Читать Часть 1: Следуя рецепту графа
Читать Часть 2: Предтеча Моны Лизы?
Читать Часть 3: Следуя рецепту графа
Читать Часть 4: Манна небесная и земная
Тот, для кого послевоенный итальянский кино-неореализм – все эти черно-белые «Под небом Сицилии», «Нет мира под оливами», «Земля дрожит», – был глотком свежего воздуха среди бесцветного многоцветья «Кубанских казаков» и «Падений Берлина», узнавал из них нечто существенное о жизни Сицилии, юга Италии.
При этом символом гнезда тамошнего преступного мира стал Палермо. Если его не показывали впрямую, то одно его упоминание вселяло некий страх в экранных героев.
Потом уже понемногу стало известно, что в годы войны мафия, оказывается, помогла союзникам очистить Сицилию от фашистов. И только очень дотошным историкам удалось узнать о причинах взаимной ненависти тайной преступной организации и явно преступного фашистского режима Муссолини.
На родине мафии
Все началось в середине 20-х годов, в районе Палермо. Пришедший к власти в Италии дуче решил познакомиться с жизнью сицилийцев и после посещения главного города острова отправился в «глубинку», а точнее в расположенный в той же области городок Пьяна-деи-Гречи.
Сопровождать его вызвался местный всесильный мафиозо. При этом всячески давал понять сановному гостю, что само его присутствии в качестве эскорта гарантирует Муссолини полную безопасность. Когда в этой связи местный мафиозо еще и презрительно отозвался о кортеже сопровождавших дуче карабинеров, которым-де тут и делать-то нечего, Муссолини понял: власть его фашистов на Сицилии далеко не абсолютна.
Стерпеть этого заносчивый властолюбец дуче не мог и взялся за искоренение мафии, тем более что она тянула свои щупальца аж к самому Риму. В ход были пущены излюбленные методы фашистов: массовые аресты, пытки, расстрелы.
И результат не заставил себя ждать – подавляющее большинство уцелевших мафиози устремилось за океан, в Штаты. Там они в еще больших масштабах продолжили свою деятельность, хотя и не простили изгнание из родовых гнезд.
Возможность взять реванш представилась в годы Второй мировой. Мафиози, создавшие в США мощную организацию «Коза ностра», выразили готовность снабдить союзников перед их высадкой на Сицилию подробнейшими картами и прочими необходимыми данными, а также выделить им в помощь людей из числа переживших чистки тамошних членов мафии.
После освобождения острова от фашистов мафиози без особой помпы возвратились на Сицилию. Тем более что смотревшие на это сквозь пальцы американцы могли только приветствовать сокращение числа итальянских бандитов у себя в стране.
Итак, мы в легендарном Палермо. Где же мафия? Этого вопроса мы задавать не будем ввиду его полной глупости.
Мафия не была бы мафией, если бы оказалась на виду. И все же один признак ее наличия обнаруживается: на улицах города спокойно.
Даже в Риме, с его обилием полиции и карабинеров, вы вполне можете стать жертвой попытки уличного грабежа (автору довелось испытать это на себе).
Гиды и просто сведущие люди, узнав о вашей грядущей поездке в восточно-сицилийский город Катанию, предупреждают: будьте постоянно начеку, уличная преступность там высока. Иное дело Палермо – вы можете тут разгуливать вполне спокойно, не особо опасаясь уличных злоумышленников.
Многоликий Палермо
Считается, что шавок преступного мира отвадили от Палермо всемогущие доны, главы мафиозных «семей». То ли чтобы исключить потенциальный ущерб для репутации Палермо, да и всей Сицилии, в случае, если что-то стрясется с кем-то из важных иностранных гостей. То ли просто для демонстрации собственных потенций.
И все же ваша уличная безопасность ограничена тротуарами и площадями. Стоит вам ступить на мостовую, вы ощущаете себя дичью, на которую идет охота.
Допускаю, что это не так, но чувство именно такое. Какая зебра, какие зеленые светофоры…
Каждая ваша попытка пересечь улицу в соответствии с правилами вызывает яростный протест у автогонщиков, прикидывающихся простыми водителями машин и скутеров. Они налетают на вас плотной и яростной стеной, в которой вы с трудом находите амбразуру, куда и ныряете.
Перейти улицу – это проблема
Нет, надо будет при первой же встрече с кем-то из донов поднять этот вопрос. Впрочем, донов мы видим только на экранах. Во всяком случае, так мы полагаем.
