Греческий философ Эпикур сказал, что смерть не имеет никакого отношения к нам, а потому и бояться её не следует. Есть мы — нет смерти, есть смерть — нет нас. Но так ли всё просто на самом деле и в чём тут подвох? Рассуждения на эту тему были вызваны абсолютной непрактичностью мысли Эпикура, так как никому и никогда она не помогла.
Рене Магритт «Воспроизведение запрещено» (1937)
К своим двадцати трём годам я убедился однозначно: вполне осознать свою смертность способны далеко не все люди. И не мудрено, ведь это, пожалуй, важнейшая операция, которую способно выполнить сознание. Уяснение собственной смертности — это награда, бремя и ответственность человека. Степень внимания конкретного индивида к этой проблеме прямо пропорциональна степени его восхождения над животной природой. Многие люди живут жизнь изо всех сил и игнорируют свою конечность. Они, конечно, могут бояться смерти своей или близких, но этот страх — это не ледяной ужас, а пассивная депрессивная тревога, накатывающая временами, но ни к чему не побуждающая.
У каждого из нас есть две великие роскоши — мысль о собственной мысли и мысль о собственной смерти. Человек — это возможность! И, что самое главное, человек — это возможность не быть. Пожалуй, в моём случае страх смерти всегда был связан именно с этим — с ускользающим образом небытия, который я ношу в себе как потенциально возможный, но не подлежащий никакой расшифровке.
Установка Эпикура о том, что смерть не имеет отношения к нам, мне всегда казалась не просто преступным забалтыванием, но и грубой ошибкой. Ранее я описывал сознание как инородный элемент в бесконечной материи, так как способность человека к различению создаёт конфликт между ним и миром. Так вот смерть — это буквально обратная сторона нашего сознания. Смерть будто бы стучится в наше сознание с другой стороны, со стороны небытия, которого у греков нет. Смерть — это самое жизненное проявление небытия, если позволите. Тогда как сознание — наиболее внесистемная, подрывная данность внутри бытия. Понятно?
Если нет, тогда ещё раз:
1. Осознание собственной смертности — одна из двух наиболее важных человеческих способностей наряду со способностью различать.
2. Мы носим в себе возможность умереть — эта возможность одна из самых важных для нас, так как смерть, в отличие от всего другого, с нами случится наверняка (если этот текст читают представители трансгуманизма, считающие, что секрет биологического бессмертия уже практически в наших руках, тогда заранее прошу у них прощения за свою категоричность).
3. Если абстрагироваться от категории времени, можно сказать, что мы носим в себе свою смерть. Она же является нашим проводником в мир небытия.
4. Если соглашаться с Эпикуром, получается, что смерть останавливает все ваши жизненные процессы и всё. Но ведь на вас свет клином не сошёлся, верно? Был, якобы, человек — феномен, который шастал по миру и отделял зёрна от плевел, а затем случилась смерть и упразднила феномен. Осталось только безжизненное тело. Что-то здесь не то…
5. Сознание апеллирует к трансцендентному (невозможному) произвольно — усердием мысли, но фактически оно связано с ним только через возможность смерти. Представьте, дух — это монета: с одной стороны сознание, с другой смерть. Одна сторона обращена в бесконечность бытия, другая в вечность небытия. Эта монета (дух, напоминаю) становится разменной во взаимодействии бытия и небытия. И она, надо отметить, не червонец, чтобы нравиться всем.
Теперь, когда мы разобрались кто виноват в неправильном понимании смерти (как и во всём остальном — греки), пора обсудить, что же делать со страхом. Для начала вернёмся ко «многим людям», которые гонят от себя мысли о смерти. Страх смерти для людей — это не только страх небытия (это слишком абстрактно), но и страх всякой подлинности. Мы готовы заслониться от истины чем угодно — другими людьми, развлечениями, субкультурами, статусами, фантазиями, алкоголем, играми и т. д. «Отказаться от истины ради вайба» — так формулировал один мой старый знакомый.
Смерть близких для многих становится «ведром холодной воды в полночь», как говорил Кафка. Когда я потерял отца, мне казалось, что вот он — экзистенциальный опыт, через который, судя по всему, проходит каждый, кто теряет родного человека. Раньше я сочувствовал таким людям, но не понимал их внутреннего ощущения, а теперь, казалось мне, понимаю. Но прошло время, я увидел новые случаи таких потерь у знакомых и друзей, и понял: для большинства людей даже смерть близкого человека становится лишь бытовым опытом, но не экзистенциальным. Есть скорбь, но она не конвертируется в раздумья о подлинном, не побуждает искать, и, самое невообразимое, не сталкивает лицом к лицу с проблемой собственной смертности. Опять же: возможность этого трагического осознания напрямую связана со способностью к рефлексии, как таковой.
Рене Магритт «Размышления одинокого прохожего» (1926)
Человеку кажется, что проще продолжать игнорировать смерть и отстраняться от неё. Продолжая эпикурейскую модель, люди воспринимают смерть как нечто отдельное от себя — и в этом то вся проблема. Стоит перестать обманываться и внять: смерть это не однократное событие, завершающее человеческий проект в отдельно взятой особи; но это сущностный атрибут личности. Смерть всегда с нами; мы немыслимы в отрыве от смерти. Если угодно, можете воспринимать её как божью метку. Когда мы умираем, метка активируется, и мы возвращаемся туда, откуда пришли.
Чтобы страх смерти не докучал вам, стоит всем сердцем воспринять её как часть себя и заняться поиском подлинного. Не бояться истины, не бежать от смысла, а напротив — двигаться ему навстречу, а затем с ним в соответствии — вот в чём задача мыслящего человека. В процессе стяжания смысла и воспитания духа наступает смирение со смертью — не как с последней инстанцией, а как с первой истиной. Настигнет она всякого, но не всякому откроется.
Талгат Иркагалиев
Другие тексты наших авторов:
-
К вопросу о насилии. В кино и вообще (Глеб Буланников)
Прошедшей весной у меня возникли три свободных дня, и я решил слетать к своему другу Иво в Белград. Нас связывает давнее знакомство, ещё из школьных времён. Мы познакомились в группе «Любители дедукции» в соцсети «Вконтакте». Как показало время... -
Человек в философии всеединства В.С. Соловьева (Арсений Прошин)
На протяжении 70-ти лет существования Советского Союза и диктата марксистско-ленинской идеологии, русская религиозная философия была предана забвению. О ней писались книги, выходили статьи, однако ее интерпретации всегда происходили через призму критики идеализма и религии... -
Коротко о главном (Талгат Иркагалиев)
Ни в одном тексте, из тех, что вы читали ранее, никто не был с вами столь откровенен, как сейчас буду я. И более того, полагаю, что никогда ещё не выражал так точно те мысли, что хочу выразить я. Если подойти к этому тексту адекватно и непредвзято, то вы можете попасть в герменевтический круг, который покинете другим человеком.
