Часть первая. Дом с пасекой
Часть вторая. Осы хитрее, чем кажутся
Часть третья. Мы обменялись с художником телефонами
Часть четвёртая. Сороки садятся на крыльцо
Часть пятая. Со льдом шутки плохи
Часть шестая. Гарсиа Лорка зимой
Часть седьмая. Там вдали за компостной рекой, где лёд...
Часть восьмая. На реке появились бобры
После неприлично затянувшихся холодных дней на окраине моего леса наконец потеплело.
Ася и Нюша, кошки, доставшиеся мне в наследство от предыдущего хозяина дома, приодевшись в модные чокеры (ошейники против блох), стали загуливать по ночам. Попеременно, а иногда и вместе, они убегают в лес. Типичная ситуацию застать одну из блудных дочерей на пороге по возвращении — поздно ночью или на следующий день. Где-то на моем берегу, в километре или чуть больше, якобы есть жилой дом, куда в теплое время года приезжают дачники со своим котом.
К счастью для меня, пока обе кошки возвращаются явно неудовлетворенными. Для дачников еще рано — а может быть, они уже продали дом и больше не приедут. Очень надеюсь, что мне не придется однажды топить котят. Определенно, к этому опыту деревенской жизни я пока не готов.
Тем временем трава зеленеет не по дням, а по часам; на деревьях распускаются почки. Через неделю или две придется вспоминать детство и заново учиться косить. Кроме загулявших кошек, весна ударила в голову и людям. Мой ближайший сосед дядя Витя понаставил на реке кучу сетей и несколько дней подряд, как мне показалось, не вылезая из лодки, с утра до вечера, их проверял. На днях он, довольный приличным уловом, подкинул мне пару щучек, когда мы встретились на воде.
Кроме рыбаков, активизировались необычные туристы, поклонники довольно странного хобби: кладоискатели. Как-то в особенно теплый день я увидел нагло припаркованную на моем берегу надувную лодку. Двое ребят из Углича с утра до семи часов вечера сновали вокруг дома с пикающими металлоискателями. Когда я подошел к ним спросить, что тут происходит, один из них не без гордости показал мне одну из последних находок:
— Вот, кусок трубы нашел.
Я с сомнением присмотрелся к грязной и ржавой сантехнической трубке и спросил, находят ли они тут монеты — или хоть какой-нибудь реликт чуть постарше позднесоветского периода. Ответ был неутешительный: тут пока нет, а вообще — изредка. Хотя в здешних местах, на берегах Волги, действительно иногда можно найти что-то относительно ценное. Меня такая похвала ареалу моего обитания удовлетворила, но двое шатающихся до позднего вечера незнакомцев — все-таки не то, чего ищешь, когда хочешь свалить подальше от людей.
Наконец кладокопатели уехали и пока больше я их не видел. После себя они, правда, оставили перерытые холмы. А я после этого случая задумался о проблеме интимности (впервые за полгода, ведь это первые незваные гости на моей стороне) и в свободное время занялся восстановлением забора на будущее. К счастью, лес под рукой, поэтому решено было поставить полудекоративный плетень, который хотя бы очертит границы участка. Сейчас эти границы отмеряют остатки повалившегося забора и маленький камушек с пометкой, оставленный в стародавние времена кадастровым инженером.
Плюсы плетня, как вы понимаете, в том, что делается он быстро и без единого гвоздя. Даже без опыта, немного заморочившись, за день можно сделать пять метров такого импровизированного забора (единственная сложность — это найти подходящий материал: молодые гибкие и относительно прямые побеги, чем длиннее, тем лучше; в моем случае подошла береза). С эстетической точки зрения сливающийся с окружающим пейзажем плетень мне всегда казался лучше глухого забора. Плетень — все-таки идеальный, самый естественный выбор для отшельника, живущего на границе леса.
Еще с приходом теплых дней девушка сделала мне удивительный подарок — пока я подрабатывал в городе (к слову, достаточно неудачно), она обустроила мне подобие кабинета в пристройке, где мы храним дрова.
В конце зимы я конкретно ныл, что иногда ужиться в одной комнате непросто, и нужно какое-то место, куда я мог бы сбегать, чтобы отдохнуть или поработать. Первая предпринятая попытка была неудачной: в начале весны я обустроил себе на поляне в ста метрах от дома (за участком, в охотничьих угодьях) укромное место, которое вскоре стало исключительно зоной для мангала. Это было перед Пасхой. Я притащил из одного из заброшенных домов советский разборный стол и лавку, но, к сожалению, — в основном из-за обилия клещей — сидеть в лесу как-то не хочется.
Место под крышей в пристройке — намного более удачное. Два панорамных окна: одно смотрит на покрывающийся зеленью лес, другое — на довольно глубокий и в целом живописный овраг (пристройка стоит прямо на его краю). В общем, эту часть заметок я дописываю уже в импровизированном кабинете. Радуюсь и потихоньку обживаю этот новенький рабочий пятачок.
Вдогонку расскажу о последнем приятном весеннем впечатлении — пускании корабликов. На прошлой неделе, озадачившись появлением бобров, мы прошлись по противоположному берегу вдоль реки и поднялись вверх по бурному ручью, впадающему в нашу реку. Кажется, бобры освоились где-то здесь. По берегам в больших количествах разбросаны обглоданные молодые побеги, а у воды на крутых берегах видны укромные подобия нор, укрытые камышом — вряд ли все они естественного происхождения. На самом же ручье есть как минимум две большие плотины, правда, заброшенные. Самое массивное бобровое сооружение, больше всего напоминающее хатку, находится в двух метрах от воды; здесь поваленный и перекинутый с одного берега на другой огромный ствол (обгрызенный, а не срубленный топором) укрыт ветками, землей и обильным слоем сухой травы как крыша старого южного крестьянского дома.
С собой на разведку мы прихватили по паре импровизированных корабликов — из твердой коры и обрубков дров с мачтами в виде гвоздей и цветов. Быстрый ручей, виляющий между холмов — идеальное место для запуска корабликов. Уверен, что каждый в детстве мечтал именно о таком. Первая проверка на прочность четырех суден пока скорее неудовлетворительна: шумный весенний поток почти сразу перевернул их кверху дном. Течение здесь такое быстрое, что по берегу приходилось почти бежать — и все равно кораблики, перевернутые, иногда скрывались из виду. То они почти музыкально отбивали мачтой-гвоздем по каменистому дну, то прибивались к густой траве на особенно крутом повороте. К тому же старые бобровые постройки знатно усложняют прохождения участка. Но я, если будет настроение и время, попробую заморочиться, сконструировать кораблик получше — и тогда доложу об успехах более подготовленной экспедиции.
Фото и текст Александра Жиркова
