Предисловие
Эфир первый. Генералы
Эфир второй. Михална
Эфир третий. Блеск и нищета звёзд радиоэфира
Эфир четвёртый. Из Москвы в Казань — и обратно
Несмотря на описанную чуть выше поездку, самый первый мой радиоэфир случился всё-таки чуть раньше. Однако, назвать его полноценным опытом рука моя не поднимается. Или что там должно подниматься, при разговоре об опыте? В памяти я держу произошедшее, как какую-то авантюру. Может быть, это была проверка судьбы? Происходящими событиями, о которых я расскажу ниже, она как бы спрашивала: ну как, нравится? Негатива нет?
Изображение сгенерировано нейросетью Kandinskiy
Картина первая, в которой звукорежиссёр находится в активном поиске
Я искал работу по специальности. То есть звукорежиссером. При этих поисках я не оставлял надежды попасть на радио. Хотя, звукорежиссеры и на радио тоже работают. Так вот, я искал труд по специальности. Это было во времена, когда привычно-удобных интернет-сервисов по поиску работы и персонала ещё не существовало. Хэдхантеры, суперджобы и прочие интернет-конторы были на стадии зачатия.
Я узнал, что на одном из коммерческих телеканалов, который базировался в Останкино, разыскивался звукорежиссер. Через общих знакомых я передал своё желание устроиться туда. Мне перезвонили. Со мной говорил женский голос. Процитирую этот диалог в полном объеме:
— Вы звукорежиссер?
— Пока только учусь. А что?
— Подъезжайте завтра к 9 утра в Останкино, Аргуновская 13.
И на этом всё. Ни здрасьте, ни до свидания, ни фамилий, ни имён, ни инструкций, кто, откуда — ничего этого сказано не было. Просто «подъезжайте». Ладно, думаю, чего ж не подъехать, раз приглашают... Тем более, я всё-таки знал название телеканала, на который передал свои чаяния о трудоустройстве.
Название этого медиа я здесь обозначать не стану. Мне кажется, о нём можно легко догадаться. Не стану я также называть и фамилию создателя-владельца. Возможно, во мне говорит зависть, но я считаю его коммерческим медиа-гением. Ибо этому господину удалось создать процветающий популярный телеканал, абсолютно не создавая собственного контента. Медиаменеджеры всего мира ночей не спят, всё думают — на какую же ещё удочку поймать благодарного зрителя? Но наш парень ночами, очевидно, спал крепко. Он придумал и обмозговал всё заранее. Он не стал беспокоиться, городить-строить студии, покупать или брать в аренду дорогостоящее оборудование, нанимать на работу ведущих, редакторов, операторов, режиссеров, техников и продюсеров. Нет. Он пошёл иным путём: он выкупил огромное количество архивных записей советского телевидения и права на их публичную трансляцию. Знающие люди мне рассказывали, что вышло это совсем не дорого.
Но это не точно.
Неоцифрованный материал на кассетах практически валялся на дороге бесхозным. Сетка программ получилась обыкновенная, информационно-развлекательная. То есть новости, погода, программы для детей, анонсы, «В мире животных», документальные фильмы, общественно-политические передачи и тому подобное. Но всё это 20-30-летней давности... Даже новости. Или как их там, последние известия? Ну, скажите, не гений?
Справедливости ради, стоит сказать, что потом на этом телеканале всё же появились собственные программы. Многие были даже «прямоэфирными». Но это потом. А поначалу канал вещал только «давно забытые плёнки». А успех был впечатляющим! Тоска по прошлому в наших широтах всегда актуальна и желанна.
И вот, создатель этого телеканала решил повторить свой же успех, углубить его и создать то же самое, но в формате радио. И обязательно с тем же названием. Для воплощения он стал набирать команду заинтересованных специалистов. Еще на начальном этапе мне это показалось странным. Какая команда? Какие ведущие? Какие журналисты? На ТВ ты просто выкупил и транслируешь архивы, не так ли? Так сделай тоже самое на радио: купи архивы. Но, по всей видимости таковых не оказалось в природе. А успех повторить очень хотелось.
