В ЕГЭ-шном сочинении по русскому языку мы все писали (и другие сейчас пишут) при подготовке огромное количество пробников. Часто почему-то попадалась одна идиотская тема, которую, безусловно, надо подробно рассматривать, но не в форме экзаменационного сочинения. Тема: нелицеприятная правда.
Проще говоря, какие есть ситуации, когда правду говорить необязательно, когда правота раздражает, усугубляет ситуацию. Нужно было найти такие моменты, когда человек – носитель правоты и вестник правды, – оказывался с носом. И мы искали аргументы, и школьники ищут и сейчас.
Классический и страшный пример – о неизлечимой болезни: сообщать или не сообщать пациенту, или его родным, или всем вместе. Этот вопрос регулируется скорее человеческой этикой врача, чем профессиональными обязанностями: все ведь люди.
Классические в литературном плане примеры можно было грести лопатами: почти в каждом шедевре русской словесности были сложнейшие отношения с правдой. Они могли заходить в нравственные дебри, а могли спускаться до банальной физической супружеской измены – но с правдой надо было что-то делать.
Правда глаза колет, говорят. Так, может, и не нужно их колоть-то? Если уж не совсем преступно? Больно ведь.
«Лукавить всегда легче, чем быть честным», – говорили мы, имея в виду и несколько другое: говорить правду всегда легче, чем уметь ей пользоваться. Вечно говорящий правду человек бесит, раздражает, выводит из душевного равновесия; поведенческая постоянная правота в ком-то может испортить к нему отношения, и педантическая приверженность правде-правоте может сыграть злую шутку.
Человек сам по себе не бог и не животное, но он с чем-то борется, притягиваясь к магнитам двух полюсов попеременно. Невозможно быть только тем или тем, потому что всегда остаётся пространство для рывка, дерзновения. Но если человек стремится быть постоянно правым, светить истиной во все стороны, то истина редуцируется: ей не нужна общеизвестность. И правота может даже поменять знак на противоположный: не нужна и всё. Отрицательная сила правды – вещь парадоксальная, но избыток всегда приводит к негативу.
Поэтому, мне кажется, Толстому невероятно удался тип Алексея Александровича Каренина: властной человекомашины, во всём знающей свой толк, пользу, права и обязанности. Он всегда прав, потому что всё знает и всё контролирует. И даже когда сбегает собственная жена, он формально оказывается прав: законы супружества на его стороне. Каренин даже пытается убедить Анну отказаться от противоестественной связи вне брака! Правда – и законодательная, и супружеская, и естественная – на его стороне, и Анна это прекрасно знает. Но жизнь – живая – на её стороне, и потому Каренин – последняя сволочь, которую надо перешагнуть и забыть.
Прав-то прав – а толку? Кажется, и в жизни такое встречается не так редко, как может показаться.
Борис Поженин
