Читать Часть 1: Объёмное представление о стране
Читать Часть 2: Спустя три четверти столетия колбасы стали толще
Читать Часть 3: Чем манит путешественника Лугано
Читать Часть 4: Магнит Monte Verita
Читать Часть 5: Персональный Эдем для дочери императора
Когда вы бродите по крепости Кастельгранде, вас не покидает ощущение дежа вю. Ведь эта зубчатка, эти «ласточкины хвосты» знакомы вам с детства.
Ну конечно, это же кремлевская стена, перенесенная за тысячи километров сюда, в Беллинцону, столицу италоязычного кантона Тичино.
Сходство имеет свое объяснение. При возведении могучих крепостных сооружений строители пользовались консультациями выдающегося архитектора Аристотеля Фьораванти, который участвовал в возведении Московского Кремля.
В Тичино издревле чтилось и оттачивалось искусство зодчества. Свидетельство тому – плеяда выдающихся архитекторов. Более 140 из них судьба привела в Россию.
Об их исключительном архитектурном вкладе в определение облика российских городов чуть ниже. Ведь многие строили и у себя дома.
Замок Кастельгранде
Разумеется, для себя уж местные зодчие расстарались, тем более, что это было жизненно необходимо – возвести мощный оборонительный комплекс, который мог бы защитить Беллинцону от набегов с севера швейцарских конфедератов. И сейчас в Кастельгранде уцелели некоторые строения, возведенные в XIII веке, однако полную фортификационную мощь крепостные комплексы обрели спустя три века.
Эта крепость и еще две другие цитадели, отстоящие от неё на приличном расстоянии, и сегодня впечатляют. А когда-то они образовывали единый комплекс, представление о чём дает 15-минутный фильм, который вам покажут в уютном кинозале Кастельгранде.
Нынешние строители с успехом продолжают традиции средневековых зодчих. Не так давно они встроили в самое сердце цитадели шахту бесшумного лифта, к которой ведет узкий, но аккуратный проход.
Лифт возносит вас к зеленой лужайке, обрамлённой зубчатыми стенами. Именно это место было выбрано для торжественной церемонии, посвященной 700-летию Швейцарской Конфедерации. Другого подобного крепостного комплекса в стране нет.
Слава Кастельгранде шагнула далеко за границы не только Тичино, не только Швейцарии, но и Европы: нам презентовали почтовую марку с изображением здешней цитадели, выпущенную не где-нибудь, а в Центральноафриканской республике...
«Городом трёх крепостей» именуют Беллинцону. А еще – «ключом к Альпам». Воспользоваться этим «ключом», столетиями принадлежавшим герцогам Миланским, в конечном счете удалось швейцарцам, присоединившим Тичино к Конфедерации в качестве кантона.
Беллинцона – город трёх крепостей
Крепостные стены создают живописный антураж для популярных здесь концертов и музыкальных представлений. А в феврале улицы и площади древней Беллинцоны на пять дней становились (надеюсь, так будет и после снятия пандемийных ограничений) ареной шумного и веселого карнавала «Рабадан». Не меньше народа стекалось сюда на традиционный сентябрьский фестиваль вина «La Bacchia»…
Итак, о вкладе тичинских градостроителей…
В значительной мере определил облик Кремля один из ярких представителей «тичинской школы архитектуры» Петр Фрязин. Так его стали называть в России, а приехал он под своим родным именем – Пьетро Антонио Солари. В некоторых документах он проходит и как Антон, но тоже Фрязин.
В отличие от весьма уважительного отношения к искусству европейских мастеров-строителей, их имена пиетета не вызывали и запросто русифицировались.
«Фрязями» или «фрязиными» в середине минувшего тысячелетия на Руси называли итальянцев.
Солари к тому времени был уже известным архитектором – принимал участие в возведении Миланского собора, нескольких монастырей и церквей в этом городе, отчего его впоследствии иногда стали называть еще и «миланцем».
На старинной миниатюре –
Пьетро Солари и зодчий Марко Руффо
Солари был приглашен, чтобы принять участие в грандиозном строительстве на территории Кремля, которое в конце XV века развернул Иван III. И если бы зодчий ограничился только одним своим свершением, то и тогда бы россияне должны были быть ему вечно признательны.
Именно Солари мы обязаны одним из символов российской государственности – Спасской башней.
Так прежде выглядела Спасская башня
Однако первой «пробой пера» стала Тайницкая башня. Ее название объясняется тем, что под ней были вырыты глубокий колодец и тайный ход к Москве-реке, позволявший снабжать людей в случае осады Кремля.
Боровицкая и Угловая Арсенальная – тоже он.
Участвовал Солари и в возведении Никольской, Константино-Еленинской и Сенатской башен, участков кремлевской стены (вспоминается крепость в Беллинцоне), в строительстве Грановитой палаты (вместе с Марко Руффо).
