Читать Часть 1. Рюрик или Рёрик?
Читать Часть 2. Неудачное сватовство. Даже два
Читать Часть 3. Земледельцы, учёные, зодчие…
Читать Часть 4. Шпионское задание от Родена?
Читать Часть 5. Кремлёвский проект братьев Бутеноп
Читать Часть 6. Двойной подвиг Витуса Беринга
Читать Часть 7. Два капитана: первооткрыватель и флибустьер
Бордовый четырёхтомник с золотым тиснением у меня всегда под рукой. Нет-нет, да и загляну – слово уточнить, синоним подобрать, а то и какую-нибудь поговорку с ним подцепить. Речь, разумеется, о «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля.
Сын обрусевшего датчанина оказался первым знатоком вроде бы не родного для него языка. Но это на первый взгляд, Родившийся в России, он чувствовал неразрывную связь с этой землёй. Хотя не скрывал своего интереса к краю своих предков.
Такая возможность появилась, когда он, кадет петербургского военно-морского корпуса, на борту брига «Феникс» в ходе учебного похода приближался к датским берегам.
Когда я плыл к берегам Дании, меня сильно занимало то, что увижу я отечество моих предков, моё отечество, – писал он в дневнике. – Ступив на берег Дании, я на первых же порах окончательно убедился, что отечество моё Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков.
Позже констатировал: хотя Копенгаген ему и приглянулся, но путешествие в Данию не произвело на него ожидаемого впечатления.
Любопытная деталь. В Копенгагене ему довелось общаться с Кристианом VIII. И тот, услышав о датском происхождении кадета, заговорил с ним по-датски. Но юный моряк с достоинством ответствовал, – на французском, – что родился в России и этот язык ему не знаком.
Даль в молодые годы
Венценосец был, видимо, немало удивлён, ещё и потому, что слышал о его отце. А вот ответ молодого моремана, похож, скорее, на вызов, на самоутверждение себя в глазах сановного собеседника именно как русского.
Ведь трудно представить, что он не мог двух слов связать на родном языке отца, к тому же полиглота, владевшего семью языками. Да и матушка Даля, наполовину немка, наполовину француженка в совершенстве знала ненамного меньше – пять языков.
…К своим 25 годам, когда с подачи российских представителей в Дании Екатерина II пригласила его, Йохана Кристиана Даля, к себе на должность придворного библиотекаря, он был разносторонне образованным человеком. Богослов, лингвист, медик – сочетание не слишком частое.
В России Даль-старший стал Иваном Матвеевичем, принял православие. Человек энергичный и ищущий, он не раз менял сферу деятельности, окончив службу на должности главного врача Черноморского флота.
Отец был строг, но очень умён и справедлив, – писал Владимир Даль. – Мать добра и разумна и лично занималась обучением нашим, насколько могла.
Родители Владимира Даля
В семье было пятеро детей. И Владимир вместе с одним из братьев в 13-летнем возрасте в 1814 году по настоятельному совету отца поступил в морской кадетский корпус. Пять лет суровой учёбы – и он выпускается мичманом.
Но, подобно отцу, он не был готов ограничить себя какой-то одной сферой, и следующий шаг – поспешная отставка и поступление в Дерптский (впоследствии – Тартусский) университет на медицинский факультет.
Освоение наук ему в радость.
«Здесь нет розог, нет неволи, а каждый сам располагает собою и временем своим, как ему лучше, удобнее, наконец – как хочется!», – восхищается он, ощущая контраст и с годами школярства, и с морской учёбой и службой.
Он стремительно осваивает всё новые дисциплины, в том числе латынь.
И в то же время – это не сухарь-зубрила, а живой и общительный молодой человек, организатор и участник весёлых пирушек. И что любопытно, как замечает его сокурсник, в будущем прославленный хирург Николай Пирогов, участники таких застолий «потом как будто перерождались, начинали работать так же прилежно, как прежде бражничали, и оканчивали блестящим образом свою университетскую карьеру».
В студенческие годы
И лучший пример тому – сам Даль. По окончании – звание доктора медицины и хирургии. Тема высоко оцененной диссертации: «Успешный метод трепанации черепа и скрытое изъязвление почек». Мимоходом – медаль за работу по философии.
