Читать Часть 1: Следуя рецепту графа
Читать Часть 2: Предтеча Моны Лизы?
Читать Часть 3: Следуя рецепту графа
Читать Часть 4: Манна небесная и земная
Читать Часть 5: Мафия? Какая мафия?
Но вернемся из сегодняшнего дня в уцелевшее прошлое.
При этом прислушаемся к М. Пуаре:
В пустынном переулке находится стариннейшая (XI века) маленькая церковь S. Giovanni degli Eremiti, пять круглых куполов которой восточного характера и различной величины красиво выделяются среди зелени.
Завидев красные, а точнее бывшие некогда красными, а ныне цвета малины со сливками купола-полусферы, мы двинулись к небольшой живописной церкви, действительно обрамленной зелеными деревцами. Однако обнаружили не пять куполов, а лишь три. Полусферы эти, как справедливо утверждала автор путевых заметок, говорили о смешении арабского и норманнского стилей.
Но все же где еще пара куполов? Неужели причиной их исчезновения стало прошедшее столетие? Постепенно всё, в том числе и купола, встало на свои места. Старинная, XII века церковь носит имя святого Катальда.
Церковь Сан-Катальдо
А Пуаре описывала расположенную не так далеко ее ровесницу (ненароком состарив на век), воздвигнутую в честь святого Джованни (Иоанна)-отшельника – Сан-Джованни-дельи-Эремити
Розовые полусферы установлены на ней не в ряд, как в предыдущем случае, а ступенями, одна над другой.
А здесь – пять куполов
И тут нельзя не оценить изящество стиля Пуаре, когда та пишет:
Вся церковь невелика, все здесь неправильно и без малейшей претензии на величественность, но седая старина придает особую прелесть почерневшим камням…
А теперь к Палаццо (дворцу) норманнов. Другое название – Королевский дворец.
Здесь некогда была сосредоточена власть венценосцев, бурлила политическая и светская жизнь. Внешне дворец напоминает замок, предназначенный для отпора неприятелю. Сказывается жесткий норманнский стиль, хотя не обошлось и без арабских мотивов – стрельчатые окна, ряды тоненьких полуколонн на фасаде, арочные очертания в сохранившихся орнаментах.
Королевский дворец
Возраст сооружения точно не назвать: каждая следующая эпоха стремилась утвердить себя, воздвигая нечто «более современное» на развалинах – нередко и рукотворных – того, что было построено зодчими ушедшего времени.
При желании в самых нижних частях дворца-цитадели можно обнаружить следы того, как строили карфагеняне, римляне, древние греки.
И всё же в палаццо в первую очередь идут, чтобы восхититься сицилийской эндемикой – уникальным смешением древнегреческого, арабского, византийского и романского при создании блестящих (и в прямом значении этого слова) интерьеров.
Для этого надо войти в Палатинскую (от слова «палаццо») капеллу, иными слова дворцовую часовню, которая находится внутри дворца.
Ни один квадратный сантиметр интерьера – что стен, что пола, что потолка, что арок и нефов – не оставлен без внимания мастеров-оформителей. С самого верха базилики на паству строго взирает и одновременно благословляет её Спаситель, запечатленный выдающимися византийскими живописцами.
Вы обратите внимание и на деревянный узор резного потолка. Это уже работа арабских мастеров. Хотя вдобавок к орнаменту можно разглядеть и изображение людей и животных: каноны ислама, запрещающего такое, в начале прошлого тысячелетия, видимо, не отличались нынешним ригоризмом.
В Палатинской капелле
А что здесь увидела Пуаре?
Небольшая Палатинская капелла по своей законченности и общему впечатлению – одна из красивейших церквей мира… и оставляет по себе впечатление драгоценного ювелирного произведения.
В воображении автору нельзя отказать.
В Палермо в достатке того, что именуется достопримечательностями. Помимо старинных храмов, коих тут еще немало, весьма зловещих монастырских катакомб, двух солидных музеев – археологии и этнографии, в городе действуют несколько прославленных театров.
Всемирную известность за свое более чем вековое существование обрел оперный Большой театр («Массимо»).
И тем, что в своё время в далеком от европейских центров Палермо был возведен едва ли не самый крупный оперный театр. И тем, что на его подмостках почитали за честь выступить самые блистательные примы вокала.
Знаменитый Оперный театр
Но, к сожалению, зрительная память возвращает вас к трагической развязке саги «Крёстный отец»: на ступенях театра «Массимо» от пуль убийцы погибает дочь главного героя...
