-демократа и беспартийного…
Злобная горилла-Гитлер, восседающая на макушке земного шара…
Голова обывателя, подобно капустному кочну замотанная в листы буржуазных газет…
Гиена капитализма, в цилиндре и с орденским крестом на шее, идет через трупы полей сражения…
Морда тигра неожиданно выступает на месте человеческого лица над крахмальным воротничком, — это лицо реформиста, врага пролетариев и коммунистов...
При этом автор популярнейших публицистических плакатов довольно нервно реагирует, когда его именуют «художником». «Нет, я — фотомонтёр!» — требовательно обрывает он каждого так его назвавшего… Тем самым подчеркивая некий водораздел между традиционным рисунком и фотомонтажом, между искусством классической графики и новосозданным искусством.
Конечно, творческий человек, конструирующий — вначале в своем воображении — своеобычную новую реальность, фактически ирреальность, не может обойтись без чувства юмора.
Оформляя первую и последнюю обложки книги «Деньги пишут», которая была посвящена прямой материальной зависимости журналистов и писателей от власть имущих, он изобразил популярного автора, роскошествующего на своей вилле в окружении семейства и породистого пса. Правительственная цензура, давно точившая зубы на автора едких фотомонтажей, взъярилась:
нельзя изображать конкретных персонажей!
Жирующий на покровительстве властей автор после этого даже подал в суд. Судьи подтвердили указание цензоров относительно конкретных лиц. И автор выполнил букву закона в полном объеме, даже перевыполнил: вместо лиц присутствовавших оказались пустые белые овалы, в том числе и у собаки. Абсурдизм ситуации мог теперь вызывать лишь усмешки читающей публики. Но подкопаться к автору фотокомпозиции уже было невозможно.
В 1931 году в Москве устраивают выставку его фотомонтажей, которая непривычным творческим методом автора привлекла внимание самой широкой общественности. Явно с подачи самого Хартфильда на проспекте и афише в качестве его профессии значилось: «фото-монтёр».
Хартфильд (второй слева) с группой советских художников и фотографов, 1931
Энергии гостя хватило и на то, чтобы поучаствовать в выпуске нового иллюстрированного журнала — «СССР на стройке». И на то, чтобы совершить ряд поездок по стране, в ходе которых обстоятельно проконсультировать художников, в том числе армейских, относительно методики создания фотомонтажей. И на то, чтобы создать известный фотомонтаж, посвященный В. И. Ленину.
Дж. Хартфильд. Фотомонтаж, посвященный Ленину, 1932
В создавшейся международной обстановке возвращать экспонаты в Германию было просто рискованно. Однако сам художник отправился назад и продолжил свою опасную работу — вплоть до прихода к власти фашистов в 1933 году.
Хартфильд обучает азам фотомонтажа армейских художников, 1932
Начались аресты левых. Конечно, об авторе издевательских фотомонтажей не забыли — здесь была и личная обида фюрера.
Хартфильда предупреждали о нависшей над ним опасности. Но он решил первым делом спасти свои работы, бегая по редакциям и издательствам. При этом, по словам знакомых, «так конспиративно закрываясь половиной воротника, что вызывал подозрение даже у прохожих».
В итоге он дождался того, что однажды ночью раздался оглушительный стук в дверь. Джон, не раздумывая, в одном белье бросился к пожарной лестнице, чудом избежав лап эсэсовцев. Затаившись, слышал, как они грохотали в его квартире, как завели патефон, но пластинка запела голосом антифашиста Эрнста Буша, и патефон вместе с пластинкой был разбит о стену… Угнетала и мысль об оставшихся дома собранных собственных работах — наверняка пропадут! (Заметим, что так, к сожалению, оно и произойдет).
Дж. Хартфильд. Автошарж, 1930-е
С рассветом позвонил в дверь дворника, обрисовал ситуацию. Приличный человек, тот отдал свое пальто и десять марок на такси, в которое и усадил. Когда объезжали вокруг дома, из подъезда высыпали эсэсовцы. Шофер лишь понимающе на него посмотрел, но поехал дальше. С помощью друзей Джон добрался до швейцарской границы и под покровом снежного бурана, ценой обморожения рук и ног, пересек ее.
А потом была Чехословакия. Сидеть здесь без дела? Ну уж нет! И он снова делает свои антифашистские фотомонтажи для родной «AIZ», выходящей теперь в Праге. Когда же здесь была устроена выставка карикатур, и его антинацистские монтажи оказались в центре внимания, это вызвало резкий демарш со стороны германского МИДа. По словам одного обозревателя, выставленные фотомонтажи буквально «жглись».
Руку помощи протянул казавшийся тогда всемогущим журналист и писатель Михаил Кольцов:
Для вас и вашей семьи в СССР будут созданы все условия для жизни и работы, вы сможете печататься в “Крокодиле” и других изданиях.
Вероятно, такая излишне спокойная жизнь показалась Хартфильду уклонением от борьбы, и он не принял приглашения. На свое счастье. Пройдет не так много времени, и Кольцов, не говоря уже о многочисленных немецких коммунистах-эмигрантах, будет заклеймен как «враг народа» и расстрелян.
Трагически погибнет и ближайший в Советском Союзе друг Джона поэт и писатель Сергей Третьяков, у которого он останавливался в свой приезд в Москву. Несмотря на то, что он некоторое время находился в Германии (естественно, до прихода к власти фашистов), следователи его «кололи» на шпионаж в пользу Японии. Широкий ассортимент имевшихся средств давления сработал: несчастный человек «чистосердечно» признался в многолетнем шпионаже в пользу этой страны. Расстрел. И — посмертная реабилитация…
Прими Джон тогда приглашение, он неминуемо разделил бы эту участь: ангажирован одним «врагом народа», в друзьях с другим, и вообще — как это ему, коммунисту, удалось ускользнуть от гестапо?!
В 38-м, после Мюнхенского соглашения и отторжения от Чехословакии Судет, Хартфильду и его жене Гертруде не оставалось ничего, кроме эмиграции. Самолет в Англию пролетал над Германией, и эмоциональный Джон, обладавший богатым воображением, так нервничал, что, по свидетельству супруги, немало по приезде напугал лондонских хозяев: впал в столь долгий сон, что, опасаясь за его здоровье, хозяева выбили дверь в спальню. Он просто отходил от стресса.
Хартфильд еще успеет открыть выставку своих антифашистских монтажей в лондонской галерее Arcade «Война одного человека против Гитлера», — прежде чем летом 1940 года его интернируют «как враждебного иностранца». Это-то несмотря на всю его антифашистскую риторику, не говоря уже о не совсем «арийском» (по отцу) происхождении, что делало еще более невероятной его работу как нацистского агента.
Дж. Хартфильд. «Горилла-Гитлер», 1943
К счастью, его скоро выпустили. Но отнюдь не по этим причинам, а ввиду пошатнувшегося здоровья. По мнению врачей, давала о себе знать давняя берлинская травма, пережитый стресс. Все это вылилось в периодические обмороки, что требовало серьезного лечения. Из-за него Хартфильд не откликнулся на послевоенный призыв восточногерманских властей ко всем немецким политэмигрантам в Англии вернуться в Германию, в советскую зону оккупации.
Дж. Хартфильд. Обложка книги о советской денежной системе, Лондон, 1945
Читать Часть 4
Владимир Житомирский