Ему доведётся применить свои умения как военврачу в ходе турецкой и польской кампаний. А во время последней – и как находчивому командиру. Вместо разрушенного поляками моста он организовал переправу из пустых бочек. А затем, заманив неприятеля на остатки моста, смог окончательно его обвалить – благополучно спрыгнув в воду. За это указом императора он был награждён высокой боевой регалией.
Будучи ординатором петербургского военного госпиталя, Даль провёл множество успешных операций. Особенно его привлекала офтальмология, и многим он в буквальном смысле «открыл глаза», избавив от катаракты. Ведущие хирурги особенно охотно приглашали его принять участие в операции, когда требовалось какие-то манипуляции делать левой рукой: Владимир Иванович был амбидекстром – одинаково хорошо действовал и правой, и левой рукой.
Его увлекающаяся натура позднее сделает его одним из горячих поборников гомеопатии…
И всё же в историю он войдёт как великий знаток русского языка, уникальный этнограф и лексикограф.
Существуют как минимум две версии того, как он увлёкся делом всей жизни. Первая считается канонической и описывает ситуацию, когда, едучи по далёкой провинции, он услышал от ямщика, что вот, мол, «замолаживает». Владимир Иванович тут же записал необычное слово с пояснением, что это означает «пасмурнеть, заволакиваться тучками, клониться к ненастью».
Злые языки дополнили ситуацию, приписав ямщику продолжение: «Потолопиться бы нам надо, балин, не то замёлзнем!».
Добавим: а может, в ямщиках был японец. У них в языке, вроде бы, что «л», что «р»…
Так или иначе, но словечко с пометкой (орл, тул, и вост.) вошло в первый том словаря.
Вторая версия основана на записках самого Даля, вспоминавшего, как в годы военной службы в свободную минуту собирал вокруг себя солдат родом из разных мест и расспрашивал, как данный предмет зовётся в их краях, что принято говорить в тех или иных случаях. И как в результате возникала «целая вереница областных речений».
Это удовлетворяло возникшее ещё в «малые лета» стремление понять, отчего «речь простолюдинов с её своеобразными оборотами всегда почти отличалась краткостью, сжатостью, ясностью, определённостью, и в ней было гораздо больше жизни, чем в языке книжном, и в языке, которым говорят образованные люди».
В зрелом возрасте
Между тем обстоятельства сложились так, что на долгие восемь лет Владимиру Ивановичу пришлось уехать далеко от столиц – аж в Оренбург. Он был направлен туда чиновником особых поручений при военном губернаторе. От излишне строптивого и едкого литератора, – а он уже им стал, – решили избавиться подобным образом.
В 1832 году, он опубликовал «Русские сказки из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток первый».
Иллюстрация к сказке «Грибы и ягоды»
Псевдоним «Казак Луганский» – по названию места рождения, Луганска, не спас Даля от навета шефа III Отделения в связи с его книжкой. («В ней содержатся насмешки над правительством, жалобы на горестное положение солдата и пр.»).
Во время обхода больных он был арестован жандармами. Из узилища его удалось вытащить лишь силами поэта Василия Жуковского, являвшегося наставником наследника престола. Представив тому ситуацию в анекдотическом ракурсе и намекнув, что и власти будут смотреться не лучшим образом, он добился освобождения начинающего писателя.
Арест «сказочника»
Но – оставшийся не распроданным тираж «Сказок» всё же был уничтожен. А сам Даль – отправлен, извините за каламбур, в дальние дали.
Скрасила там его пребывание юная супруга – в канун отъезда 32-лений Даль женился на 17-летней Юлии Андре, родственнице профессора Дерптского университета, где Владимир Иванович некогда учился. Говорившая с лёгким эстонским акцентом миниатюрная красавица составила счастье учёному.
Она ввела в обычай званые вечера в их оренбургском доме, которые пользовались большой популярностью. Танцы, музицирование, исполнение песен – всё это создавало лёгкую и непринуждённую атмосферу. Многие прощали молодой хозяйке резкость высказываний – столь гостеприимной она была во всём остальном.
Юлия, первая жена Владимира Ивановича
В браке родились сын Лев и дочь Юлия.
Но вскоре случилось непоправимое: молодая женщина слегла от загадочного недуга, и ни один лекарь не смог ей помочь. Более того, так и не была установлена природа смертельной болезни.