Радиочастоту для вещания в Москве купить не удалось. Дороговато. По карману оказалась волна лишь в Тверской области. Причем покрывал сигнал не всю губернию, а исключительно город Осташков — дивное местечко, в 190 километрах от Твери, на берегу озера Селигер. Таким образом, вещало радио из Москвы в Осташков.
С музыкой было чуть проще. Музыкальный редактор Петя, который в последующем отошёл от искусства и стал видным членом партии ЛДПР, накачал из интернета «ретро-голды» — золотых ретро шлягеров. Встречались в эфире также редкие и совсем не радийные музыкальные вещи. Например, песни Аркадия Северного, какие-то древние, плохого качества записи Любы Успенской, Михаила Шуфутинского... При всём уважении к редчайшим голосам этих артистов, слушалось это всё коряво и непрофессионально.
Здесь вновь необходима небольшая теоретическая сноска: радио — жанр строго канонический.
Музыкальная база, музыкальное оформление, джинглы, анонсы, лайнеры и множество других эфирных элементов должны быть выдержаны в едином стиле.
А пусть и редкие, но вставки музыкальных предпочтений руководства, даже если оно медиа-гений, делают из станции шарашку с дурным вкусом.
Своих любимых исполнителей всегда можно послушать отдельно от радио, в спокойной домашней обстановке, или в личном автомобиле. Благо, сегодня это не проблема.
Картина вторая, в которой возникает электричество
Не могу не рассказать и о самом здании, где располагалось наше великолепие. Строение, что называется, гармонировало. На огромном квадратном доме из серого бетона на углу улиц Аргуновской и Академика Королёва, кажется, и до сих пор красуются буквы: «ГИНЦВЕТМЕТ». В переводе — Государственный институт цветных металлов. Есть такой известный советский новогодний фильм «Чародеи», в котором герой актёра Семёна Фарады заблудился в лабиринте коридоров «НУИНУ», помните? Этот эпизод снимался в здании АСК-3 (аппаратно-студийный комплекс, почему-то с порядковым номером 3. Известно где находится 1 — прямо через дорогу. Где находится 2 — загадка), которое стоит чуть дальше по улице Королёва. Внутренняя архитектура там и на самом деле запутанная. Я думаю, что проектировал АСК-3 и ГИНЦВЕТМЕТ один и тот же неуравновешенный архитектор. Даже снаружи эти два объекта похожи. Будете в тех краях, присмотритесь. И внутри они очень похожи. Лабиринты коридоров, пересечения лестниц, квадратные лифтовые холлы, закутки ведущие в никуда. Найти дорогу к офису телеканала не просто, а обратный путь порой становился и вовсе испытанием. Я не могу сказать, что когда-либо страдал или страдаю топографическим кретинизмом. Наоборот, всегда как-то живо, уверенно и шустро ориентируюсь на местности. Но тут...
Изображение сгенерировано нейросетью Kandinskiy
Как-то раз, в канун Нового года я вышел из офиса в довольно приподнятом настроении, с мыслью отправиться домой. Разумеется, в предновогодний день коллектив поддавал с самого утра. Праздник всё-таки. Не сидеть же на сухую.
Вообще, в телевизионно-радийных кругах за телецентром Останкино давно закрепилось прозвище Стаканкино.
Я думаю, не без оснований.
Особо забористых напитков в тот день не было. Только огромное количество шампанского, фрукты, сыр. К концу смены я был наполнен смесью эйфории и расслабления. Собрался идти домой. И вот пока я искал чёртов привычный путь к выходу из здания, кураж из меня успел выветриться, усталость тянула к земле, а на лбу выступили капли пота. Впервые в жизни я был доведен до такого состояния архитектурой.
Хотя и это не самое главное, Бог с ней, с архитектурой. Со временем работы, многие из нашей небольшой редакции московско-осташковских радиодеятелей стали замечать неладное: вся многочисленная техника в студии и в аппаратной часто, назойливо и довольно неприятно билась статическим электричеством. Большой студийный пульт искрил в звукорежиссёров, ведущим синяя искра вонзалась в губы от микрофонов во время прямых включений, билась током даже ручка на нашей входной двери. Спасения не было никакого. Узнав о таком явлении, начальство постелило перед входом в нашу рубку якобы специальный резиновый коврик. Грузный и застенчивый начальник технического отдела Артём Карпачёв дал краткую инструкцию:
— Перед тем как зайти в свою богадельню — снимайте статику!