Кадр из фильма «Крёстный отец»
И все же наиболее известным сооружением в городе, его визитной карточкой, бесспорно, является Кафедральный собор Успения Богоматери.
Конечно же, он возведён на руинах того, что изначально было базиликой ранних христиан, которую мавры перекроили в мечеть, чтобы норманны переделали ее в церковь. Нередкий историко-архитектурный палимпсест, только в отличие от пергамента, на котором раз за разом писали новые тексты, соскребая старые, тут используется фундамент.
Нынешний собор начали сооружать при тех же норманнах в XII веке и впоследствии бесконечно «совершенствовали» в соответствии со вкусами новых правителей.
По сути, это отраженная в зодчестве средневековая история Сицилии, хотя колокольня, например, перестраивалась и позднее, в XIX веке.
Храмовое строение ошеломляет своим сколь грандиозным, столь и удивительным по смешению форм фасадом. Собор невысок, он не подавляет, как это бывает, когда зодчие и их заказчики самоутверждаются с помощью высоты возводимых храмов.
Открывающийся вам фасад заставляет вглядываться в массу его, казалось бы, несовместимых элементов. К уже ставшему привычным сицилийскому архитектурному коктейлю тут добавлена еще «перчинка» – готический мотив.
Кафедральный собор
Округлые, но с намеком на стрельчатость арки его главного входа, покрытый прихотливым орнаментом фронтон над ним, отступивший чуть вглубь верхний этаж, украшенный ритмичной аркадой, увенчивающая фризы зубчатка, богатая резьба по камню, витые колонны, изящные портики и две колокольни, часовыми обрамляющие огромное здание, – всё это роскошество увенчано голубым барочным куполом.
Главный неф собора
В данном случае экстерьер богаче интерьера, контрастирующего своей сдержанностью. Особых изысков тут не видно.
Хотя одной уникальностью зодчие отметились.
Прежде ровно в полдень, а теперь, с сезонным переводом стрелок – в час дня, когда на нашу удачу мы там оказались, из небольшой дырочки в куполе чудесным образом возникает луч солнца. Он наискосок прорезает внутреннее пространство собора и упирается в инкрустированный мраморный пол – в то место, где изображен знак зодиака, который соответствует текущему месяцу...
Сюда падает загадочный луч
Между тем возведением замечательного архитектурного памятника город обязан честолюбию одного-единственного человека – жившего здесь в XII веке весьма влиятельного архиепископа Вальтера дель Мулино (Уолтера Миля).
Он не мог стерпеть, что в крошечном городке Монреале, что в восьми километрах от Палермо, начато и стремительными темпами завершается сооружение величественного «дуомо» Санта Мария Нуова. А ведь расположенный на высоком холме Монреале еще не так давно был просто местечком, куда ездила поохотиться сановная публика. А тут подобный афронт…
И самое главное: с возведением такого крупного храма крошечный Монреале получал собственного архиепископа, способного конкурировать с палермским.
В 1185 году монреальские стахановцы всего за двадцать лет завершили грандиозное строительство. В том же году епископ добился закладки первого камня в возведение «своего» собора (cattedrale в отличие от уже выросшего по соседству duomo, хотя по смыслу это практически одно и то же)
Фасад палермского Кафедрального собора Успения Богоматери получился побогаче монреальского в плане насыщенности архитектурными элементами, их разномастности и разнообразия.
Тот выглядит суховато со своими норманнскими жесткими гранями и большими плоскостями с редкими узкими окнами, заставляя ассоциировать его с крепостным сооружением.
Монреальский duomo
Заметим, что там всё же не обошлось и без арабских тонкоколонных аркад с одной из сторон.
Но вот по оформлению интерьера cattedrale проиграл вчистую.
Когда вы оказываетесь внутри duomo, вас буквально слепит обилие золота. Говорят, что по площади золотых росписей и мозаик (по разным подсчетам они занимают от шести с половиной до десяти тысяч квадратных метров) здешний собор не знает равных не только в Италии, но и во всем мире.
Мозаики как часть внутреннего убранства
Стены, нефы, потолок – всё за исключением разве двух рядов беломраморных колонн украшено изображением святых, библейскими сюжетами. Безымянные византийские мастера мозаики оставили о себе память в веках, создав иллюзию того, что святые общаются не только между собой, но и с молящейся паствой.