Четыре башни были «проездными», имевшими широкие сквозные проходы. Это были сложные инженерные сооружения, включавшие в себя подъемные мосты, стрельницы, предмостные башни.
Зодчий имел достаточно оснований, чтобы в письмах именовать себя «главным архитектором города». В летописях его с уважением называют забытым словом «архитектон».
Аполлинарий Васнецов. «Московский Кремль при Иване III»
Немыслимо представить, что все эти свершения уложились в три года – с 1490-го по 1493-й. Работа на износ подорвала силы мастера: он скончался в возрасте 43 лет.
Открытие памятника Солари в Подмосковье. 2016 год
Конечно, все его замыслы и расчеты так бы и остались прожектами, если бы не русские мастера-строители, на лету схватывавшие указания «фрязина» и трудившиеся не за страх, а за совесть. Так на Руси работали пять столетий назад…
Немалую роль в изменении абриса Москвы сыграл соотечественник Солари – Доменико Жилярди. Во всяком случае, это имя он носил на своей родине – в Тичино, где родился в 1785 году неподалеку от Лугано, в местечке Монтаньола.
Вскоре его отца, известного специалиста в строительном деле, приглашают в Москву, где Джованни Батиста Жилярди становится «Иваном Дементьевичем».
В ведомстве Московского воспитательного дома он курирует многочисленные строительные проекты. В их числе здание больницы для неимущих, находившейся под патронажем матери Александра I, и расположенный неподалеку Вдовий дом.
Немало он сделал для воссоздания и расширения усадебного комплекса в Кузьминках: появилась больница, два флигеля, Померанцевая оранжерея. Благодаря всем этим цветникам, прудам, мостикам, вычурным беседкам за усадьбой в Москве утвердилось прозвище «русский Версаль князей Голицыных».
Когда его сыну Доменико исполнилось 11 лет, тот вместе с матерью приезжает в Москву к отцу. Освоение живописи и архитектуры, сначала в России, затем в Италии, и вскоре после возвращения в Москву в 1810 году Жилярди-младший становится «Дементием Ивановичем» и официальным помощником отца в его ведомстве.
Он успел немного поработать вместе с отцом над усадьбой в Кузьминках – начнет обновление Конного двора, продолжит и завершит работу над оранжереей, реконструирует пристани, подъезд к усадьбе, а также так называемый Египетский павильон, где размещалась кухня.
Дальнейшую работу пришлось прервать – к Москве подходит воинство Наполеона, и семья Жилярди на время уезжает в Казань.
Первые серьезные работы Дементия Ивановича – восстановление после пожаров 1812 года звонницы колокольни Ивана Великого в Кремле и зданий Московского университета, о чем свидетельствует памятная доска на здании.
Блестяще справившийся с важными проектами молодой архитектор нарасхват. Ему заказывают перестройку здания Екатерининского училища, усадьбы Лунина у Никитских ворот, Вдовьего дома в Кудрине. (Последнее здание известно, наверное, каждому москвичу: солидный желтый «парфенон» с восемью белыми колоннами подле высотного на Садово-Кудринской, там сейчас Институт усовершенствования врачей).
Доменико Жилярди
Затем наступает этап самостоятельного строительства: Доменико проектирует и возводит корпуса Опекунского совета Воспитательного дома и дом князя Гагарина на Поварской улице. В последнем случае он отказался от привычного колонного портика, поместив в центр композиции арочное окно.
По завершении этих проектов авторитет Доменико делается непререкаемым.
До того, как в 1832 году отбыть в родную Швейцарию, мастер ампира еще перестроит Слободской дворец в Лефортове, предназначенный для учебных ремесленных мастерских, на берегу Яузы возведет городскую усадьбу Усачевых-Найденовых, выполнит несколько других проектов.
Особенно хорошо мне знаком один из них – кардинально перестроенное им здание, которое возвёл в 1771 году архитектор Матвей Казаков по заказу генерала Еропкина на Остоженке. Помимо проведения внутренней реконструкции Жилярди придал зданию новый внешний облик. В соответствии с канонами строгого классицизма был переоформлен фасад, над аркадой с десятком коринфских колонн появился массивный портик. Сам фасад был перекрашен в бело-желтые тона.
Пышный особняк впоследствии был отдан Коммерческому училищу. Мне же он стал почти родным в годы учёбы в Инъязе, который разместился в нём в советское время.
Здание будущего Инъяза
Между тем замыслы Доменико Жилярди по совершенствованию и расширению «русского Версаля» в Кузьминках продолжит его кузен – Александр Осипович (Алессандро) Жилярди. В частности, по его проекту там был воздвигнут обелиск в честь посещения усадьбы императором Александром II.