Ковер, однако, не спасал. Через время, мы стали дёргаными и раздражительными. У многих появился нервный тик. Посторонние к нам в студию заходить отказывались. Музыкальный редактор Петя и вовсе стал заикаться. Записывая очередной анонс, он давал команду диктору в студии на запись таким образом:
— Пи-пи-пи-пиии-пишем!
Диктор начинал сильно смеяться и о записи не могло идти и речи.
Какой-то старожил этого здания на Аргуновской рассказал мне, что Гинцветмет строился к московской Олимпиаде 80-го года. Был дефицит не только материалов, но и времени. Про заземление громадной конструкции, возведённой для нужд телевидения, просто забыли. При этом, внутри серый домик, как и положено, снизу и доверху наполнен теле-радио техникой, которая работает, как известно, от электричества.
Любопытный факт: в этом же здании находятся офисы и студии знаменитого православного телеканала.
И вот что интересно: оттуда жалоб на статическое электричество никогда не поступало.
Как там говорится в таких случаях, «шах и мат, атеисты»?
Картина третья, в которой, вопреки всему, рождается эфир
Что касается моего первого эфира, то виной всему водка. Ибо случился эфир экстренно. Работая поначалу звукорежиссером на этой радиостанции, я исполнял обязанности пустяковые, но важные: поправить антиэлектрический коврик, подготовить студию к выпуску новостей, отстроить микрофоны, склеить плейлист к началу часа, давать отбивки, отделяющие одну новость от другой и так далее. Новости писал и зачитывал в эфире личный заместитель основателя и владельца Геннадий Викторович. Это был высокий, не старый человек, с пронзительно холодным взглядом. Его речь обладала какой-то странной интонацией, которая подходила, с моей звукорежиссерской точки зрения, скорее для объявлений на железнодорожном вокзале, или в торговом центре. Отвечая на, казалось бы, какой-нибудь простой вопрос, он обязательно и с нескрываемой гордостью вспоминал, что когда-то руководил телевидением на Таймыре. Северный полуостров в четырёх тысячах километров от Москвы представлялся в его словах, как самая далёкая планета от Земли.
— Геннадий Викторович, эфир через 6 минут. Вы успеваете? — спрашивал я.
— Когда я впервые высаживался на Таймыре, — отвечал Геннадий, — моя съемочная группа за 6 минут успела выставить свет, камеры, подключиться к электросети и выгнать из кадра двух полярных медведей!
Говоря это, Геннадий покачивал ногой, обутой в Угги.
— А вы тут про какие-то, подумаешь, новости волнуетесь!
Эту обувь он носил, по всей видимости, в память о Таймыре, и не снимал её до начала мая. Обычно, валенки из овчины гармонично контрастировали с деловым костюмом.
В одну из смен я, как бывало почти всегда, нервно ждал этого Геннадия. Когда до новостей оставалось минут пять, я дошёл до его кабинета, с целью поприветствовать и мягко поторопить. В приёмной за столом сидела его секретарша Эвелина. Отстранённо и куда-то в сторону она объявила:
— Геннадий Викторович отсутствует.
— А, ну с добрым утречком! — говорю.
— У вас что-нибудь срочное?
— Да как сказать... Новости у нас на радио минутки через три намечаются...
— Что вам мешает сделать их самому?
— Ничего не мешает...
— Ну вот и дерзайте!
Безразличию и невозмутимости женщины можно было позавидовать. Только к концу того дня я выяснил, что покоритель Таймыра, экс-руководитель легендарного «СиЭнЭн Заполярье» Гена — банально загулял. Проще говоря, ушёл в запой.
Размашисто и нервно возвращаясь в студию, я наивно думал: «Ах вот ты какой, звёздный час? Ах вот оно что! Наверное, премию какую-то отпишут... За героизм и самоотверженность, так сказать... Ну заживу! Вот так дааа».
