Мой дорогой дневник. Предисловие
Детство ускользает, а я цепляюсь за его тень. Эссе I
Кричу, но никто не слышит... Или не хочет слышать? Эссе II
Смотрю в зеркало – не вижу себя. Эссе III
Дружба трещит по швам: выдержит ли бурю? Эссе IV
Первая любовь: искры, пепел и новый свет. Эссе V
Родители – лишний груз или необходимая опора? Эссе VI
Мечты прячутся, а я не знаю, где их искать. Эссе VII
Есть утро, когда всё вроде бы как всегда — чай, каша, автобус в 07:25. Но внутри — странное сжатие. Будто мир требует: «определись». Кем ты будешь? Куда пойдёшь? Что выберешь? А ты стоишь на перекрёстке и даже не знаешь, какие дороги вообще существуют. Только слышишь, как рычит Будущее: «Время пошло».
Мы с Полей сидели на подоконнике в школьной библиотеке. Она смотрела в окно и говорила:
— Хочу быть художником. Просто рисовать. Кисти, масло, выставки.
— А почему не поступаешь в художественное? — спросила я.
Она только махнула рукой:
— Мама говорит, художники голодают. Что «всё это несерьёзно». Что я взрослая уже, а не в сказке живу.
И всё. В этом «взрослая уже» как будто зачеркивается право мечтать.
***
У Ильи с детства была тяга к механике — собирал конструкторы, чинил розетки, даже ремонтировал старый пылесос. Он говорил: «Хочу стать инженером». Но в девятом классе отец заявил, что это «непрестижно» и устроил сына в частный экономический колледж.
Сейчас Илья ходит на занятия, где его ничто не радует, и вечером перепаивает провода у себя в комнате.
Он тихо сказал однажды:
— Знаешь, мне кажется, я живу в чужом теле.
***
А ещё есть Катя. Она с пятого класса играла в «школу» с младшей сестрой, раскладывала тетрадки плюшевым мишкам и объясняла им дроби. В десятом классе твёрдо решила: стану учителем математики.
— Ты что, с ума сошла? — фыркнула одноклассница. — Зарплаты копеечные, дети невоспитанные, вечные проверки... Родители вздыхали:
— Ну в репетиторы иди — хоть деньги нормальные. Теперь Катя учится на экономиста. По выходным иногда берёт подработку — занимается с детьми. Говорит, в эти часы чувствует себя живой.
***
А вот Лена. Она умная, тихая, с идеальным почерком. Её тётя — врач, дядя — юрист, родители — бухгалтеры. С самого детства ей внушали: «Ты будешь нотариусом. Умная, спокойная работа». Лена слушала. Не спорила. Пока однажды не расплакалась на пробном собеседовании — просто от ужаса, что её жизнь уже будто прожили за неё.
Она мечтала быть флористом. Учиться в Голландии. Но кому до этого есть дело?
Взрослые говорят:
— Подумай о будущем.
— Хватит витать в облаках.
— В жизни нужно быть реалистом.
Но никто не спрашивает, чего ты хочешь на самом деле. А если ты всё-таки осмелишься сказать — не факт, что услышат.
***
Я помню, как Настя хотела поступить в театральный. Она была огонь: репетировала монологи, ставила постановки в школьных спектаклях, зажигала даже на репетициях.
Но её родители сказали:
— Там связи, конкуренция, провалы. Лучше в педагогический — стабильнее.
Она поступила.
И уже после первого семестра сказала:
— Мне кажется, я умерла. Только дышу ещё.
***
Аня мечтала стать поваром — с первого класса. Дома сама пекла торты.
Но её засмеяли:
— Что это за мечта? Ты серьёзно?
Она пошла в медицинский. Сломалась.
Теперь вообще не хочет учиться.
***
Иногда я думаю о Тёме. Он хотел стать зоологом. Увлекался насекомыми, читал книжки про птиц и рептилий. Мы с ним однажды нашли на даче гусеницу — и он целую неделю наблюдал, как она превращается в бабочку.
Сейчас он в техникуме на программиста. Каждый день пишет код — и каждый день стирает с лица тоску.
— Всё нормально, — говорит.
Но в голосе пустота.
А вот другая сторона.
Мальчик из параллельного класса — Даня — выбрал профессию вопреки.
Родители кричали, спорили, не разговаривали с ним месяцами.
А он всё равно поступил на режиссуру. Сейчас — на втором курсе.
Снимает короткометражки, ночами монтирует. У него блестят глаза.
Он однажды сказал мне:
— Я выбрал. Не потому, что не страшно. А потому, что хотел жить по-настоящему.
***
Или, например, Вика. Она всегда молчала, но в её тетрадях жили целые миры. Однажды она прочитала нам рассказ — и я долго не могла уснуть, потому что в каждой строчке было столько настоящего.
Но её родители были уверены: «Писатель — это не профессия».
Теперь Вика учится на логиста. И пишет только в заметках, по ночам.
— Когда-нибудь, — говорит, — я всё равно издам книгу.
Я надеюсь, что издаст.
***
А как выбрать, если ты и сам не знаешь?
Вот я, например, вроде бы тоже люблю писать. Иногда даже думаю: а вдруг во мне растёт писатель?
Но тут же появляются голоса:
— Это не профессия.
— У тебя есть план Б?
И ты уже не пишешь. А просто лежишь и прокручиваешь в голове списки: «Топ-10 востребованных профессий будущего». И от каждого пункта становится только страшнее. Потому что себя там нет.
Иногда мне хочется спрятаться — в плед, в музыку, в тетрадку.
Потому что выбора требует не только школа или государство. Требует всё вокруг. Даже соцсети.
Ты заходишь — а там посты:
«Я в 16 уже запустила стартап»,
«Поступил в Оксфорд»,
«Три языка, курсы, хобби».
И ты такой: «А я? Я просто ем гречку и боюсь будущего».
И ещё этот вечный вопрос:
— Кем ты хочешь быть?
Иногда хочется ответить:
— Я хочу быть собой. Но мне пока никто не разрешает.
И я всё думаю: может, проблема не в нас, а в том, что система просит нас выбрать «выгодное» вместо «настоящее».
Но как можно жить, если ты каждый день надеваешь маску?
Я не знаю, кем точно стану.
Может, ошибусь. Может, поменяю курс.
Но я хочу, чтобы у меня было право на ошибку. И право на мечту. И право не знать сейчас, а узнать потом.
Я хочу, чтобы у меня была возможность выбирать не страх, а интерес. Не стабильность любой ценой, а смысл.
Пока Будущее рычит, я лежу под одеялом и пишу это. Потому что под одеялом — тёпло. И потому что именно здесь — слышен настоящий голос. Мой.
Я вырасту. Сдам экзамены.
Может, стану учителем, как мечтала Катя. Или писателем, как Вика.
Или всё-таки выберу что-то «надёжное» — и буду, как Илья, паять свою тоску по ночам.
Но хочу, чтобы этот выбор был мой. Не ради галочки. Не ради ожиданий. А ради того, чтобы однажды утром проснуться и понять: да, это оно. Даже если «оно» — это мел в волосах и стопки тетрадей до рассвета.