…Палермо всегда был скорее политико-культурным, нежели торгово-экономическим центром Сицилии. Тут и сейчас нет особо крупных промышленных предприятий. Хотя в порту, с его портальными кранами, непрекращающейся погрузкой-разгрузкой, деловая жизнь ощущается отчетливо.
Удобная гавань и сподвигнула некогда финикийцев (в пику не придумавшим этого сделать прежде местным племенам сикулов и сиканов) основать тут порт, окрестив его Ziz («цветок») – столь пышной и благоухающей им предстала местная природа.
Появившиеся здесь впоследствии греки (древние, разумеется) проявили больший рационализм: данное ими городу новое имя Панормус в переводе означает нечто вроде «весь порт», «всё это – порт», «всеобщий порт». Иными словами – важная гавань, коей Палермо и не прекращает быть.
«Всё это – порт»
К берегу, чтобы в этом удостовериться, мы отправимся позже, а пока остановимся на самом знаменитом в городе перекрестке Кватро канти – «четыре угла».
Четыре срезанных и даже слегка вогнутых фасада, словно флагманы мощных флотилий – в кильватере каждого следует вереница зданий, – сбавив ход, встали на вечную стоянку.
Один из Кватро канти
Образовавшееся между ними небольшое пространство получило имя пьяцца Вильена – в честь испанского вице-короля, продолжившего дело своего предшественника, тоже испанского наместника, Македы.
Тот сквозь лабиринт кривых улочек прорубил прямую «виа», носящую теперь его имя и пересекающую главную артерию Палермо – улицу Витторио Эммануэле. Весь этот градостроительный передел происходил в начале XVII века.
К тому времени за плечами города была долгая история. Овладевшие этими краями в незапамятные времена римляне восторженно называли его Золотой раковиной.
Мало радости доставил местным жителям приход сюда варваров в лице вандалов, остготов и лангобардов. А вот занявшие их место византийцы заложили великую традицию украшать храмы и церкви прекрасными мозаиками.
Свое слово в культуре сказали и захватившие Палермо, как и весь остров, арабы. Мавританские мотивы заметны в архитектуре многих строений. Арабские правители сделали город столицей свежесозданного эмирата и дали ему новое имя – Балерм. Разве не созвучно оно сегодняшнему названию?
Свой отпечаток на архитектурном наследии оставили отбросившие арабов норманны.
Их дальновидные правители (в других краях именовавшиеся варягами) вообще поощряли развитие культуры и науки. Заботились и о создании атмосферы, в которой бы одинаково комфортно чувствовали себя представители разных народов, осевшие на острове и исповедующие разные конфессии.
Именно во времена правления норманнов, в начале минувшего тысячелетия возник и закрепился эндемичный, характерный только для Сицилии эклектический архитектурный стиль, названный арабо-норманнским. В нем слилось и перемешалось романское, византийское, арабское и норманнское начало.
Причем, разные зодчие использовали составные этого коктейля в различных пропорциях, создавая стилистически одинаковые, но такие непохожие архитектурные ансамбли.
Местный архитектурный коктейль
Немалый вклад в культуру внесло просвещенное правление вытеснившей норманнов династии Гогенштауфенов, особенно Фридриха II.
Еще в двухлетнем возрасте провозглашенный королем Сицилии, он отработал этот аванс, став одним из самых образованных людей своего времени и немало сделав для Сицилии. При нем открывались школы, было возведено множество величественных замков.
Свободно говоривший на нескольких языках, он собрал при дворе, не придавая значения национальным или конфессиональным различиям, самых талантливых ученых, поэтов, художников. «Золотая эпоха» оборвалась с его кончиной в середине XIII века.
Ненадолго здесь смогли закрепиться французы – представители анжуйской династии. Однако повели себя в отношении местных жителей как форменные тираны, чем вызвали яростный бунт, так называемую «Сицилийскую вечерню». В результате пришельцам из Франции пришлось спасаться бегством.
Заметим, что согласно одной из версий, именно в тот момент родился термин «MAFIA» – восставшие выкрикивали: "Morte Alla Francia, Italia Anela!" («Смерть Франции, вздохни, Италия!»), а некоторые сокращали это до первых букв.
Затем наступила долгая эпоха испанского правления. Сначала это были арагонцы, а затем испанские вице-короли. И тут самое время вернуться к Четырем углам, на площадь имени одного из этих вице-королей. Откуда мы, впрочем, и не уходили, лишь совершив экскурс в историю.