До автоматического запуска новостей оставалось около минуты, звучала последняя песня в часе. В аппаратной я подготовил себе техническую сторону, её описывать не имеет смысла, хотя действовал я, надо похвастаться, не без смекалки. В студии нашел два листа вчерашних свёрстанных и уже бывших в эфире новостей. Бегло прочёл их.
(И еще одна минутка теории: текст, который в теле- радиоэфирах зачитывают ведущие — пишут они же, сами. Невероятно тяжело читать абзацы и предложения, написанные чужой рукой. Многие непосвященные даются диву: как это телерепортёры и радиожурналисты говорят так гладко, без оговорок и запинок? Отвечаем: всё дело в опыте, постоянной практике собственноручно писанных текстах. Проведите эксперимент: напишите небольшую заметку, на 7-8 связанных между собой предложений, а затем найдите какую-нибудь новость в интернете. Прочитайте вслух свой текст, а затем найденный. Вы почувствуете разницу буквально на языке. Свой текст ближе к телу)
Зазвучала заставка новостей. Я приблизился к микрофону и заговорил.
Картина четвёртая, в которой происходит увольнение
Всё оказалось много легче, чем я думал. Я читал нарочно неспеша, чтобы бежать глазами чуть впереди и старался сымитировать новостную подачу. Все же мы слышали хоть раз в жизни радионовости? Я подумал, что буду делать также, как эти ребята. В местах, где нужно было сообщить время, я смотрел на часы и произносил настоящие, правдивые данные. Там, где было написано «сегодня», я автоматически заменял на «вчера» или «накануне». Дойдя до прогноза погоды я вообще осмелел, и рассказал его своими словами, поглядывая на открытую страницу метеорологического сайта. Мол, «сегодня весь день будет идти снег, но холодно не будет, погода ожидается слякотная, сырая, небо будет низким и серым, поэтому из дома выходить, по возможности, не следует». Выпуск завершился.
Выходя из студии, я ожидал как минимум оваций, одобрений и похвальбы. Ничего из перечисленного не было. Никто даже не пришёл. Лишь к середине дня меня пригласили в кабинет самого — владельца-основателя. Мужчина средних лет с дымящейся сигаретой во рту что-то печатал в компьютере и говорил со мной не отвлекаясь:
— Я вас сердечно поздравляю, молодой человек. Можете писать заявление об увольнении...
Он выпустил большое облако дыма.
— То есть как? Почему? — удивился я.
— За сегодняшний день мы выяснили, что звукорежиссёры нам больше не нужны. Пустая трата денег. Пишите еще одно заявление, с просьбой о принятии на работу в должность ведущего информационных программ. На кнопках (то есть за пультом) будете сидеть сами же...
— Хорошо, напишу, — ответил я, — как там Геннадий Викторович? Всё хорошо?
— Всё более чем замечательно!
Что ж, вполне логично.
Так я и проработал там еще около четырёх месяцев, в должности новостника. Научился искать новости, редактировать, переписывать и сокращать. Научился находить экспертов и брать интервью. Даже успел поработать в эфире в момент выборов президента: предприимчивый и находчивый создатель временно запродал нашу радиостанцию для агитации за одного из кандидатов. За какого именно не скажу, но за заведомого слабого. Съездил я и в качестве звукорежиссера на съёмочную площадку, где снимался предвыборный ролик этого же кандидата. Съемки были натурные и происходили где-то в Подмосковье, километров семьдесят по Дмитровскому шоссе. Стоял лютый мороз, съемочный день продолжался больше десяти часов. Я всю дорогу держал микрофон удочкой над актёрами. Ну а весной, когда выборы были далеко позади, радио благополучно закрылось. Думаю, потому что кончились деньги. Я погрузился в поиски работы.
Картина пятая, в которой наворачиваются слёзы
Больше десяти лет спустя моя жена вышла из декретного отпуска и устроилась на работу в одну кинопрокатную контору. Жили мы тогда на Проспекте мира.
Я спросил:
— Далеко ли от дома?
— Да нет, — говорит, — в Останкино.
— А точнее?
— Аргуновская, дом 13, строение 1.
Я аж всплакнул.
Станислав Комиссаров