Между тем соборный комплекс включает в себя и примыкающий к нему монастырский двор – клуатр. Вот уж где зодчие древности дали волю фантазии!
Более двух сотен спаренных и одиночных колонн, огораживающих клуатр и образующих арки с фризом, сделаны из разных материалов – камня, мрамора, даже лавы, украшены резьбой и инкрустациями.
В храме более двухсот колонн
Причем капитель каждой являет собой самостоятельное скульптурное произведение. Резные композиции на библейские сюжеты соседствуют с изображением монстров и чудовищ, ни разу не повторяя друг друга.
Остается добавить, что задумал и осуществил возведение монреальского зодческого чуда юный норманнский король Вильгельм II Добрый.
Согласно легенде, ему во сне явилась Мадонна, показавшая место, где его покойный венценосный батюшка припрятал свои сокровища. Якобы они и пошли на возведение храма в честь Богоматери.
Историки, правда, полагают, что молодой монарх таким способом хотел перетянуть на себя сконцентрированную в Палермо религиозную власть, а вещий сон понадобился, чтобы избежать обвинений в растранжиривании казны.
Но расчёт его оказался верен: действительно, после завершения стройки от римского папы пришли рескрипты, возводящие местного священника в сан архиепископа, были предоставлены немалые земельные привилегии.
Злые языки, правда, и тогда уже говорили, что юный венценосец в первую очередь хотел затмить Рожера II с его собором в Чефалу. Кто теперь разберёт…
Интерьером duomo можно любоваться без конца
Главное, что у нас есть возможность полюбоваться и тем, и другим, и третьим. И на досуге поразмышлять, что двигало их создателями. И вообще, что определяет рождение архитектурных шедевров.
Конечно же, столичные историко-архитектурные жемчужины, хотя и многочисленные, лишь инкрустация в общую ткань городского ландшафта. А в боковых улицах исторического центра он не слишком презентабелен.
Заждавшиеся капремонта старые здания. Потрескавшиеся, местами подкрашенные стены, отчего другие их места, на которые не хватило краски или времени, выглядят еще более жалко.
Традиционное сушащееся белье, тусклыми от постоянных стирок красками отнюдь не напоминающее веселые праздничные флаги расцвечивания на корабельных реях с картин Альбера Марке, хотя оно и полощется в порывах ветра. Обсыпающаяся штукатурка. Притороченные к стенам всевозможные емкости, видимо, для согревания воды. Выщербленные карнизы крыш…
В Палермо множество подобных домов
Рассказывают, что исторический центр пострадал еще при высадке союзников, и муниципалитет сделал ставку на строительство новых кварталов на окраине, лишь в последние годы уделяя кое-какое внимание обновлению столичной сердцевины.
…Из Монреале, расположенного выше Палермо, взору откроется далекая панорама залива, обрамлённого горами, городские кварталы столицы острова.
Где-то в морской дали, а в действительности милях в девяти от палермского берега, затерялся каменистый кусочек суши. Это Isola delle Femmine, Остров женщин. У него есть каноническая история – с рыбаками, бедностью и тотальной эмиграцией в США.
Где-то вдали – Остров женщин
А есть и другая, куда более любопытная. Причем, даже в двух вариантах.
В первом – остров несет функцию своеобразного «пояса верности»: уходя в плавание, муженьки отвозили сюда своих прекрасных половинок, забирая их в целости и сохранности, когда возвращались с уловом. (Впрочем, если и без улова – тоже забирали).
Во втором – островок играл роль некоего исправительного учреждения. Согласно этой версии, рыбаки перед уходом на промысел никуда не перевозили своих супружниц, оставляя их в своих домах. Однако по возвращении интересовались у всезнающих соседей, а не позволяли ли себе их благоверные чего-то предосудительного. И в случае неприятного известия отвозили проштрафившихся жен на каменистый, малопригодный для нормального житья островок, на котором не обитал ни один представитель сильного пола.
Срок наказания женщинам не объявлялся, и некоторые в смятении полагали, что их сослали навечно.
Но жизнь брала своё: надо было кому-то кашеварить, заботиться о доме, приходящем в упадок, о детях, да и тоска по своим подругам жизни у мужей вытесняла нанесенную обиду. В итоге муженек отправлялся на остров, где и наступало примирение.
Действовала ли острастка на рыбачек, или же они лишний раз утверждались в понимании собственной незаменимости в семейном укладе, – об этом можно только строить догадки…
Владимир Житомирский