Для Владимира Ивановича это стало тяжелейшим ударом. Ещё недавно «душа общества», острослов и весельчак, он закрылся от общения с прежними знакомыми. От полной депрессии его спасло ещё более глубокое погружение в свои научные изыскания.
Он методично изучал флору и фауну Южного Урала. Собранные им коллекции и научные материалы оказались достаточными, чтобы он был избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук.
Спектр его интересов был поистине безграничен. В своих записках он с научной точки зрения рассуждал о пользе козьего пуха, описывал конные скачки, анализировал состояние рыболовства и рыбоводства, вёл записи о военном походе против хивинского ханства, в котором сам принял участие как военврач. Дневник был издан в виде серии статей.
Иллюстрация к «Запискам о Хивинском походе»
Им был написан учебник ботаники для военно-учебных заведений, составлено подробное описание повадок местных диких зверей.
Даже здешний традиционный напиток – кумыс не прошёл мимо внимания естествоиспытателя. Появился трактат на немецком языке, где на основе обретённого опыта рассказывалось о способах лечения чахотки с помощью кумыса.
И, конечно же, он продолжил изучение фольклора живущих в этих краях русских, башкир, казахов и представителей других народностей, попутно изучая восточные языки.
Считается, в итоге Даль освоил минимум двенадцать языков. А среди героев его рассказов и повестей появится немало казахов и башкир.
И одновременно, от случая к случаю принимал предложение провести особо сложную операцию – мастерство оставалось при нём. Одним из спасённых им был помещик Лев Соколов, герой Отечественной войны, от которого отвернулись все местные врачи.
Даль наотрез отказался от вознаграждения. Зато познакомился с его юной дочерью Екатериной.
Боль от утраты уже заглохла, детям нужна была мать, к тому же Катенька Соколова, несмотря на 18-летнюю разницу в возрасте, горячо увлеклась новым знакомым. Даль колебался, и считается, что к решающему шагу его подтолкнула собственная матушка, разглядевшая в девушке качества верной и заботливой спутницы жизни.
Владимир Иванович и Екатерина Львовна с дочерями
Хотя супруга подарила Далю трёх дочерей, брак назвать счастливым всё-таки трудно. Молодая не слишком жаловала детей от прежнего брака. Стала часто ссылаться на дурное самочувствие и затворяться в своей комнате. И если поначалу Даль как медик считал это притворством, то со временем это превратилось в норму, став реальной болезнью.
В 1872 году наступила трагическая развязка.
Несмотря ни на что, за долголетнее супружество связь между Далем и его женой установилась столь прочная, что ночью, после похорон Владимира Ивановича разбил паралич. Он так и не оправится от него, и спустя несколько месяцев будет упокоен рядом с супругой на Ваганьковском кладбище.
Рассказывая о Дале, нельзя не коснуться такой важнейшей темы, как его дружба с Пушкиным.
В период жизни в Предуралье Даль много общался с поэтом, с которым проехал по всем «пугачёвским» местам. А знакомство с Александром Сергеевичем состоялось ещё до отъезда сюда Даля, когда он подарив Пушкину свои «Сказки».
Оренбургская икона 1870-х гг. с изображением св. Космы и Дамиана. Прообразами послужили Пушкин и Даль
Поэт тут же, в его присутствии, прочитал их насквозь и очень высоко оценил. А спустя год в ответ презентовал рукописный вариант «Сказки о рыбаке и рыбке». С надписью: «Твоя от твоих! Сказочнику Казаку Луганскому, сказочник Александр Пушкин».
Литературоведы полагают, что именно под влиянием «Сказок» Даля родилась и пушкинская «Сказка о попе и работнике его Балде».
С Александром Сергеевичем у них сложилась крепкая дружба. Пушкин с огромным интересом узнавал от Даля найденные им необычные, но точные и яркие словечки. Так было, к примеру, со словом «выползина», означающим сброшенную кожу змеи.
Пушкин как-то зашел к приехавшему в Петербург Далю в новом сюртуке, шутливо называя его этим услышанном от друга словом: «Ну, из этой выползины я теперь не скоро выползу. Я в ней такое напишу!»…
«Выползина»
Было это за год до дуэли, и Даль тоже оказался в городе в это трагическое время. Чтобы уменьшить мучения поэта, ту самую «выползину» пришлось с него срезать.
