Неделя первая. Мольба о заступничестве
Неделя вторая. Спасение
Неделя третья. Преступление и месть
Неделя четвёртая. Кровная месть
Неделя пятая. Преследование
Неделя шестая. Катастрофа
Неделя седьмая. Жертва
В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
«Молитва», Михаил Лермонтов
Супружеский секс — бессмысленный и беспощадный.
Юрий Арабов
1
Брюхо трещало по швам, как плацдарм под гусеницами танка. Хлеб, по краю обгрызанный, у хорохорящихся мужчин вызывал натужный смех. Раньше для взгляда в глаза в таких случаях пригождался лорнет. Теперь тайное сразу становится явным. Эпоха новой искренности. Всё время спрашивают: «Пялишься-то чего?». С трудом находишь силы не ответить пошлостью.
«Да, вероятно, они не геи. Слишком вычурно», — подумал Вольф, глядя на двух парней, евших багет с двух концов. Он-то и был обгрызан.
В девяностые годы Вольф продавал монгольскую шерсть. Возили напрямую из Улан-Батора (он же — Урга, до 1921 года). С тех пор многое поменялось во внешнем мире: президенты, курс валют, доминирующий стиль в кино, иконы поп-культуры, отношение к древней Греции... Как-то Рим вышел на первый план. Иногда вспоминают ещё Арабский халифат и династию Мин в Китае. Эстетически победила Америка. Вольф так и носил те, первые носки, которые привёз из Урги (с монгольского — «дворец»).
Чай с сахаром он перестал пить не из-за зубов. Пусть слова и творят чудеса — и когда прочёл в Книге Книг про зубовный скрежет несколько сотен раз за полгода, волей-неволей думаешь о коренных зубах, которые дышат на ладан, и молочных, которых уже нет. Пуща расцвела недалеко от панельки, рядом с аптекой распустилась груша. Вольф проходил мимо, и всё время его подмывало на это деревце пописать. И когда наконец он расстегнул ширинку и примерился, сзади раздался голос.
— Я знаю, где он.
... Вольф подумал, что его перепутали с пьяными геями, которые на двоих приканчивали багет в пекарне.
Обернувшись, он увидел женщину: растёкшийся макияж, мятое пальтецо, растерянный взгляд.
2
Рид постоянно умирал. Ему гадалка нагадала, что будет долго жить, а приплод даст большой, как великий император. Про него самого сочинят шлягер, который будут петь клошары на улицах Парижа. В XXI веке сложно в такое поверить, если речь не об айтишнике. Когда Рид напоминал, что назвали его в честь Майн Рида, ему припоминали, в шутку, «Майн Кампф». На что он отвечал, что сейчас такого голема в виде книги уже не создашь. Это точно должен быть информационный объект, экосистема.
Однако он не умер ни в 14, ни в 16, ни в 19, ни в 21, ни в 25, ни даже в 27.
... Он стоит перед зданием синагоги. Он ждёт выхода хасида. Он не чья-то креатура, обыкновенной пасюк, большую часть жизни проживший запертым на амбарный замок. Хроникёром он стал не бей лежачего: слушать поток, фиксировать, членить, передавать, распускать, как лучи, по сторонам. Солнце его не зря любило — и пометило конопатым, как шакальего сына, пожелавшего стать королём пустыни, пусть задатки, чисто генетически, и не самые важные. Аллели не сошлись...
Уже темнело, хасид не появлялся.
— Я вообще в Кришну верю. Точнее, в его харю, — сказала Полина.
Рид решил пропустить эту шутку мимо ушей.
— Он аватар. Так что гримасы не надо. Я всё верно говорю.
«Тишина... Но всё равно тревожно», — подумал Рид.
И вдруг двинулся и пошёл.
— Ты куда?
Зашёл за угол и побежал.
3
В пекарне было не протолкнуться. Столики облепили. Пекарня походила на забегаловку с недорогим алкоголем в этот час. Аномалия была совершенно непонятна. Убийца попугая, охотник на кошек ел стандартную форменную булочку. Рид вбежал в пекарню. Вслед за ним, вместе с женщиной, уже вытершей потёкшую тушь, зашёл Вольф.
— Вы уверены, что он здесь?
— Да.
Вольф пошёл сквозь толпу.
Рид обернулся к ней и спросил:
— А кого вы ищете?
Она всхлипнула. Подтянула штаны.
— Я думаю, что местный маньяк украл ведёрко у моего сына.
— С чего вы взяли?
— Мне сын так сказал.
Вольф вернулся из толпы.
— Как вы сказали: синяя спецовка на подтяжках?
— Да. Я сама не видела, но сын так сказал.
— Понятно. Ложная тревога.
— Простите, — вмешался Рид. — Этот маньяк с месяц назад напал на мой дом, убил моих животных, покушался на меня. Сейчас я прибежал сюда, потому что у меня было сильное ощущение...
— Гормоны у вас, молодой человек, — ответил Вольф. — Гормоны...
Они вместе пошли на выход. Вольф кинул взгляд обратно в толпу и встретился глазами с маньяком. Тот поймал его взгляд и подмигнул ему. Вольф ухмыльнулся и вышел на улицу.
4
— Что это было? Почему ты бросил меня? — Полина сразу прессанула Рида, поймав его на выходе.
Вольф и женщина скрылись за поворотом, ушли в арку и растворились во дворе, где, в одиночестве, среди песочницы, оставался её сын.
— Не самонадеянно было его так оставлять? — спросил Вольф.
Удостоверившись, что мальчик на месте, пошёл дальше.
... Маньяк вышел из пекарни в толпе хорохорящихся мужчин и вместе с ними скрылся в переулке. Рид упустил за эти часы сразу трёх человек: хасида, Вольфа и маньяка.
А Полина, куда ни кинься, всё оставалась при нём.
Глеб Буланников