На рубеже 30-40-х годов XIX века он завершит строительство весьма колоритного Конного двора в усадьбе Строгановых в Кузьминках.
Алессандро Жилярди: Конный двор в Кузьминках
Помимо хозяйственных построек возведет в центре просторного двора роскошный крестообразный павильон с балконами, вход в который будут «охранять» скульптуры быков. Напротив построит так называемый Плашкоутный, то есть наплавной, мост.
Изяществом, элегантностью пропорций отличалась возведенная в 1840-х в Милютинском переулке по его проекту католическая церковь – Храм святых апостолов Петра и Павла, один из трёх исторических римско-католических храмов в Москве.
Храм святых апостолов Петра и Павла
Судьба этой постройки незавидна. При советской власти храм был закрыт. А в 1941 году во время одного из первых налётов на Москву в него угодила бомба. В послевоенное время на сохранившемся фундаменте было возведено сооружение, мало походившее на изначальное. Оно было отдано одному проектному институту. И все попытки возрождённого в 90-х католического прихода вернуть помещение разбиваются о полученный институтом документ о приватизации здания…
В числе других его проектов – французская католическая церковь св. Людовика на Малой Лубянке, украшенная шестиколонным тосканским портиком. А первые уроки архитектуры он получил у еще одного представителя зодчих из Тичино – собственного отца Осипа Жилярди.
Этот архитектор также внес свой вклад в формирование пейзажа Москвы – руководил возведением здания больницы в усадьбе Баташевых, которое стало образцом русского классицизма. Участвовал он и в строительстве Екатерининского дворца в Лефортове.
Пионером застройки Санкт-Петербурга, в значительной мере определившим его внешний вид, стал Доменико Андреа Трезини, получивший в России новые имя и отчество – Андрей Якимович.
Он родился в Тичино, в деревушке Астано близ Лугано. После учебы в Италии отправился на работу в Данию, где его и заметил российский посол Измайлов, выполнявший волю Петра I – подыскивать способных градостроителей.
Его приезд в Россию совпадает с датой основания новой столицы – 1703 год. Первый экзамен он выдержал на «отлично»: сооруженный им форт Кроншлот (впоследствии Кронштадт) отбросил попытавшуюся атаковать его эскадру шведских кораблей.
В 1706 году зодчий приступил к возведению важнейшего объекта – Петропавловской крепости. Спустя 12 лет каменная крепость со всеми её бастионами была построена. Через два десятилетия крепостной комплекс завершила трехнефная базилика Петропавловского собора с прославленным позолоченным шпилем.
Петропавловский собор – шедевр Трезини
Хотя в «Канцелярии городских дел», куда был определен Андрей Якимович, он был вторым человеком после возглавлявшего ее У. Сенявина, фактически он был главным архитектором города.
Петр I напрямую давал ему, яркому представителю раннего барокко, задания и поручения. В частности, составить проекты «типовых» зданий для представителей разных сословий – «именитых», «зажиточных» и «подлых», а также пригородных дач.
Спроектированные Трезини строения вырастали во всех районах города. Не всё из сооруженного им и по его проектам сохранилось. Но вот Летний дворец Петра в Летнем саду и Благовещенскую церковь в Александро-Невской лавре можно видеть и сегодня.
А здание 12 коллегий на стрелке Васильевского острова (где впоследствии разместился университет), вдохновило ученого и барда Александра Городницкого на написание философской баллады, где есть такие строфы:
В краю, где суровые зимы и зелень болотной травы,
Дворец архитектор Трезини поставил у края Невы.
Плывет смолокуренный запах, кружится дубовый листок.
Полдюжины окон на Запад, полдюжины – на Восток.…Покуда мы не позабыли, как был архитектор толков,
Пока золоченые шпили несут паруса облаков,
Плывет наш кораблик пузатый, попутный поймав ветерок, –
Полдюжины окон на Запад, полдюжины – на Восток.
Здание 12 коллегий
Сам Трезини словно иллюстрировал эту балладу: прожив первую половину жизни на Западе, вторую он посвятил России, где и был похоронен.
В 2014 году в Петербурге открыли величественный памятник этому зодчему – прямо напротив люкс-отеля его имени.
Памятник Доменико Трезини
Фамилия Трезини еще долго будет ассоциироваться с градостроением в городе на Неве. Спустя десятилетие после смерти Доменико Трезини архитектурными делами в городе станет руководить его соотечественник и однофамилец Пьетро Антонио. Он возведет немало домов для титулованной публики. В середине XVIII спроектирует и построит церковь, посвященную святому Федору. Отметится и в Москве – воздвигнет величественный пятиглавый храм священномученика Климента в Замоскворечье.
Владимир Житомирский