Открыв глаза и увидев среди врачей Даля, поэт взял его за руку, с надеждой спросил: «Скажи мне правду, скоро ли я умру?». Как и пристало профессионалу, Даль обнадёжил: «Мы за тебя надеемся, право, надеемся, не отчаивайся и ты». Пушкин благодарно пожал ему руку и сказал облегчённо: «Ну, спасибо».
Даль у постели раненого поэта
Владимир Иванович не просто присутствовал, но участвовал в осмотре, делал профессиональные медицинские записи. А после – участвовал и во вскрытии.
Непосредственно перед своим уходом поэт снял с пальца золотой перстень с изумрудом: «Даль, возьми на память…». Этот перстень поэт считал своим талисманом. Потом вдова поэта передаст Далю и другую реликвию – пробитую пулей «выползину».
В одном из писем Владимир Иванович впоследствии поделится: «Как гляну на этот перстень, хочется приняться за что-либо порядочное».
И, судя, по созданному им, Даль частенько на него глядел.
Памятник Пушкину и Далю в Оренбурге
Стали регулярно появляться рассказы и повести, вызывавшие, как правило, одобрительные отклики критиков и литераторов. Значение литературного творчества Владимира Даля, отмечал Виссарион Белинский, в том, что он знал русского мужика, любил его, что
он умеет мыслить его головою, видеть его глазами, говорить его языком. Он знает его добрые и дурные свойства, знает горе и радость его жизни, знает болезни и лекарства его быта…
Достигнув в своих произведениях высот в бытописании, в представлении, обычно весьма выпуклом, различных характеров, описании повседневных тяжких забот земледельца, Владимир Иванович в появившейся в 1843 году повести «Вакх Сидоров Чайкин» из, в общем-то, стороннего наблюдателя превращается в активного обличителя. Ему явно претит бесправие крестьян, всевластие крепостников, мздоимство и произвол.
Осмеивая нерадивых чиновников, всевозможных бюрократов, взяточников и взяткодателей, Даль, по словам Белинского, сделался истинным продолжателем традиций Гоголя.
Защищая автора от нападок реакционеров, разного рода «охранителей», Александр Герцен называл его «одним из первых бесстрашных охотников, который, не боясь ни грязи, ни смрада, отточенным пером стал преследовать свою дичь вплоть до канцелярий и трактиров, среди попов и городовых…». И далее: «одарённый выдающимся талантом наблюдения, он прекрасно знал свой край и ещё лучше свой народ».
В творческом плане были плодотворными несколько лет, прожитых в Петербурге. Новые повести и рассказы появлялись в печати регулярно.
А вот для работы над главным «проектом» – словарём оказался весьма продуктивен следующий период, когда в 1849 году он был послан управлять Нижегородской удельной конторой, которая курировала сорок тысяч государственных крестьян. Десять лет, проведённых на этом посту, постоянные разъезды, встречи с новыми людьми позволили дополнительно собрать огромный этнографический материал, значительно продвинуть работу над словарём.
Об уровне его языковедческих познаний говорит такой случай.
Однажды летом на даче он услышал разговор нескольких человек, среди которых простонародным говором выделялся монах.
«Какого монастыря, батюшка? – спросил Владимир Иванович. – Соловецкого, родненький. – Из Ярославской губернии, – продолжил Даль, услышав характерное для тех мест словечко «родненький» и дав понять, что тот не отвык в своём северном монастыре от родного говора. Но монах вдруг очень смутился: – Нету-ти, родненький, тамо-ти в Соловецком живу. – Да ещё из Ростовского уезда, – продолжал Даль. – Не погубите!» – возопил монах, упав тому в ноги.
Выяснилось, что под личиной монаха скрывался беглый солдат родом из Ростовского уезда…
Между тем параллельная работа над сборником русских пословиц, дошедшая до стадии публикации, застопорилась. В 1853 году цензура, узрев в них «крамолу», блокировала их появление в свет на целых девять лет.
Конечно, в Нижнем Новгороде Владимир Иванович не манкировал своими обязанностями чиновника.
Руководствуясь своим девизом, что «назначение человека – именно то, чтоб делать добро», делал, что мог, на благо простых земледельцев. В частности, для лечения крестьян добился открытия в своём удельном округе одной из первых гомеопатических лечебниц.