Срезанные трехъярусные углы домов являют собой любимый в те времена стиль барокко, с его торжественной пышностью и изысканной детализацией. В центре первых ярусов фасадов помещены аллегорические изваяния времен года. Статуи возвышаются над изящными фонтанами.
Так же, строго по центру, на втором ярусе в серых мраморных нишах по четырем сторонам устроились парадные статуи испанских венценосцев. А над каждым из них, уже на третьем ярусе, – тоже в нишах – скульптуры четырех небесных покровительниц Палермо.
Своеобразная триада природа-власть-небожители.
Всё это в обрамлении колонн с завитками-волютами, полуколонн, пилястров, балкончиков, арочек над окнами и неизменных ангелков с крыльями.
Пьяцца Вильена
«Улицы в Палермо оживлены и наполнены шумной колоритной толпой, которую особенно хорошо наблюдать, стоя на образованной при пересечении двух главных артерий города маленькой восьмигранной площади Quatro Canti… К вечеру гуляющая толпа заполняет сплошь всю улицу».
Это из наблюдений М. Пуаре.
Так было в конце позапрошлого века.
Сегодня группки туристов прижимаются к срезанным фасадам, делая снимки трех остальных и размышляя, как перебраться сквозь ревущее авто-стадо, чтобы рассмотреть и запечатлеть три остальных части дышащей историей площади Четырех углов.
Один из этих углов, словно флагманский корабль, везущий на корме ценный груз, украшен еще и чуть отдаленным от пьяцца Вильена изящным куполом церкви Сан Джузеппе деи Театини. Разделенный вертикальными сдвоенными ребрами на сегменты, купол сверкает майоликой песочного цвета с зеленым орнаментом.
Это бесспорное барокко, а если вы подойдете ближе и заглянете внутрь, убедитесь: это барокко в сгущенном виде. Нефы, образованные мощными колоннами с курчавыми от завитков капителями, изыски барельефных композиций на потолках и, конечно, щедрая позолота.
В церкви Сан Джузеппе деи Театини
От этой церкви неподалеку расположено еще несколько храмов. Формой и конструкцией купола, – но не колером, он голубоватый, – напоминает ее церковь Санта Катерина.
Явно заждавшиеся реставрации, ее стены, возведенные чуть ли не полтысячелетия назад, приобрели особую живописность, да и сам купол горделиво не скрывает своего возраста. Тем паче, что все приходящие на пьяцца Претория, которую Санта Катерина охватывает сзади своими флигелями-крыльями, устремляют взгляд в первую очередь на многофигурный фонтан.
Мифологические герои соседствуют с аллегорическими изваяниями, сказочные монстры со вполне реалистичным зверьем. Его вычурная и, возможно, избыточная в своих скульптурных компонентах композиция делает его образцом средневекового маньеризма.
Церковь Санта Катерина
У фонтана непростая судьба. Он был построен в середине XVI века для услады одного из испанских вице-королей, властвовавшего в центральной части апеннинского сапога. Однако его отпрыск после кончины папаши оказался стесненным в средствах и уступил это весьма масштабное архитектурно-скульптурное сооружение муниципалитету Палермо.
Практически без потерь фонтан удалось переправить через тирренские воды, расчленив на шесть с половиной сотен деталей. Ничтоже сумняшеся, отцы города установили его прямо перед собственной штаб-квартирой – сенатом.
Из этого старинного здания, справа запирающего пьяцца Претория, и сегодня управляют жизнью Палермо: тут размещается его мэрия. И народ щедро делится здесь своими проблемами, чему мы стали свидетелями.
На карнизе высокого бельэтажного окна мэрии, на фоне плаката с некими требованиями стоял главный протестант – немолодой усатый человек с поднятой вверх левой рукой. При ближайшем рассмотрении оказывалось, что за запястье она была прикована наручниками к кронштейну.
Протест в окне мэрии
Группа поддержки разместилась внизу, подле закрытых чугунных исторического вида врат. Без особого пиетета перед их исторической ценностью, равно как и перед важным учреждением, пикетчики подвесили пластиковый пакет с чем-то важным для них к старинной ручке.
При этом довольно спокойно, лишь иногда жестикулируя, беседовали с полицейским, который демонстративно отвернулся от прикованного. Тут же на земле были уложены два матраса, что говорило о затяжном характере пикета.
Владимир Житомирский