Выйдя в 1859 году в отставку в ранге действительного статского советника, Даль поселился в Москве и сосредоточился над завершением работы над своим гигантским вокабуляром.
Наконец, между 1863 и 1866 годами постепенно вышли все тома словаря, содержащие свыше двухсот тысяч слов, более тридцати тысяч пословиц и поговорок.
Фронтиспис Словаря
Подготовка его заняла ни много ни мало 53 года.
За свой грандиозный труд Владимир Иванович был отмечен Константиновской медалью от Императорского географического общества, Ломоносовской премией, членством в Академии наук.
Результатами труда великого лексикографа пользовались и пользуются миллионы людей. И обычных любителей словесности, и мастеров слова. В числе последних – поэт-символист Андрей Белый, высказавшийся с присущей ему образностью:
Материалы далевского словаря — открывают даль будущего: в корень слова вцеплять и любую приставку, и любую по вкусу концовку; даль словарных выводов Даля: истинный словарь есть ухо в языке, правящее пантомимой артикуляций его.
Памятник Владимиру Далю в парке Этномир в Подмосковье
Владимиру Ивановичу Далю, любителю нестандартных выражений и словесных конструкций, подобный образ, – и по сути, и по форме, – наверняка бы понравился.
Правда, говоря о своём подвижничестве лексикографа, выражался куда яснее: его задача – «выкопать золото из скрытых рудников народного языка и быта, чтоб выставить его миру напоказ».
* * *
И небольшое послесловие.
Непревзойдённый шут в «Короле Лире», трогательный солдатик в «Жене, Женечке и “катюше”», несгибаемый разведчик в «Варианте ”Омега”», авантюристичный принц Флоризель, директор школы суперинтеллектуалов в «Расписании на послезавтра», мятущийся Зилов в «Отпуске в сентябре» и ещё очень многие запомнившиеся кино-герои – это всё Олег Даль.
А сколько создано ярких образов на сцене трёх ведущих столичных театров, где он служил…
При жизни, трагически рано оборвавшейся, Олег Иванович разок-другой намекал друзьям, что не простое это совпадение – фамилии его и автора знаменитого словаря. Но случалось это в весьма неформальной обстановке, во время участившегося «отдыха», и друзья воспринимали это как вклад в застольную атмосферу.
И лишь после ухода артиста это решили установить. Во-первых, родные Олега Даля напомнили, что его отец, Иван Зиновьевич, на вопрос сына, почему он так похож на знаменитого Даля, сказал: «Твоя бабушка была родом из Луганска, откуда и Владимир Иванович Даль».
А, во-вторых, сотрудники Музея А.С. Пушкина, давно приметившие сходство внешних черт двух Далей, решили провести научную экспертизу.
По их просьбе известный судебный эксперт М. Любарский провёл по всем правилам тщательное сравнительное исследовании десяти основных черт лица: лоб, нос, рот и т д.
Профессиональное заключение: «Проведённое исследование даёт основание для вывода, что совокупность признаков сходства в основных элементах словесного портрета, при наличии общего сходства, может свидетельствовать о принадлежности артиста О. И. Даля к одной из ветвей потомков В. И. Даля».
Конечно, это не ДНК. Но в пользу родства говорит не только действительное сходство, но и склонность обоих к литературному творчеству. Посмертно обнаруженный архив артиста состоял из рассказов, сценариев, статей, стихов. А Владимир Иванович имел склонность лицедейству. В молодости разыгрывал комические сценки, тексты к которым сам и сочинял.
Совпадало и их мировоззрение. На это обратила внимание сотрудница Пушкинского музея Г. Лутохина, сравнив дневниковые записи однофамильцев.
У Владимира Ивановича:
Сами в себя должны мы углубляться и тогда узнаем, как быть, что делать… нужно блюсти зарок тихо и свято в себе, делать неутомно, ровно и стойко.
У Олега Ивановича:
Не приспособиться, не обезразличиться. Обратиться внутрь – там моя сила, моя земля обетованная. Дело – моя крепость.
Эти и другие косвенные свидетельства, вдобавок к совпадению фамилии, вкупе привели к заключению: Олег Даль – правнук в пятом колене В. И. Даля…
Стоит сравнить эти две фотографии Олега Даля с помещёнными выше фото Владимира Ивановича: «В молодости» и «В зрелом возрасте».
Ведь действительно похожи?..
Владимир Житомирский
